Роман Злотников - Прекрасный новый мир

– Брован, – этак ласково-проникновенно начал Грон, – я никогда не слышал о Первом Владетеле. Расскажи мне.

– Неужто? – Изумление Брована этим заявлением своего онотьера было столь велико, что многое сказало Грону.

Это была легенда. Находящаяся под запретом, но известная очень многим в этом мире. Среди крестьян и городских низов так почти каждому. И за ее упоминание любому ослушнику грозила немедленная и публичная казнь. Во многих странах и местностях разная, но непременно мучительная. Легенда гласила, что когда-то, во времена золотого века, люди жили богато и счастливо. У каждого крестьянина непременно были лошадь и две коровы, покосы были у общества, а не у барона, ну а любой городской нищий каждую седмицу, в День благодарения Владетеля, непременно получал милостыню в целый золотой. И во всем мире был только один Владетель, Первый, он заботился о людях, для коих по поручению Первого Творца являлся учителем и наставником, и не допускал нигде зла и несправедливости. А потом люди, которых он избрал себе в помощники и с которыми щедро поделился своей первородной силой, возжаждали власти. И захотели навсегда присвоить себе силу Первого Владетеля, которой он наделял их, чтобы они творили добро и восстанавливали справедливость. Для чего они восстали против своего Господина и лишили его всей силы, растащив ее по кускам. И с той поры с лица земли исчезло добро и ушла справедливость, а люди вынуждены влачить свое существование в юдоли зла и скорби. Ну а злые Владетели, отринувшие своего Господина, больше всего боятся, что Первый Владетель, который горько жалеет о том, как низко пали его бывшие слуги и помощники, решится их наконец-то наказать и вернуть себе свою природную силу. И вот тогда вновь вернется на эту землю золотой век…

Когда Брован закончил рассказ, Грон некоторое время осмысливал сказанное. Он-то знал о том, как устроены миры, намного больше, чем Брован, и только что рассказанная легенда навевала ему кое-какие ассоциации с его прошлым миром.

– А почему она под таким строгим запретом? – спросил он у Брована спустя некоторое время.

– Так кому понравится, когда тебя считают вором и бунтовщиком, предавшим доверие господина? – удивленно пояснил Брован, дивясь непонятливости онотьера.

Грон понимающе кивнул. Ну конечно…

– Значит, за этим запретом стоят Владетели?

– Ну а кто же еще-то?

Грон снова помолчал, а затем попросил:

– Брован, а расскажи мне ваши сказки.

– Сказки?

– Ну да. Сказки, которые тебе рассказывали в детстве.

Сказки очень многое могут поведать о жизни и ценностях людей. И сколько бы европейцы ни кичились своим гуманизмом и исконной культурой, их сказки, наполненные не только людоедами, вампирами, оборотнями, но и родителями, заводящими детей в лес и оставляющими их на съедение диким зверям, рудокопами, в обмен на богатство продающими сердце и затворяющими вместо него в груди камень, срывают занавеси с мрачноватого европейского подсознания. И сразу становится понятно, почему в кукольно красивой и благополучной Голландии появляется целая организация педофилов, годами похищающая и насилующая детей, да еще и с европейской пунктуальностью ведущая видеоархив этих преступлений, а в богатой и добропорядочной Австрии отец так же годами держит взаперти и насилует собственную дочь…

Утром Мельсиль улучила момент, когда Грон пошел умываться, и застигла его у ручья в одиночестве.

– Послушай, а долго мы еще будем здесь торчать?

– Не меньше седмицы, – отозвался Грон, утираясь уже слегка замызганной тряпицей.

– Но зачем?

– Потому что нас ищут.

– Кто?

– Черный барон.

Мельсиль невольно вздрогнула, когда Грон произнес это имя.

– Жуткий человек. В нем нет ни капли благородства.

Грон усмехнулся, про себя подивившись, насколько точно принцесса определила сущность бывшего колонтеля.

– Зато профессиональные навыки в области розыска и выбивания информации очень сильные.

Принцесса нахмурилась.

– Не знаю, меня он ни о чем особенно не спрашивал. Просто объявил, что я уличена в организации отравления колодцев и потому через три дня буду казнена на центральной площади. И что палачом будешь ты… – Она зябко повела плечами. – Я просто окаменела. Наверное, надо было что-то говорить, возмущаться, требовать, чтобы за меня запросили выкуп. Отец бы заплатил, после капитуляции Геноба деньги в казне есть. Да и даже если бы не было… Но когда он сказал, что палачом будешь ты, у меня внутри все просто сжалось и я даже, кажется, дышать перестала.

Грон осторожно обнял ее за плечи. Мельсиль доверчиво прижалась к нему и спрятала лицо на его груди.

– Странно… – тихо произнесла она.

– Что?

– С тобой мне совершенно не хочется играть.

– Играть?

– Ну да… Знаешь, я уже давно, лет с четырнадцати, умею делать с мужчинами почти все, что мне захочется… ну может, все – чуть позже. У меня это получается как бы само собой. То есть меня этому еще и учили, мать, а потом герцогиня Эфленсиль. Знаешь, герцогиня даже нанимала проститутку, чтобы та учила меня… Но это так, больше для моего собственного понимания, как у меня все это получается, потому что у меня все получалось как бы само собой. Я будто изначально знаю, как смотреть, как улыбаться, как держать веер, но с тобой мне не хочется делать ничего такого. Мне хочется, чтобы ты любил меня такой, какая я на самом деле!

– Я тебя такой и люблю, – заверил Грон.

А так ли это? – спросил он себя. И понял, что да, так, что все произошедшее вчера у ручья не было просто взрывом похоти молодого тела, банально требующего сбросить сексуальное напряжение. Он действительно испытывал к этой девочке очень нежное чувство, чуть грустное от осознания того, что он все-таки попал в ловушку, которой стремился избежать. Но это была тихая и какая-то радостная грусть. Ну что он себе напридумывал этакий забег по мирам? Ему же дана ЖИЗНЬ! Так зачем себя обеднять и отказываться от любви?

– Знаешь, – тихо сказал он, – нам с тобой теперь придется быть очень осторожными.

Мельсиль подняла глаза и удивленно уставилась на него.

– Почему?

– Из-за Черного барона.

– Но… он же в прошлом.

Грон насупился. Как бы ему хотелось, чтобы это было так… Он решительно мотнул головой.

– Нет, к сожалению. Потому что он, пока жив, уже никогда не будет для нас в прошлом. Наоборот, теперь он всегда будет рядом с нами, и нам придется постоянно быть начеку, чтобы он не застал нас врасплох.

Принцесса недоверчиво посмотрела на него, а затем ее глаза наполнились слезами, и она провела ладонью по его лбу.

– Бедный мой, он тебя пытал…

Грон покачал головой.