Андрей Завадский - День победы
Рональд почувствовал, как липнет к взмокшей спине пропитавшаяся потом дорогая рубашка, обычно сидевшая удобно и легко, словно родная кожа. Неудивительно - чтобы сломить упрямство акционеров, Говард выкладывался по полной, не ослабляя напор, не давая времени зарождавшимся сомнениям, не позволяя им оформиться в четкие мысли. И его усилия принесли свои плоды.
- Да, дело может выгореть, - раздалось из зала. - Это неплохая страховка. Думаю, господа, стоит одобрить этот проект и дать ему "зеленый свет".
Этот трубопровод - мост, который соединит американский континент с неисчерпаемыми богатствами Сибири, не только Западной, но и Восточной, возможно, скрывающей неисчерпаемые месторождения нефти, - напирал Говард, чувствуя, что его уверенность рушит стену скептицизма, свойственного собравшимся здесь "денежным мешкам", ничего не принимающим на веру. - По самым скромным подсчетам на территории России запасы нефти составляют свыше семидесяти миллиардов баррелей, то есть более шести процентов мировых запасов. Конечно, с Ираном или Венесуэлой не сравнить, но русская нефть более доступна для нас сейчас. Но мы исходим из минимальных оценок, и вполне возможно, что названная цифра увеличится минимум вдвое, если всерьез заняться геологической разведкой Сибири, на которую русские нефтяные компании тратили минимум средств, довольствуясь теми месторождениями, которые начали разрабатываться еще в эпоху Советского Союза. В наших руках, господа, неисчерпаемые запасы углеводородов, стоит только протянуть руку, чтобы эти богатства стали нашими!
- Качество русской нефти невысоко, - с сомнением заметил кто-то. - Она слишком тяжелая, придется включать дополнительные стадии переработки, ведь наши нефтеперегонные заводы строились в расчете на сырье с Ближнего Востока, более легкую нефть. Да и добывать русскую нефть сложно - в Сибири адские условия, нет инфраструктуры, климат просто кошмарный. Какова же будет себестоимость одного барреля, господа?
На этот раз Рональд Говард не успел даже рта открыть - на скептика со всех сторон обрушился настоящий шквал:
- Лучше модернизировать несколько заводов, чем переводить нашу энергетику на дрова и торф. Даже русские семьдесят миллиардов - это намного больше, чем доказанные шесть миллиардов баррелей нефти на Аляске. Кстати, условия там не лучше, чем в Сибири, хайвэев тоже нет, и снег не сходит почти круглый год - но дело движется, и весьма неплохо. Ведь не мы же будем бурить скважины, пусть этим займутся сами русские, они привычные к морозам, а платить им придется не больше, чем каким-нибудь пуэрториканцам. И мы будем получать русскую нефть напрямую, без посредников, а значит - и без переплаты.
Все большее число присутствовавших из сомневающихся, если не из ярых противников нового проекта, исподволь превращались в его сторонников, и топ-менеджер "Юнайтед Петролеум" уже понял, что час его триумфа близок.
- Проект "Полярный экспресс" уже реализуется, - сообщил между тем Говард. - За минувшие три месяца проложено свыше трехсот миль трубопроводов, по всему маршруту ведутся подготовительные работы. Мы используем часть существующих систем, так что создавать все с нуля нет нужды. Если не будет проблем с финансированием, через год мы можем закончить строительство.
- И сколько же это будет стоить?
Это был самый важный вопрос. Те, кто собрался сегодня в офисе нефтяной суперкорпорации, запросто могли расстаться без особых колебаний с суммой в десять, и даже в сто миллионов. Могли - но из принципа не тратили ни доллара лишнего, если эти расходы не были обоснованы и не сулили хотя бы десятипроцентную прибыль. Рональд Говард должен был убедить акционеров, владельцев "Ю-Пи", попрощаться с суммой, равной бюджету иной страны. И он не сомневался, что сумеет добиться желаемого.
Эти люди, красовавшиеся дорогими костюмами, напоказ выставлявшие золотые "Ролексы", с наслаждением щелкавшие штучными "Паркерами", прежде, чем подписать даже саму малозначительную бумажку, считали себя хозяевами всего, в том числе и самого Говарда - и не знали, что сами зачастую оказываются марионетками в его руках.
- Нам требуется уже сейчас не менее миллиарда, а все строительство, включая и новый терминал где-нибудь на побережье Кольского полуострова, обойдется порядка в три миллиарда долларов.
- Это серьезный запрос!
