Алексей Бессонов - Ветер и сталь

— Ты тоже считаешь, что новая война неизбежна?

— Мне очень хотелось бы верить, что войны не будет… но увы. Впрочем, у нас еще есть время, и, может быть, они не рискнут ввязываться в заранее проигрышную игру.

— Неужели они не понимают?

— Это вопрос из серии «почему мы не можем с ними договориться». Не можем. Те, кого мы привыкли называть негуманоидами, мыслят совсем иначе, они вообще — другие. Они не в состоянии контролировать Свою рождаемость, им постоянно нужны новые территории. У них абсолютно неадекватное мышление, и любая встреча с ними неизменно заканчивается поединком.

— Ты с ними сталкивался?

— Не раз. Много моих друзей пало в этих сражениях… я сам бывал на грани.

— На грани?..

— Да, а за гранью — вечность. Это ощущение, оно иногда приходит… ты стоишь на лезвии ножа, любой шаг — это уже все, тьма.

— И тебя это не пугало?

Королев негромко рассмеялся.

— Я привык. Человек привыкает ко всему, у нас очень хорошая видовая приспособляемость, слыхала?

— Не представляю, как можно привыкнуть к постоянному риску. Какие нервы это выдержат?

— Подготовленные, — улыбнулся генерал. — Почему, ты думаешь, даже в десантных академиях учат целых восемь лет? Чему можно учить восемь лет? Вот этому — умению владеть собой, чтобы всегда и везде владеть ситуацией. Задание должно быть выполнено с минимальными потерями, иначе какой смысл заваривать кашу? В наше время не бывает двух-трехлетних войн, войны могут длиться десятилетиями, и если воюющая сторона не сможет обеспечить низкий уровень потерь, ей придется капитулировать, даже имея полные склады и арсеналы — воевать-то будет некому! А капитуляция в нашем случае означает гибель расы — и все.

Ирина отодвинула тарелку, взяла сигарету.

— Ты, наверное, очень любишь своего сына?

— Если человек не любит своих детей, ему не стоило их заводить. Дети — это продолжение тебя, это ты, живущий в другом времени. Это имя, наконец. Не зря ведь древние выше всего ставили необходимость продолжения рода. В моей среде распространено чисто клановое мышление, четкое разделение на своих и чужих. А род — это и есть клан, пусть и на более примитивном уровне.

— Получается, вы воюете друг с другом?

— Что ты? — удивился Королев. — Шутишь? Разумеется, нет. Разделение на кланы у нас означает разделение обязанностей, сфер влияния, если хочешь. Но воевать друг с другом? Это нелепо. Мы делаем одно дело — мы храним Империю от бед, зачастую погибая при этом. Здесь не может быть никакого соперничества. Просто свой продвигается в том направлении, которое указывает ему клан, а у чужака — своя стезя, и делить тут нечего, все было поделено еще до меня.

— И ты, получается, всю жизнь четко следовал чьим-то указаниям?

— Я ношу погоны, Ира. Правда, во времена моей молодости СБ еще не была такой закрытой и не имела такой мощи, как сейчас. Служба безопасности изменилась тогда, когда Империю захлестнул вал изощренных преступлений, с которыми не могла справиться цивильная судебная машина. Впрочем, все это было закономерно, мне как профессионалу суть явления была ясна с самого начала… В человеческом обществе всегда существует определенный процент высокоодаренных людей, темперамент которых требует постоянного риска, постоянной смены декораций, — причем сами они могут об этом и не догадываться. Раньше, когда Империя имела многочисленные вооруженные силы, эти люди составляли элиту ВКС и десантных сил, из них получались самые дерзкие и талантливые офицеры, легендарные имперские рыцари, перед которыми трепетала вся Галактика… возможно, я выражаюсь несколько высокопарно, но это было именно так. А потом начались повальные сокращения, и этим людям стало просто некуда деться. Социум продолжал исправно производить воителей, но лишь немногим удавалось осуществить свое предназначение. Остальные же ринулись кто куда — кто в гангстеры, кто в пираты. Ну и началось. Наверное, тебе неинтересны мои рассуждения?

— Почему же, — задумчиво ответила девушка. — Наоборот… я ведь все это видела, знаете ли.

— Знаю, — усмехнулся Королев. — Пожизненный контракт?

Ирина едва не выронила сигарету.

— Как вы узнали? — спросила она заплетающимся языком.

Королев встал со стула, обошел стол и положил руки на дрожащие плечи девушки.

— Не надо меня бояться, — мягко проронил он. — Или ты считаешь, что имперский легион-генерал станет сражаться с беглой проституткой? Это даже анекдотично, не так ли? Если тебе посчастливилось бежать — это твое дело.

— Не надо меня так называть, — твердо произнесла Ирина. — В этом нет моей вины.

