Странный приятель - Егор Дмитриевич Чекрыгин
— Молодец! — похвалил Гаарза Готор. — Еще кто что заметил?
— У меня насчет четвертой телеги тоже подозрения были, — слегка ревниво добавил Дроут. — Возле нее аж пятеро человек толклись, считая возницу. Один охранник рядом шел. Два, типа слуги, тоже недалече ошивались, вроде как сами по себе. А еще один на задке третьей телеги ехал. И все время глазом на четвертую косил!
— Молодца и ты, — одобрил Готор и Дроута. — Это все или кто еще чего заметил? Нет?
— Две дюжины человек… — задумчиво сказал Ренки. — А нас всего шестеро. Непросто будет с ними со всеми управиться.
— Это да, — согласился Готор. — Потому я думаю, что тюк этот надо попробовать просто украсть, без всяких там разбойничьих нападений. Опять же и Тайная служба, если имела какие-то планы нас подставить, останется в дураках.
— Двое охранников, — сказал Ренки, осторожно выглядывая в окно. — От возка ни на шаг. Один под телегой, вроде как спит. А другой вон там, у сарайчика, в темноте спрятался.
Слава богам, тракт этот был оборудован почти по имперским стандартам. Ну, может, пусть и не совсем по имперским, но что-то похожее. По крайней мере, трактиры и почтовые станции точно встречались через каждые двадцать верст.
Вычислить скорость движения каравана и место, где он останется ночевать, было совсем несложно. Так же как и «залегендировать» собственную остановку в том же заведении. Хотя Ренки и считал это излишней предусмотрительностью, но Готор сказал, что предусмотрительность лишней не бывает, и выбил чеку, придерживающую колесо возка на оси, после чего колесо начало ходить ходуном, несколько спиц не выдержало и сломалось. Приятелям пришлось долго и нудно прилаживать под возок вырубленный в лесу дрын, на котором повозка, как на лыже, тащилась до постоялого двора не меньше трех верст.
Комнату в трактире они сняли с видом на двор, куда поместили их возок и где должны были разместиться телеги каравана. Хозяин ничуть не удивился подобному выбору — многие его постояльцы тешили себя надеждой, что, если будут иметь возможность в любую минуту бросить взгляд на свое имущество, никто не посмеет на него покуситься. Будто воры не знают, что приходить надо на рассвете, когда даже самого жадного купчину неизбежно сморит сон.
Банда некоторое время погуляла по постоялому двору и его окрестностям, потом заказала плотный ужин, но с минимумом вина, и села поджидать добычу.
Когда уже начало темнеть и друзья было решили, что долгожданный караван остановился на почтовой станции в десяти верстах к востоку, он наконец въехал в просторную ограду постоялого двора. На какое-то время трактир заполонила суета и гам — разместить двенадцать возов и двадцать четыре человека было не так-то просто.
Дроут было предложил подойти и завести беседу, так, мол, подозревать их потом не будут. Но Готор велел, не привлекая к себе внимания, как можно быстрее доедать свой ужин и подниматься в комнаты, будто бы им до каравана и караванщиков вообще нет никакого дела. Благо время было уже позднее, а все нормальные путешественники имели привычку рано вставать, чтобы потратить на дорогу как можно больше светлого времени суток.
В комнатах они затихарились, погасили свечи, якобы уже легли спать, и осторожно, из-за занавесок, начали наблюдать за тем, что происходит во дворе. Куда ставят приглянувшуюся им телегу, как охраняют… Наблюдали по очереди не меньше двух часов. На этом особо настоял Готор, заявивший, что лучше заранее увидеть возможные опасности. Наконец, когда очередная смена часовых у возка сменила предыдущих, он удовлетворенно кивнул, после чего, плотно задернув окно и заткнув щель под дверью своим плащом, зажег свечу, достал лист бумаги и карандаш и предложил приятелям тихонечко поделиться друг с другом результатами своих наблюдений.
— Ну что ж… — сказал Готор, когда все высказались и даже потыкали пальцами в нарисованный им план постоялого двора. — Предлагаю действовать так!
Ренки находил это довольно глупым. Но в конце концов, он даже в страшном сне не стал бы называть себя опытным вором. Тут у Дроута и Таагая было куда больше опыта. И, естественно, у Готора, который хоть и заявлял, что воровать ему пока еще не приходилось, при обсуждении планов показал себя таким знатоком, что настоящие воры едва ли не пали пред ним на колени с просьбой взять в ученики.
Готор объяснил свои знания чтением книг. Хотя сложно даже представить, чтобы кому-нибудь в голову пришла странная мысль писать книгу о преступлениях и преступниках — едва ли подобные низменные темы вызвали бы интерес у сколь-нибудь достойной публики.
Но так или иначе, а, подчиняясь мнению знатоков, пришлось разыгрывать целую комедию: прятаться в нужнике, выскальзывать из него, пока Киншаа отвлекает внимание засидевшихся допоздна пьяниц, уходить черным ходом… И все это только для того, чтобы покинуть комнату и выйти во двор, не привлекая к себе даже малейшего внимания. И даже то, что подобные или схожие по сценарию трюки проделала вся компания, не слишком-то убавило раздражение Ренки. Определенно, воровство и мошенничество не были его призванием!
Где-то вдали, за забором, по другую сторону здания, раздался негромкий хлопок, и белая змейка, извиваясь и злобно шипя, устремилась в небо, где внезапно с жутким грохотом расцвела удивительным белым цветком. Ренки ожидал этого, но даже он застыл с открытым ртом, увидав подобное чудо.
В трактире послышались крики, брань, застучали рамы распахивающихся окон.
