Александр Воробьев - Огненная бездна
– Перри, быстро уводи своих в тень «Котлина», по вам выстрелили дробью!
– Понял, увожу. Сколько до удара?
– Сорок секунд!
– Эх, говорила мне бабушка – не свети, Оливер, сигнальными ракетами, Баба-яга придет… – горько пошутил тот.
– Уходите к центру вращения.
– Да понял я, понял! Постараемся успеть.
Ракетный ранец не входил в комплект стандартного вакуумного костюма. Их применяли только для выходов в открытый космос, храня в отсеках возле переходных шлюзов. Теоретически они полагались каждому члену экипажа, но выжившие покидали корабль в спешке, через два шлюза в основании жилых башен. А по штату там хранилось лишь два десятка ранцев. Значит, по одному ранцу на двоих выживших. Перегруз.
Перегруз… Анри вдруг почувствовал полнейшую опустошенность, внутри его словно выморозило, не осталось ни чувств, ни эмоций. С механическим безразличием он смотрел, как надвигается к улепетывающим людям марево летящей дроби. Они не успевали, разбитый корабль кружило, и скорее всего корпус их не заслонит. А до неподвижного центра вращения было еще слишком далеко. Перри не стоило удаляться от корабля.
Оставалась одна надежда. Зная вес и скорость дробинок, по силе их взрывов примерно можно было оценить их массу. И соотнося с полновесными противокорабельными зарядами, определить количество – около миллиона. Но этот миллион дробинок в плоскости пересечения размазало на площади в несколько десятков квадратных километров. Спасительный разброс!
Они не успели, и в темноте космоса сверкнули две вспышки высвободившейся энергии. Минус четыре человека. Обладатели ранцев до последнего тащили на себе своих товарищей. Тащили, зная, что без этого лишнего груза успели бы достичь спасительной тени.
– Перри, ты жив? – выкрикнул вопрос Манн.
– Жив. Гребаные уроды по мне промахнулись! Манн, поторопись, я не люблю быть мишенью в тире!
– Мы успеем до следующего выстрела! Не дожидайтесь полной остановки, летите к нам!
– Скинь мне точку рандеву.
Фрегат уже почти уравнял скорости, и, переключившись на резервные камеры левого борта, Анри наконец увидел выживших. Тридцать девять человек, девятнадцать пар и одиночная фигура. Судя по всему, оставшиеся без ранцев пристегнули себя тросиками к поясам более удачливых коллег. И теперь волочились за ними на прицепе, прямо как в обучающем фильме о спасательных операциях в открытом космосе. Пилот притер корабль почти вплотную, зависнув в каких-то трех километрах от раскуроченного «Котлина». Очень точно, учитывая, в какой спешке ему приходилось это делать. Секундомер тикал.
– Не обессудь, Оливер, мы стартуем сразу, как вы подниметесь на борт!
– Переживем. В тесноте, да не в обиде, Отто.
Пользуясь своими привилегиями, Анри подключился к установленной в шлюзе камере. Вовремя, почти сразу в нее стали влетать сцепившиеся люди. Торопясь, они фактически не тормозили, и останавливались, лишь ударяясь о переборки. Ударяясь довольно сильно – Анри видел, как пара человек, не успевших вовремя выставить руки, оглушенные, повисли без движения. На несколько секунд в шлюзе возникла настоящая куча-мала, и влетающие в распахнутый люк космонавты ударяли уже не в переборку, а в плотную массу своих же товарищей.
Если бы не компьютер, деловито отмечающий всех поднимающихся на борт, Анри сразу же сбился бы со счета. В этом мельтешении рук и ног сосчитать людей было решительно невозможно.
– Вижу залп, противокорабельные заряды, идут на нас. Подлетное время пятьдесят две секунды.
– Все на борту? – зачем-то спросил Манн и, не дожидаясь ответа, крикнул пилоту: – Уводи нас!
На грудь навалилась приятная, сулящая спасение тяжесть. Придавленный перегрузкой, Анри успел посочувствовать запертым в шлюзовом отсеке. В той куче оказавшиеся внизу вполне могли задохнуться. Когда при четырехкратной перегрузке на тебе громоздится несколько человек, то от травм не спасет никакой скафандр. Но главное – они выжили!
– Маркос, характеристики залпа? – переключился на новую проблему Манн.
– Рассеянный, есть прорехи.
– Отлично. – Манн стал собой прежним. – Мистер Тавиш, пожалуйста, передайте мистеру Вейли траекторию входа в одну из этих прорех.
Ну вот и все, безразлично подумал Анри, «линкор» расписался в собственном бессилии. Они даже не сумели выдать ровное покрытие залпа. Слишком велико расстояние, слишком велик разброс. По маневрирующему фрегату им не попасть, бой закончился, теперь закончился по-настоящему. И если не будет погони, то можно поздравить себя с первым сражением в жизни. Сражением, в котором он-таки сумел выжить. Скоро, совсем скоро он увидит свою Марси.