— Ну-ну, — тонкие пальцы генерала коснулись ее шеи, — не сердись на меня. Ты из Портленда?

— Да… я убила своего хозяина. Я не могла больше… у меня не было сил.

— Будь проклят этот гадючник!.. Когда-нибудь я доберусь и до него. А не я — так мой сын.

— Твой сын… ему двадцать лет, да? И у него есть все — семья, титул, богатство, меч имперского офицера… а у меня в двадцать лет нет абсолютно ничего.

Она погасила в пепельнице сигарету и порывисто поднялась. Генерал Королев спокойно стоял перед ней, сложив руки на груди, и глаза его показались Ирине необычайно старыми, словно грустная мудрость целых столетий светилась в них неярким коричневым пламенем. Чуть вьющиеся мягкие темные локоны лежали на его скулах, оттеняя и делая более резким и без того острое, с запавшими щеками лицо моложавого генерала. Ирина вздохнула и прижалась щекой к его мускулистому плечу. Руки Королева сомкнулись на ее талии. Она вздрогнула и обняла его, чувствуя, как слабеют ноги и вспыхивает лицо.

— Знаешь, — прошептала она, — они, хозяева… они делают нас нимфоманками… клиенты не любят холодных девушек.

— Я тоже, — с тихим смешком ответил Королев, нежно целуя ее в затылок.

— Тогда не мучай меня… пожалуйста.

— А если?..

— Нет, прошу тебя… поцелуй меня, скорее же!..

— Сейчас.

Генерал легко забросил ее стройное тело на плечо и прошел в спальню. Там он осторожно опустил свою ношу на широченное ложе и выпрямился.

— Расстегни платье, — попросила девушка. — Там, сзади… мне неудобно.

Он улыбнулся и перевернул ее на живот. Освободившись от платья, девушка растянулась на кровати и с вызовом посмотрела на Королева.

— Я тебе нравлюсь? Или ты не любишь молоденьких? Почему у тебя такое непроницаемое лицо?

Королев молча разделся и откинул край одеяла.

— Забирайся. Здесь не жарко.

Ирина не без удивления посмотрела на сухощавое загорелое тело. Таких мужчин ей видеть не приходилось. Генерал, казалось, состоял из одних мускулов — миниатюрных, но чрезвычайно рельефных, не было и намека на какой-то жир, он напоминал собой гладкий, туго закрученный канат с сильно выступающими, словно у сказочного монстра, линиями вен и сосудов.

— Какой ты странный, — сказала она. — У тебя одни мышцы. Ты, наверное, очень сильный?

— Ты убедишься в этом сама, — длинные полированные ногти генерала чуть царапнули ее грудь.

Застонав, она всем телом потянулась к нему. Королев обнял ее, сжав на секунду так, что хрустнули кости, и приник к ее приоткрытым полным губам. Тяжело дыша, она изогнулась под ним и обхватила ногами его поясницу.

— Не жарко? — тихо спросил он, когда доведенная до полного изнеможения девушка наконец откинула голову и замерла с закрытыми глазами.

— О Господи!.. Я надеюсь, ты сможешь это повторить?

— Я похож на импотента? — удивился Королев.

— О-о… нет. Поцелуй меня.

Он склонился над ее лицом, нежно касаясь губами век, лба… и наконец добрался до влажных, поблескивающих в свете плафона алых губ. Ирина обхватила его плечи, вцепившись в них ногтями, но он не шелохнулся.

— Спасибо, — прошептала она, лизнув языком его нос. — Это было так хорошо.

— К вашим услугам, — ответил генерал. — Сколько угодно.

— Знаешь, — она запустила руку в его волосы, нежно коснулась уха и вздохнула, — это все так странно…

— Что — странно?

— Я завидую сама себе. И в то же время мне грустно, потому что завтра тебя уже не будет со мной…

— У тебя целая жизнь, девочка, — Королев погладил ее плечо. — Целая жизнь впереди.

— Но что такое жизнь, когда в ней нет никого и ничего?

— Жизнь — это просто жизнь. Что еще я могу тебе ответить? Каждый из нас волен изменить свою жизнь в ту или иную сторону.

— Но как?

— Нужно просто захотеть. Все, что можно детально представить себе, осуществимо.

Она тихо вздохнула и положила голову ему на грудь. Провела рукой по упругим буграм мышц, коснулась пальцем плоского живота… рука ее медленно поползла вниз.

Королев вдруг напрягся. Его ладонь, стремительной коброй метнувшись к лицу девушки, зажала ей рот. Другая рука нырнула под подушку и вернулась, сжимая ребристую рукоять массивного бластера со сдвоенным стволом. Генерал приподнялся, бесшумно сбросив с себя девичье тело. Глаза его превратились в два холодных черных сверла, буравящих комнату по периметру.