Ареал 7–8: Один в поле не воин. — Что посеешь - Сергей Сергеевич Тармашев
– Рентген, «Живую Воду» снять сможешь? – Один из них наклонился над ним. – Она всё ещё на тебе, мне необходимо тебя перевязать, нам ещё долго добираться, без повязки умрёшь.
Полковник попытался пошевелить рукой, но конечности не слушались приказов.
– Поднеси мою… руку… к груди… – просипел контрразведчик. – Не… шевелится…
Туман подхватил его руку и поднёс к зияющей ране. Рентген слабо шевельнул пальцами.
– Проведи… – Берёзов осторожно повёл ладонью полковника по окровавленной поверхности. Под едва скрюченными пальцами контрразведчика быстро собрался водяной ком размером чуть больше теннисного мяча, мгновенно освобождаясь от крови. Подрагивающий водной поверхностью мячик был мутным и грязным, словно состоял из жидкости, собранной в придорожной канаве. – Забирай…
Пальцы Рентгена разжались, роняя грязный жидкостный комок на ладонь Берёзову, и полковник потерял сознание. Безликое забытьё, сопровождающееся всё сильнее вгрызающимся в мозг Зудом, продолжалось долго. Боль нарастала, смешиваясь то с тряской, то с гудением, потом в грудь снова врезалась циркулярная пила, и контрразведчика скрутило судорогой. Остатки изрезанных мышц словно облили серной кислотой, и тело подбросило от боли.
– Держись. – Игла шприц-тюбика уколола его в бедро, и кровавая пелена перед глазами приняла очертания Берёзова. Вокруг возвышались стены не то склада, не то ангара, было темно, всюду стояли контейнеры разных размеров. Двое бойцов в камуфляже и масках надевали на полковника утеплённый лётный комбинезон.
– Не замёрзнет? – тихо произнёс один из них, обращаясь к Берёзову. – Три часа лететь будем.
– В термоконтейнере повезём, – так же тихо ответил тот. – Лишь бы не задохнулся.
– Куда… – ставший чугунным язык не слушался контрразведчика, – мы… летим…
– В Ареал. – Туман затянул на нём молнию. – Спи. Во сне кислорода требуется меньше. Полетишь в трюме, в герметичном контейнере. Там с воздухом не роскошно. – Он оглянулся куда-то в полумрак: – Готово. Укладываем!
Рентген пытался что-то сказать, но транквилизатор уже погружал сознание обратно в бесцветную муть, лишённую боли в груди и одновременно грызущую мозг неистребимым Зудом. Он успел увидеть, как его укладывают в какой-то ящик, и отключился. Болезненное беспамятство продолжилось, медленно заползая в тело зябким холодом. Через какое-то время Рентген понял, что Белов с Лозинским всё-таки добрались до него и теперь стискивают ему горло, неторопливо усиливая хватку, словно проверяя, с каким усилием нужно давить, чтобы задушить человека не сразу, потому что сразу – неинтересно, так не выполняется главное условие веселья – побеждённый противник должен как следует помучиться перед смертью. Полковник расплылся в безумной улыбке. Поздно. «Живой Воды» у него уже нет. Её забрал Туман, а его надо ещё найти. Да и бесполезна она теперь, потому что полностью разрядилась и никого не спасёт. Похоже, тандем тоже это понял, потому что взвыл и затрясся от ярости, словно заходящий на посадку самолёт, и в четыре руки изо всех сил сдавил контрразведчику горло. Оставшийся без воздуха Рентген бился всем телом, пытаясь сбросить с себя ликующих врагов, но сил не хватало, и сминающийся под ударами Зуда мозг начал угасать. Полковник затих, тандем посчитал его мёртвым и удалился. Стискивающие горло руки исчезли, и он судорожно вдохнул, почувствовав пропахший сгоревшим авиационным топливом воздух. Потом всё опять долго дрожало и тряслось, в голове шумело, тело жгло изнутри, кровь кипела, словно соревнуясь с Зудом в том, кто сделает человеку больнее. Внезапно он оказался в холодной воде, и утопающее в бреду сознание рванулось в действительность.
– Тихо! – Чья-то ладонь закрыла ему рот. Полковник сумел открыть глаза. Он лежал в воде, у берега погружённой в ночную темноту широкой реки, одетый в штаны от больничной пижамы. Горящая огнём грудь была обмотана бинтами, покрытыми гнойными пятнами, и речной холод немного заглушал жар. Облачённый в гидрокостюм Туман держал его за подмышки. Двое бойцов в чёрных масках и чулках от ОЗК зашли в воду и принялись надевать на Рентгена гидрокостюм. Один из них, срезая мешающиеся пижамные штанины, бросил взгляд на пропитывающий бинты гной.
– У него начинается сепсис. – Он продолжил возню с гидрокостюмом. – Дело дрянь.
– Надо попытаться, – негромко ответил Берёзов. – Главное, до базы дотянуть. Там медицина завязана на свойства Ареала, там всё не так, как здесь. Айболит вылечит.
Полковник хотел что-то сказать, но в этот момент бойцы начали застёгивать на нём жилет, и едва стихшая резь в груди вспыхнула с такой силой, что невозможно было сделать вдох. Сознание скатилось на край мутной пропасти, и пока контрразведчик цеплялся за остатки ясности мышления, на него надели акваланг, водолазную маску, вытащили из воды и уложили на обнаружившийся рядом плотик. Рядом уместили подводный скутер, и до Рентгена донеслась тихая фраза:
– Прощайте, братишки. Не поминайте лихом. Может, когда-нибудь свидимся.
– Прощай, Туман. Удачи тебе. Если когда-нибудь вырвешься – заглядывай. За Родину!
– За Родину!
Тихий шелест шагов быстро стих в шорохах ночного леса, и Рентген почувствовал, как кто-то отталкивает плотик от берега. Спустя секунду рядом оказался Туман с жердью в руках. Он, присев на колено, отталкивался от дна жердью, направляя плотик на середину теряющейся в ночи реки.
– Ты… склонил к государственной… измене… сотрудников группы… «А»… – просипел Рентген.
– Нет. – Берёзов продолжал орудовать шестом. – Сражаться за Родину – наша работа. И наш долг. А ты думал, что в ФСБ служат только мрази, мечтающие о тёплой московской должности взяточника и крышевателя банков?
– Зачем ты… меня вытащил… – Слова давались Рентгену с трудом. – Всё равно это… бесполезно…
– Я ж тебе говорил, что меня никто не научил бросать своих. – Туман бросил на него хмурый взгляд. – А ещё меня не учили сдаваться. А вот ты что-то рано скис.
– Теперь уже ничего… не доказать… – Полковник бессильно закрыл глаза. – Нас продали… наверху… на самом верху… Наша информация будет… объявлена дезой… Всех запишут… в предатели…
– Уже объявили и уже записали, – усмехнулся Туман. – Как только в Ареале Выброс начался, так по всем каналам прокрутили пресс-конференцию очень больших начальников. Сегодня тоже повторяли, с пометкой «Прямой эфир». Наверное, для Сателлита старались. Мы теперь все агенты Меркулова. И ты тоже, кстати. Только я так просто сдаваться не собираюсь. И тебе не рекомендую.
– Они нас… не оставят в… покое… – выдохнул контрразведчик. – Это уже не… только тандем… достанут нас любой… ценой…
– Даже в Эпицентре? – ухмыльнулся Берёзов. – Пришлют за нами того загадочного и зловещего Тринадцатого? Которому ты хотел записочку отправить?
– Не пришлют… – Рентген закашлялся,
