Иван Шишкин - Случайный попутчик
В глубине многих наших гор, там, где горячо и душно, где опасные и даже непереносимые для некоторых рас невидимые лучи сочатся из потревоженных камней, наш народ находит руды, пласты очень редких, очень дорогих рассыпчатых руд. Настолько дорогих, что горка такой руды, помещающаяся на ладони нашей лапы, стоит, как такая же горсть золота у вас. Вожди племен продают места залегания таких руд межзвездным компаниям или торговцам, и племя уходит из этих мест на новые. В племени много денег и любых товаров со всех планет Цивилизованного Пространства – их на Урду доставляют торговцы.
Уже сто лет по вашему исчислению нас нанимают копать нужные руды наши умные маленькие братья – нованги. Что-то когда-то разбросало нашу расу на три кислородные планеты в одной системе Синей Галактики. Как когда-то вас разбросало на разные Земли Гиккеи. И, хотя вы все братья и сестры, вы внешне немного или сильно отличаетесь друг от друга и говорите на разных языках и у вас разные привычки, но если сравнить ваши генетические коды, то окажется, что вы все – родственники. Я понятно рассказываю? Нованги выбрали один путь, и через тысячелетия стали уважаемыми во всем Пространстве инженерами, изобретателями, учеными. Их маленькие слабые пальчики создали мощнейшую цивилизацию. Бурые медведи так и остались глупыми дикими медведями со вкусным мясом и кровью. А мы, Горные Черные Медведи – застряли между ними и новангами. Нованги открыли на Урду школы для детей Медведей, мастерские, склады, госпиталь. Уже сто ваших лет они не жалеют сил и денег на это, но у них мало, что получается. Черные Медведи не любят учиться.
– Прости, Каддет, но ты не похож на глупого… Медведя,- осторожно произнес Монах.
– Понимаешь, Монах, я вообще ни на кого не похож,- усмехнулся Кадет, делая глоток вина. – Я – не настоящий урду, потому, что мой отец – человек с планеты Земля, а мать – дочь урду и землянки. Я – урду только на четверть генотипа. А на три четверти – землянин. Я – люден. Есть такое очень маленькое племя в Цивилизованном Пространстве. Смесь землян с другими расами из Пространства. В нем нет даже двух похожих друг на друга люденов. И мы стараемся держаться друг от друга подальше.
– Почему? – тихо спросила Принцесса. – Почему, Каддет?
– Мы не любим друг друга. Как-то…неприятны друг другу… Я пробовал сдружиться с некоторыми люденами. Не получается.
– Почему? – удивился Монах.
– Не знаю… – пожал плечами Кадет. – Может быть, потому что мы смотрим друг на друга, как на… легкомысленную ошибку наших родителей. Как на случайно родившееся существо, без корней и связей. Вот у каждого из вас всегда есть и то и другое, даже если вы в ссоре с ними или потеряли их. А у люденов – нет таких корней. Каждый из них – сам себе корни. Может быть, поэтому. – Монах и Принцесса переглянулись.
– Прости, – сконфужено пробормотал Монах. – Я обидел тебя. Прости, друг!
– Перестань, старина! – Кадет потянулся к нему чокнуться стаканом. Чакра в его груди плеснула ему в кровь жар и силу. – Я вас обоих очень люблю, – вдруг вырвалось у него. И он чокнулся с Принцессой, заглянув ей в глаза.- Люблю. Когда я свалился на Гиккею, я даже не думал, что найду здесь друзей. За вас!
– За тебя! – произнес Монах. – А от меня у тебя одни только заботы…
– Перестань, Монах! – укоризненно сказал Кадет. – Ну, так вот… Нованги удивились и обрадовались, когда оказалось, что я люблю учиться. Я оказался первым умным ребенком Медведей и землян. Они гордились мной, вложили в меня много сил и денег. Но и я потом сорок стандартных лет работал на них, и на себя, конечно. Я – единственный коммодор среди урду. К сожалению, я не хвастаюсь. Ну, как вам мой рассказ. Я отработал один долг?
– Да-а-а,- протянул Монах.- Второй раз слушаю твой рассказ, а все равно, мне не верится, что можно добраться до звезд. Твой корабль, «Робинзон»… На что он похож?
– Сейчас ты поверишь,- лукаво усмехнулся Кадет. – Мне тоже снова хочется поверить и проверить. Сегодня уже можно, стены хорошие, дом закрыт, никто не увидит. Ты ведь видел мой амулет тысячу раз. «Робинзон» по форме немного похож на него. – Он снял с груди диск связи, открыл его, развернул и подвесил на крючок в потолочной балке «Зонтик» – у Принцессы и Монаха округлились глаза, включил компьютер, вывел на максимальную громкость звук, ввел команду, и, напугав заскучавшего озябшего подслуха, лежащего на холоде около стены домика, в комнатке раздался ритмичный свист радиосигнала с буя «Робинзона». – Он где-то рядом! – восторженным шепотом произнес Кадет.
