Роман Злотников - Прекрасный новый мир

До этого распадка они добрались на третий день путешествия. Схрон Белема оказался буквально в сотне шагов от того места, где они преодолели стену. Припасов там оказалось не сильно много – соль и где-то с пару фунтов ячки, ну еще кувшинчик с постным маслом, да и одежки было не густо. Зато там оказался моток отличной бечевы и неплохой нож. Белем сообщил, что у него есть еще один схрон, гораздо богаче этого, но он с противоположной стороны города, Грон минуту поразмышлял, не сделать ли крюк, и принял решение уходить из города. Восток уже алел, так что скоро должно рассвести, а шум внутри городских стен и так уже потревожил в трущобах довольно много народу. Так что чем раньше они уйдут, тем меньше вероятность, что кто-то может указать Черному барону направление, в котором они двинулись.

В темпе проскочив трущобы Зублуса, они вышли к окраинным огородам, на дальнем конце которых подзадержались, надергав брюквы и желтой морквы. А затем парни Шуршана, пережившие с ним в лесах несколько зим, довольно уверенно повели их через светлеющий лес.

Часа через три устроили первый привал. Принцесса, все это время молча державшаяся наравне со всеми, с легким стоном опустилась на траву и стянула с ног сапожки для верховой езды. Похоже, все это время она оставалась в том, в чем ее и захватили.

– Я извиняюсь, онотьер, – подсел к нему Брован, – но хотелось бы знать, куда мы идем.

– В укромное место, – отозвался Грон.

– Э-э-э, в какое?

– Пока не знаю. Нам еще предстоит его отыскать, – признался Грон.

– Понятненько… – задумчиво протянул Брован и, помолчав, спросил: – И что мы там будем делать?

– Пережидать, – отозвался Грон.

– Что пережидать?

– Я – знаю, – произнес Грон, подчеркнув интонацией слово Я.

– Понятно, онотьер, – закруглил разговор Брован. А что тут еще спрашивать? Если командир принимает решение, самым мудрым поступком любого подчиненного будет точно и беспрекословно повиноваться. Даже если решение тебе непонятно. Особенно если командиру ты доверяешь. А баланс верных и точных и, ну скажем так, необъяснимо глупых решений пока был в пользу Грона. Тем более все, кто служил в его оноте, уже не раз убеждались, что некоторые казавшиеся необъяснимо глупыми решения впоследствии оказывались верными и точными.

На обычном месте, на камне у поворота ручья, принцессы не оказалось, и Грон, приглядевшись, пошел по следам принцессы вверх. Следов было не так много – кое-где примятая трава, оборванная, а не склеванная гроздь ягод и прочие не слишком заметные непривычному взгляду мелочи, которые, однако, точно свидетельствовали, что принцесса прошла здесь. Ну а путеводной нитью маршрута выступал сам ручей, весело журчащий по камням, вымытым им же из лесной почвы.

Он прошел около пятисот футов, когда впереди сквозь шум леса начало пробиваться журчание струй более звонкое, чем у ручья. Похоже, где-то в полусотне ярдов выше по течению шумел небольшой водопадик, возможно даже, это ручей падал с какой-то высоты. Грон ускорил шаг. Чуть впереди нарисовалась купа кустов и деревьев, сразу за которой начинался крутой каменистый склон. И сквозь просветы в кроне было видно, что примерно с середины склона стекала чистая, звонкая струя. Судя по звуку, там, за кустами, струя воды, бьюшая с высоты, выбила у подножия склона небольшой бочаг. Следовательно, вычислить причину пребывания здесь принцессы не составляло особого труда.

В отличие от земного Средневековья здешние обитатели оказались довольно чистоплотными и не брезговали даже ежедневными купаниями. Впрочем, прямо-таки легендарная нечистоплотность средневековых европейцев, когда большинство, от серва до короля, зачастую омывали тело водой всего два раза за все время своего пребывания в тварном мире – при рождении и крещении, была вызвана тем, что теплая водичка, используемая при омовениях, оказалась отличным разносчиком чумы. Ибо еще со времен ранних средиземноморских цивилизаций – Древних Греции и Рима, где чистоплотность была в чести (в Риме термы вообще были не только банями, а еще и этакими общественными центрами, где люди пребывали часами), – европейцы мылись именно теплой или не очень горячей водой, температура которой не обеспечивала гибели вредоносных бактерий и вибрионов, а зачастую даже способствовала их размножению. Ну а традиций высокотемпературной бани у них не было. Так что единственным выходом, позволяющим хоть как-то уменьшить шансы подхватить чуму, был полный отказ от мытья. А вонь придумали перебивать сильными запахами. Благодаря чему заодно создали и парфюмерию как промышленность, ибо появился массовый спрос на сильные отдушки. Здесь же с чумой все обстояло пока благополучно, как и вообще с эпидемиями. Скорее всего, благодаря Владетелям. Впрочем, если то, что он узнал о них из монологов Черного барона, окажется правдой, вполне возможно, что просто подобное пока не приходило им в голову…

Как Грон и ожидал, принцесса оказалась здесь, у бочага. На первом же привале в лесу ей подобрали одежку, которая сидела на ней чуть лучше, чем камзол тюремного стражника, но все равно разница в размерах была значительной. Впрочем, что камзол, что тряпки Белема, несмотря на разницу в два-три размера, отчего-то сидели на ней очень элегантно. И Грон догадывался почему… Но сейчас эти тряпки оказались выстираны и развешены на окрестных кустах, а сама принцесса стояла нагая, с задумчивым видом пробуя рукой звонкую струю, обрушивающуюся с каменного откоса в небольшой бочаг. Струя явно была холодной (ну каким еще может быть ключ), но, судя по тому, что принцесса справилась со стиркой, ее жизненный опыт включал в себя гораздо больше, чем балы и развлечения. Хотя и развлечения здесь были не шибко располагающие к лени и праздности, а, наоборот, требующие некоторой закалки и развития таких качеств, как выносливость и хорошая физическая форма, – охоты, конные прогулки и многодневные путешествия между замками и городами. Причем по большей части верхом, потому что поездка в карете по местным дорогам способна была вытрясти из человека всю душу. Так что привычка к преодолению превратностей вояжа и капризов погоды должна была присутствовать.

Мельсиль отдернула руку, потом вытянула ногу и попробовала ступней воду, собравшуюся в бочаге, а затем глубоко вдохнула и решительным прыжком заскочила под холодную струю. Принцесса приглушенно взвизгнула. Вода ударила в белые плечи, спину, хлынула на грудь, веселыми струйками стекая с мгновенно отвердевших сосков. Грон несколько мгновений стоял, завороженный этим зрелищем. Опомнившись, он тихонько скользнул за кусты, где отер мгновенно вспотевший лоб, и шумно выдохнул. Да уж, это тебе не «фанерная» немецкая порнуха для задержавшихся в пубертатном периоде придурков с растянутым периодом инфантилизма…