Воспоминание о жене отогнало апатию. Анри встрепенулся. Через полмесяца они будут у Земли, и пусть командование только попробует не отпустить его на поверхность. Он заслужил отдых, он заслужил встречу со своей любимой, у него есть еще одно неоконченное дело. А все прочее пусть катится к черту!
Погрузившись в предвкушения, он не слышал, как Манн обратился к комдиву:
– Попов, здесь «Церам», следуйте к точке рандеву, мы подберем вас через два часа.
– Вас понял, «Церам». – Попов говорил так, словно ему не хватало воздуха. – Готовьте гибернационные камеры, они нам понадобятся. Конец связи.
Одинокий фрегат на полной тяге уходил от Юпитера.
* * *Аш-Шагури приняла министра обороны за поздним завтраком. Просидев с документами до половины четвертого ночи, она приказала разбудить себя в восемь утра. Аккурат к моменту, когда ожидали получить данные о ходе сражения возле Юпитера. Даже если в бою уничтожат все корабли людей, уцелевшие разведчики должны передать записи в Генеральный Штаб. По-настоящему драгоценные записи – в двигающемся к газовому гиганту конвое наблюдались доселе неизвестные суда.
К моменту ее пробуждения бой уже давно закончился, но свет шел от Юпитера больше трех часов. Салия приняла ванну и, пока визажист накладывала ей легкий утренний макияж, успела прослушать подборку свежих новостей. Сегодня она не планировала выступления в средствах массовой информации, но за годы, проведенные сначала в модельном бизнесе, а затем и в политике, привыкла к макияжу. Публичный человек в любую секунду мог оказаться в объективе голокамеры, и даже на случайных снимках Салия предпочитала выглядеть максимально эффектно.
Зато позавтракать она не успела. Едва девушка-визажист закончила свою работу, как сзади раздалось деликатное покашливание Жака.
– Госпожа президент, получен рапорт с фрегата «Церам».
Нежась под легчайшими касаниями карандаша, аш-Шагури не сразу сообразила, о чем идет речь.
– «Церам»? – недоуменно переспросила она. «Сова» по натуре, утром она чувствовала себя не лучшим образом. Увы, этот мир больше приспособлен для «жаворонков». И даже достигнув высшего поста в государстве, Салия продолжала страдать, отпаивая себя по утрам кофе.
Жак, уже привыкший к ночному образу жизни хозяйки, пояснил:
– Один из фрегатов в системе Юпитера.
– Ах да, конечно. – Аш-Шагури жестом отослала визажиста и, собравшись с силами, поднялась с мягкого кожаного кресла. – Через четверть часа подготовьте информацию к показу в моем кабинете.
– Да, госпожа президент, – склонил голову секретарь и замер, ожидая дальнейших распоряжений.
– Завтрак подайте туда же. – Аш-Шагури посмотрела на себя в большое, в половину стены, зеркало и, удовлетворенная осмотром, добавила: – Это все, можете быть свободны, Жак.
Дождавшись, пока секретарь выйдет из будуара, Салия скинула халат и стала одевать заботливо разложенный на кровати брючный костюм. Подгоняемая любопытством, она одевалась так быстро, как когда-то в молодости, в тесных примерочных бесчисленных домов моды.
Рапорт, пришедший с «Церама», вселял надежду. Провались засада, и сигнал на Землю передал бы один из беспилотных кораблей-разведчиков. Уцелевший фрегат означал, что поставленную задачу эскадра выполнила как минимум частично. Теперь оставалось узнать, насколько она ее выполнила и какие потери при этом понесла.
Президентский дворец стоял на берегу Атлантического океана, чуть в стороне от столицы. Когда-то давно в дельте Конго росли густые тропические леса. Но триста семьдесят лет назад, когда назрел вопрос о создании единого правительства Земли, столицу решили возвести здесь, в самых дебрях черного континента. Вне размытых границ отмирающих национальных государств, на совершенно нейтральной территории, где полтора столетия назад бушевала последняя крупная война по переделу мира. Одна из самых долгих и кровавых войн в истории человечества.
Джунгли срубили, закатали побережье океана в бетон, и через пару десятков лет в дельте великой реки вознеслись серебристые башни великого Прайма – столицы Земли. Сейчас, когда с развитием транспортной инфраструктуры и информационных технологий города расползались районами коттеджей, своими небоскребами Прайм заставлял вспоминать старину. Населенная пятнадцатью миллионами жителей, по площади столица уступала большинству раскинувшихся на сотни километров коттеджных мегаполисов.