- Это лишь два процента от стоимости ежегодного импорта нефти в Штаты, - уверенно возразил Говард, готовившийся к подобному спору. - Эти расходы окупятся в течение двух-трех лет с момента ввода в строй нового нефтепровода, а если не экономить сейчас, это событие наступит уже через год-полтора. В России полно рабочих рук, есть высококлассные специалисты, готовые работать на нас день и ночь без перерыва за мизерную плату. Главная статья рассчитанной сметы - безопасность. Необходимо приложить максимум усилий, чтобы защитить строительство от вылазок русских экстремистов. А для этого потребуется и поддержка военных, не помешают и вложения в русские силы безопасности, которые только формируются сейчас, и не обладают должным уровнем подготовки.
- К черту русских с их проблемами! Пусть сами наводят у себя порядок. Мы не будем думать и действовать за тех, кто сидит в Белом Доме. Вкладываться в Россию - пускать деньги на ветер.
На холеных лицах акционеров мелькали презрительные ухмылки. Русские варвары пусть делают, что хотят, здесь и сейчас не было места благотворительности. Но главное решение было принято:
- Мистер Говард, мы даем принципиальное согласие на ваше предложение. Этот проект представляет немалый интерес, мы готовы выделить дополнительные средства, направив их только и исключительно на строительство "Полярного экспресса" и создание соответствующей инфраструктуры. Но мы хотим быть уверены, что эти расходы окупятся. Кажется, вы уже бывали в России, и знакомы с владельцами русских нефтяных компаний? Вы знаете эту страну, этих людей, и потому именно вас мы назначаем куратором проекта. Отправляйтесь в Россию, Рональд, немедленно, и проследите, чтобы ваш замысел был реализован в скорейшие сроки.
Покинув собрание, оказавшись вдалеке от посторонних взглядов, Рональд Говарид шумно выдохнул, торопливо сорвав с себя пиджак, и прямо из горлышка принялся глотать ледяную минералку. Холодный поток, захлестывая нутро, принес долгожданное облегчение.
- Получилось, - прошептал Говард, чувствуя, как против собственной воли расплывается в довольной улыбке. - Черт возьми, получилось!
- Сэр? Простите, сэр!
Говард, вздрогнув, обернулся - это давешний клерк стоял на пороге, подумав, видимо, что его босс рехнулся, раз говорит сам с собой, да еще скалится в безумной ухмылке, но еще не решив, что со всем этим делать.
- Мистер Говард, сэр, все в порядке?
- Да, черт возьми! Все в полном, абсолютном, совершенном, превосходном, мать его, порядке!
Клерк открыл рот, что-то хотел сказать, наверное, но будто забыл слова, лишившись от такого ответа дара речи. Хотелось кричать от восторга, хохотать во весь голос, швырнуть в стену почти опустевшую бутылку с минералкой - настоящее стекло, а не дешевый пластик - вдребезги разбить ее. С трудом, сделав немалое усилие, все же удалось взять себя в руки.
- Прикажите готовить самолет, - распорядился Говард, уже придя в себя - мозг вновь работал почище, чем любой суперкомпьютер, от прежней эйфории не осталось уже и следа, во всяком случае, внешне все было как обычно.
- Когда вылет, сэр? Куда?
- Нужно вылететь не позже, чем через пару часов, - решил Рональд, который, на самом деле, был полностью готов к такой поездке - даже бритвенные принадлежности и несколько свежих рубашек уже упаковал в дорожную сумку. - Летим в Россию!
- Слушаюсь, сэр!
Далекая, загадочная, странная земля ждала его, и Рональд Говард спешил скорее на нее ступить. Неважно, что война едва завершилась - нужно сделать привычную работу, наладить связи, заключить договоры, найти исполнителей, распределить обязанности. И он с этим справится, как никто иной. А потому не стоит и мешкать.
Не спрашивая пилотов, не сверяясь с картой - да и не было у него карты - Рональд Говард без ошибки определил момент, когда его самолет пересек границу бывшей России. Новенький "Гольфстрим-V", административный самолет повышенной дальности, способный без посадок и дозаправок перемахнуть Атлантику, летел на высоте шести тысяч метров. Из иллюминатора, сквозь прорехи в облаках Говард увидел, как яркие пятна сиявших электрическим светом латвийских городов и городков, крепко притянутых друг к другу нитками автострад, тоже ярко освещенных на каждом футе, сменились чернильной тьмой бескрайних русских просторов. Лишь изредка мелькали далеко внизу робкие искорки, да пару раз проплыли в стороне размазанные кляксы крупных городов, а между ними - пустота.
В Сибири Рональду Говарду быть еще не доводилось, но он представил, что увидит с высоты птичьего полета, пролетая над тайгой, если даже здесь, в краю, обжитом русскими много веков назад, сердце России, царило такое запустение. Минуту назад даже из поднебесья было видно, что внизу царит жизнь - где-то там сверкали яркими огнями витрины магазинов и неоновые вывески, уличные фонари рассеивали тьму даже глубокой ночью, мчались по широким шоссе потоки машин - и вдруг все словно обрезало, обрубило в один миг.
