Андрей Левицкий - Сага смерти. Сеть Антимира

Другие агрегаты Вила Кисса грудой валялись в дальнем углу, и на груде этой лежал сам Кисс. Тер скулу и бормотал по-венгерски.

– Химик! – позвал Пригоршня. Встав на четвереньки, полез по наклонному полу к тому месту, которое раньше занимала кабина лифта. Она куда-то подевалась, теперь там был просвет и виднелось блеклое желто-синее небо.

– Я здесь, – гипер показался из-за колонны, полез следом. – Все живы? Мне кажется, Ковчег отстрелил рубку.

– Отстрелил? Лучше бы он вас двоих отстрелил, пилоты хреновы!

– А при чем тут мы? Может это связано с повреждениями Ковчега или еще с чем-то. Может, черви в последний момент атаковали. Я не знаю, что случилось, но он катапультировал рубку, будто пилотское кресло.

– Так и где мы в результате? Там же башня, черт! Непонятная какая-то, я не очень въехал, из чего она сложена. Вроде – каменная, а вроде и нет.

– Это может быть Террана. Хотя сейчас я знаю не больше твоего.

– Даже меньше, – Пригоршня выставил в проем голову, подтянулся и сел на краю. – Потому что ты, мохнатый, пока что не видишь то, что вижу я. А я вижу… вот это я вижу, так вижу! Лезьте сюда, горе-путешественники, вам тоже не помешает посмотреть.

Башня состояла из черепов. Из черепов! Пригоршня никогда таких не видел. Наверху – помельче, а внизу, кажется, совсем здоровенные, но чтоб их рассмотреть, надо было спуститься. Рубка не просто снесла верхушку здания, оно еще и накренилось, и верхний этаж обрушился вместе с крышей. Черепа потрескались, а то и сломались, некоторые скатились вниз. Сцеплены они были каким-то зеленоватым застывшим раствором, вроде цементом, но только туда еще будто плесени домешали, или толченого мха.

Словно огромный черный кристалл, рубка углом воткнулась в землю, другим привалилась к башне. Пригоршня, балансируя на покатых макушках, выбрался на торчащий кверху угол, расставил для равновесия руки и огляделся.

Небо в желтой дымке, за ней пятно солнца, похожее на затянутый бельмом глаз. Вокруг степь: колючки, куцая трава, пологие холмы, норы какие-то. Ровный, теплый ветер дует.

Он повернулся. Далеко слева виднелась полоса леса. За ним горы, смазанная расстоянием ломаная линия скалистых зубцов. А справа, что? Горит что-то или нет? Какая-то пелена… Ага, это ливень идет. Де серьезный ливень. Светло-серая стена дождя ползла к упавшей рубке и останкам башни, пейзаж за ней расплывался во влажном мареве.

– Чужой континуум, – пробормотал он.

– А гравитация вроде привычная, – заметил Химик, выбираясь следом. – У меня даже чувство, что я стал немного легче.

У Пригоршни закружилась голова, и он присел, сглатывая. Дурнота быстро прошла, но грудь распирало, будто слишком глубоко вдохнул, и покалывало в кончиках пальцев. Химик начал спускаться по осыпающимся, хрустящим черепам, из рубки показался Красный Ворон, осмотрелся и тоже полез вниз. Потом и Роб высунул свою скучную синюю морду, и тоже отправился к земле. А Пригоршня все торчал наверху да пялился то на пейзаж, то на черепа эти под ногами, очень уж они его удивляли.

– По крайней мере, тут кто-то живет, – пробормотал он.

Из отверстия показался Вил Кисс, выдал несколько фраз на английском и начал осторожно, с опаской, сползать.

– Говорит, что биоскаф поврежден, – перевел снизу Химик. – Полость для пилота пластичная, покрыта биодатчиками, и попавший туда обломок порвал мягкие ткани. Биоскаф может их заживлять, но без подключения к системам жизнеобеспечения, которые были в лаборатории на базе, лечить себя будет долго.

В конце концов, насмотревшись и наудивлявшись, Пригоршня тоже полез к земле. Когда спрыгнул, все стояли кучкой, оглядывались. Роб первым отошел от остальных, повернулся спиной к башне и уставился вдаль, сложив руки на груди.

У основания черепа действительно оказались здоровым, нижний ряд – высотой по колено. И ведь не из камня вырезаны, натуральные черепухи. В глазницы кулак можно просунуть.

– Слушайте, какого размер должны быть парни с такими бошками? – спросил он.

Роб так и стоял спиной ко всем, а Красный Ворон с Вилом и Химиком подступили ближе к башне. Наемник постучал по черепу, достал заточку, отковырял кусочек кости. Научники обменялись фразами на английском, и Химик сказал:

– Не меньше двух с половиной метров. Но вряд ли больше трех.

– Все равно великаны. Как бы внутрь нее пролезть? Ни дверей, ни ворот не видно. Наверное, с другой стороны. Пойду гляну.

Он обошел башню и позвал с другой стороны:

– Парни, парни, сюда!

Первым прибежал любопытный Химик, за ним подтянулись Ворон с Киссом.

– Вот он, хозяин башни. Завалило его, – Пригоршня ногой отбросил треснувший череп, один из целой кучи, свалившейся с вершины.

Внутрь башни вели тяжелые двери из бревен, обитых полосами железа. Возле них из-под груды черепов торчала рука. Большая синяя рука. Очень большая и очень синяя. Хотя не столько длинная, сколько толстая, массивная. На запястье грубый железный браслет, пальцы как сардельки, ногти широкие, лиловые.

– Рука ворга, – сказал Химик. – Так это все же Террана.

– Даже у нашего Роба, который здоровый как лось, клешня потоньше. Ладно, парни, разгребаем его.

На это ушло несколько минут. Когда последний череп откатился в сторону, Вил Кисс взволнованно залопотал на английском и венгерском разом, а распрямившийся Пригоршня сказал:

– Орк.

– Чего? – спросил Красный Ворон.

– Ну, орк. Такой этот… Короче, я в фильме видел.

Химик отрезал:

– Нет никаких орков.

– Да вот же он.

– Просто похож. В том смысле, что это представитель вида существ, внешне напоминающих одну из выдуманных фэнтезийных рас.

– Мне начхать, кто кого напоминает. Я вижу орка, мать его, я и говорю – орк.

– Возможно, какие-то предания про них остались с тех времен, когда Земля еще не отщепилась от Терраны. Отсюда и сходство.

Красный Ворон ухватил здоровяка за плечи, дернул. Покачал головой, распрямился.

– Тяжелый как слон.

– Тот еще громила, – согласился Пригоршня. – Вообще, на ворга, конечно, смахивает. Хотя шкура более грубая и темная, да и морда совсем квадратная. Такое впечатление, что они с воргами одного вида, но разных рас, как мы и азиаты какие-нибудь, а? И еще, вы не удивляйтесь… Короче, я этого парня уже видел. Да-да, не вру! На картине видел, которую Полуночник малевал в своем Цирке на чердаке. Только сейчас сообразил. Там башня была из черепов, и на вершине кто-то стоял. Такой же: широкий, раскачанный и башка бугристая. Что это значит, как Полуночник мог его видеть?