Странный приятель - Егор Дмитриевич Чекрыгин
— Извините, сударь, — влез вожак, воспользовавшись паузой в речи оратора. — Это не ваш ли человек подает вам знаки?
— О да. Вы правы, сударь, — прервал свои разглагольствования Ренки, тоже заметив стоящего в дверях Готора. — Но, кажется, наш возок починен и нам следует продолжить путь. Подъем, ребята!
— Слушай, что ты там такое в кабаке нес? — весело спросил Готор, когда они наконец выехали с постоялого двора. — Я аж сам заслушался — восхитительная ересь!
— Между прочим, — обидчиво ответил на это Ренки, — все, что я сказал, основано на последних научных данных. Аптекарь в нашем городке выписывал «Ежегодник учености и тайн природы постижения», выпускаемый столичным университетом, и выставлял все накопленные за многие годы номера в своей аптеке для желающих приобщиться к достижениям просвещения, пока он готовит им лечебный чай или микстуры. Там частенько собиралось целое общество и обсуждало новые веяния прогресса и просвещения. Я тоже входил в круг этих любознательных людей. Так что ты, Готор, конечно, человек ученый (не буду этого отрицать), но вот только не надо думать, что я всего лишь какой-то деревенский увалень, ни в чем не разбирающийся, кроме как махать шпагой да палить из мушкета.
— Ну во всяком случае, неплохо получилось, — как-то туманно сказал Готор, разумно удержав в себе мнение, что со своими рассуждениями Ренки выглядел напыщенным неучем, все свои знания почерпнувшим из «Ежегодника учености и тайн природы постижения». Это отлично подходило для данной ситуации. — А вы заметили того мужика в углу, что лишь наблюдал и слушал? — продолжил он, меняя тему. — Мне кажется, он у этих караванщиков самый главный. Вожак несколько раз бросил взгляд в его сторону, словно бы в поисках одобрения. И кстати, не оглядывайтесь, но за нами следят!
— Угу, — подтвердил Киншаа. — Я тоже обратил на них внимание. Двое, выехали следом за нами. Может, того… Засядем в том вон лесочке с мушкетами и…
— Не стоит привлекать лишнее внимание, — отрицательно качнул головой Готор. — Не думаю, что они увяжутся за нами надолго. Их задача — проследить, чтобы мы чего не прихватили рядом с трактиром. Судя по карте, что дал нам полковник, тут вот можно будет свернуть на север. Дальше дорога не обозначена, но я более чем уверен, что между двумя этими городками какая-нибудь тропинка да проложена. Сделаем большой крюк, подъедем завтра вечером к кабаку и вытащим тюк.
— А если они за это время тщательнее обыщут окрестности и найдут тайник? — поинтересовался Ренки.
— Да и демоны с ними, — беспечно отозвался Готор. — Скажем Тайной службе, что ничего не вышло, — всяко лучше, чем драться вшестером против двух дюжин.
Дальнейшие события показали правоту Готора. Наблюдатели отстали от банды возле следующего постоялого двора. А приятели, совершив немалый крюк, смогли оказаться к вечеру следующего дня в окрестностях знакомого трактира.
Сама операция по изъятию ценного груза из тайника могла бы, пожалуй, украсить какой-нибудь учебник по тактике или… психиатрии. Тут было и скрытное наблюдение, и контрзасадный маневр (как назвал его Готор), и группа прикрытия для отхода изымающих тюк.
В конце концов Ренки, уставший от всей этой возни, даже предположил, что его друг немножко страдает паранойей, в ответ на это Готор ответил, что он паранойей не страдает, а наслаждается. И что лучше выглядеть душевнобольным, чем мертвым.
С последним утверждением гордость Ренки никак не могла согласиться. Но время для спора было неподходящим, и он проглотил свои возражения.
И вот тюк погружен в возок. Замаскирован мешками. Сгорающие от нетерпения приятели отъехали на несколько десятков верст и затаились в придорожном лесочке, предварительно выставив охрану. Пришло время узнать, что же они все-таки такое украли.
Гаарз довольно ловко снял парусину, сделав всего несколько надрезов на швах. Внутри был шелк. Кажется, очень хороший шелк. Увы, никто из приятелей не мог бы назвать себя знатоком дорогих тканей, и вообще большими ценителями всяческой изысканной роскоши. Но шелк какой-то особой яркостью цвета, невесомой тонкостью и ощущаемой прочностью производил впечатление чего-то действительно дорогого и редкого.
— Разматывай аккуратно, — приказал Готор, видя, что Гаарз взялся за тесак, чтобы распороть тюк надвое. — Вдруг там какие-нибудь бумаги проложены между слоями. Будет обидно, — добавил он несколько позже, когда тюк был раскручен уже более чем на половину, но никаких тайных записок или иных секретных вещей так и не обнаружилось, — если все эти хлопоты только для того, чтобы лишить герцогов Гидшаа новых моднявых подштанников.
— Глянь, что это? — спросил Гаарз, когда почти вся поляна, на которой они стояли, была украшена огромной ярко-красной лентой, выглядящей тут, посреди природы, особенно странно.
Готор взял поданную ему вещь и сначала удивленно повертел ее. Потом начал приглядываться более пристально и даже несколько раз подносил поближе к глазам, словно бы пытаясь рассмотреть мельчайшие царапинки. В процессе рассматривания его лицо из заинтересованно-безразличного все более начало приобретать черты любопытства, усиливающегося волнения и даже почти шока, о чем говорил также выступивший на лбу пот.
Естественно, вся остальная компания не смогла устоять в стороне и тоже сунула свои носы поближе к странной вещи.
Естественно, нос благородного оу Ренки Дарээка, не сумевшего сдержать любопытство, оказался там же, где и носы его куда менее благородных спутников. А вскоре и сам вещица перекочевала в его руки из рук Готора.
— Это какая-то рукоятка! — с необычайно умным видом высказался наконец Ренки. — Обломок жезла… или, может быть, даже булавы, во всяком случае, чего-то похожего. Судя по бронзе, довольно старая вещь. Глянь, какие жуткие рожи на набалдашнике — аж мороз по коже. А прически… — выбрито с боков и гребень посредине… Словно с росписей Второго Храма или из театральной постановки про героев древности, вроде Ска’гтаху, убийцы тигров или призрака Бефара. А на верхнем пояске… Сложно, конечно, утверждать однозначно, но, кажется, это морды быка, козы, тюленя и медведя. Вроде бы, еще даже до Небесного Верблюда считались, что все люди произошли именно от этих зверей. Наверное, это какая-то старая подделка под еще более древнюю вещь, еще доимперского или раннеимперского периода.
— А почему ты