– Ты летел домой, на Урду, Каддет? – тихо спросила его Принцесса со своего ложа, когда они уже погасили светильники и легли спать… – Ты скучаешь по Урду, я почувствовала.
– Нет, на Землю, Принцесса.
– Хотел увидеться с отцом?
– Конечно! И это тоже,- с паузой ответил Кадет.
– Ты не все мне сказал, мне подсказывает Неспящий, Каддет,- с обидой тихо произнесла Принцесса.
– Я не хочу… боюсь тебя обидеть.
– Я не обижусь, обещаю, Каддет.
– Я хотел… надеялся… найти… встретить женщину, землянку… – с трудом, запинаясь признался Кадет.
– Чтобы построить с ней общий дом? Для детей, да, Каддет?
– Прости!
После долгого молчания, когда у напряженно прислушивающегося Кадета начало закладывать уши, он услышал ровный голос Принцессы:
– Тебе надо продолжить путь, Каддет. Обязательно. – И подавленный вздох. – Я хочу этого, Каддет, всем сердцем хочу.
Четыре следующих дня Каддет и Принцесса собирали образцы со стен и дна кратера. Принцесса нумеровала пробы и заполняла многочисленные графы на листе бумаги. Вечерами при свете двух светильников под увеличительным стеклом Кадет изучал состав пород. Рядом тихо копошилась Принцесса, еще в порту Дикка пристрастившаяся к вязанью. На первый взгляд материалы дна кратера состояли из смеси порфиритов – в сколах виднелось множество мелких зерен вулканического стекла – от самых темных до светлых. Полевые шпаты и кварц, следы оливина, пироксена… «Что-то лорд Чиррер задерживается… Теперь бы заглянуть под кору, под верхний слой лавового озера… Чтобы быстро – двадцать восемь бригад по семь человек, работа в две смены… Хорошо бы там оказались дайки, толстые дайки, чем толще, тем лучше… Или – стиллы… Я согласен даже на линзы лакколитов, я такой, я покладистый…»
Сквозь плотные стены их дома глухо долетел хриплый вскрик горна – по дороге из Стерры к Пролому торопился кто-то важный. Кадет выглянул из домика и успел увидеть только замыкающие ряды всадников в тяжелых доспехах под мокрыми плащами.
– Гости к генералу Варра,- объяснил он Принцессе, снова садясь на низкую скамеечку под светильник.
– Мне кажется, кто-то скребется в дверь, Принцесса…- пробормотал он через полчаса, настораживаясь.
Да! – прошептала Принцесса, откладывая в сторону вязание.- Возьми пику. У меня метательный нож, поэтому шагни сразу в сторону…
– Прошу меня извинить, господин Коммодор Каддет! – лорд Чиррер стоял перед дверью вымокший до нитки и с опущенными глазами. Рядом с ним перебирали ногами два оседланный коня. – Я вынужден был быть невежлив – я не нашел перед дверью вашего дома битку… Генерал Варра срочно вызывает вас к нему в палатку.
– Кто посетил генерала Варра, лорд Чиррер? – надевая плащ, спросил Кадет.
– Король Стерры,- прошептал юный лорд.- Он в гневе.
Король Стерры сейчас выглядел гораздо старше своих средних лет. Одетый простым небогатым горожанином, Король, однако, держался так, что его одежда никого бы не обманула. И, хотя лицо Короля было спокойно и замкнуто, взгляд выдавал напряжение, держащее его голову и сердце в крепко сжатом кулаке. Король сидел спиной к жаровне, лицом к графу лорду Лэннда, генералу Варра, двум его адъютантам и незнакомым Кадету трем важным сановникам. Все они молчали, тяжело молчали, когда, пройдя сквозь два кольца плотной охраны, лорд Чиррер и Кадет вошли в палатку.
– Господин Коммодор Каддет по вызову Короля! – звонко доложил лорд Чиррер и отступил в сторону, пропустив Кадета вперед, под взгляд Короля.
– Я благодарен Судьбе за встречу с Королем Стерры,- Кадет низко поклонился Королю. И так же глубоко поклонился графу Лэннда. Поклонился сановникам. Поднял голову и встретил тяжелый взгляд монарха. Ум и лед читался в этом взгляде.
– Я много наслышан о тебе, Коммодор Каддет,- негромко произнес Король. – Что ты скажешь мне о проделанной здесь работе? – отзвуки пролитого гнева слышались и в вопросе и в голосе Короля.
– Она еще только начинается, мой Король, – спокойно ответил Кадет.
– Начинается?! Разве она началась? Где заграждения, рвы, сторожевые башни?! Если я при свете факелов не увидел даже тени следов этих работ, то, что же я увижу при ярком свете? Привезенные сюда строители уже десять дней, как могут работать, но они греются в палатках. Ты, Каддет, ты, о котором мне все говорили, как о решительном человеке, четыре дня ходишь и скребешь камни на этом кусочке горы? Разве ты не понимаешь, что уходит время – то единственное, что у нас есть в запасе?
