Призраки прошлого - Михаил Александрович Михеев
Честно говоря, войти сюда они должны были еще вчера вечером, но с выходом из-за смерти Глэдис задержались и не успели. Может, и к лучшему, думал Лисицын, мрачно рассматривая когда-то внушительные, а ныне обшарпанные и потрескавшиеся стены домов. Нет худа без добра, в чем-то предки мыслили глубже, чем шустрые, но чересчур поверхностные современники Лисицына. Хотя… Он бы в любом случае постарался вечером тормознуть экспедицию на окраине, а лучше вообще на дальних подступах. Во избежание, так сказать.
Машину тряхнуло на очередном ухабе. Сзади недовольно зашебуршились Машкины питомцы. Вот еще напасть… Что она с ними будет делать, когда все закончится? Не домой же их тащить… Идущий впереди пикап накренился, едва не перевернувшись, и Лисицын, мысленно выругавшись, объехал опасное место. Вот тоже проблема, людей убавилось, а техники, благодаря трофеям, прибавилось. Скоро водителей будет не хватать. Да и хрен бы с ним. Он крутанул руль, объезжая очередное препятствие, и вдруг прямо перед собой увидел цель их сегодняшнего маршрута.
Центральная площадь города производила впечатление. Видно было, что строили ее, как и все здесь, с недетским размахом. Неудивительно, в общем-то, бесхозной земли море, деньги вокруг прииска тогда вращались бешеные, строй – не хочу. Результат не столь красивый, сколь масштабный – квадрат со сторонами порядка ста метров, вокруг здания, невысокие, но массивные до полной монументальности, а посередине всего этого безобразия… Лисицын почти не удивился, увидев то, что до сих пор встречалось во многих городах России. Стоило ожидать чего-то подобного, учитывая, какой ориентации один момент, только-только изгнав французов, официально придерживалась эта страна.
– Сереж, как найти площадь Ленина?
– Длину Ленина умножьте на ширину Ленина, – на автомате ответил он.
– Неправильно. Надо взять интеграл по поверхности.
Лисицын обернулся, увидел насмешливый взгляд сестры. Развлекается она, а заодно уж пытается ему поднять настроение. Что же, молодец, спасибо за попытку.
Выбравшись из машины, он подошел к памятнику, с интересом его осмотрел. Надо же, сохранился мало не идеально, даже протянутая в традиционном указующем жесте рука птицами не засижена. Лисицын присмотрелся – ну надо же! Магии в памятник было влито больше, чем в половину города. Причем не местными доморощенными умельцами и даже не эльфами. Нет, здесь чувствовалась рука давно почившей сверхдержавы, и Сергей, пожалуй, даже взялся бы определить имя мастера. Да уж, не скупились на подарки дикарям в те времена. А зря – чересчур уж дорогие бусы иной раз получались.
Не спеша, хрустя асфальтовой крошкой под подошвами ботинок, сзади подошли Смит и Кобрин. Через несколько секунд к ним присоединился Трумэн. Посмотрел наверх, усмехнулся:
– Любуешься?
– Нет. Памятники мне как-то без разницы.
– Но это вроде как артефакт из вашего прошлого.
– Мертвое – мертвым, живое – живым.
– Это верно, – рассмеялся Смит. – Думаю, здесь и разобьем базовый лагерь. Как считаете?
– Можно и здесь. Я бы проверил дома – остаточная магия достаточно сильная, вполне может статься, их состояние неплохое.
– Это административные здания.
– Какая разница? – искренне удивился Лисицын. – В любом случае толстые стены и окна, из которых можно вести огонь, нам не помешают. Даже если и не пригодятся.
– Согласен, – на этот раз Трумэн был серьезен. – Непонятно, на сколько мы здесь застрянем. Нашим ученым мужам это место кажется вполне подходящим. По их словам, месторождение если и есть, то располагается оно чуть ли не под городом.
– Я ничего не чувствую, – пожал плечами Лисицын. – Впрочем, я и не рудознатец.
– А британцы утверждают, что надо сместиться километров на двадцать, к болотам.
– Вот сами пусть по нему и ползают. Не знаю, как насчет урана, но какую-нибудь лихорадку там подцепить можно запросто, никакие прививки не спасут.
А может, им это и нужно, мелькнула в голове холодная и четкая мысль. Как там геологиня сказала? Микробиологи, а урана здесь быть не должно? Тогда все логично. Ее шеф, уверенный, что искомого нет, предпочтет остановиться в максимально комфортном (и сухом, для Африки в этих местах отсутствие грязи под ногами многое значит) месте. Формально отработать и свалить – вот что он сейчас хочет. И, к слову, остальных это тоже вполне устраивает. А британцы, которые микробиологи, хотят лезть в болота. Где уран даже если есть, то его хрен найдешь. А вот что другое, к минералам отношения не имеющее… Как-то подозрительно все это.
Кстати, а что этот орк делает? Что-то показывает своей помощнице, демонстративно машет рукой… Куда резче, чем обычно. Впрочем, пантомима вскоре закончилась, и, когда их главный геолог отправился по своим делам, Лисицын прислушаться к разговору даже не пытался – абсолютно бесперспективное занятие. За время поездки он уже успел не раз убедиться: разобраться в том, что обсуждают геологи – это то же самое, что пытаться понять женщин. Вроде бы слова обычные, а смысл ускользает. Тем не менее, когда геологиня осталась в гордом одиночестве, он все же поинтересовался, чем было вызвано столь экспрессивное поведение. И получил неожиданный ответ.
– Он здесь родился, – женщина, занятая больше какими-то своими мыслями, отвечала между делом, не слишком задумываясь, что, зачем и кому объясняет. – Его отец был слугой в одном из домов. Здесь же где-то он и похоронен – умер через полгода после того, как наш профессор уехал в Америку учиться. И мать тоже… Он показал, говорит, отсюда видно их дом, но я не поняла и не вглядывалась. Смеется, что раньше его здесь на порог бы не пустили, а сейчас… И говорит, что ему грустно видеть, что здесь происходит.
Ну, это-то как раз понятно. Детство, сколь бы бедным оно ни было, самое счастливое время в жизни большинства людей. И очень сложно возвращаться туда, где тебе было хорошо, в место, о котором идеализированные годами воспоминания оставили благостную картинку. И видеть, что все совсем не так. Лисицын кивнул понимающе, махнул рукой Сэму и решительно зашагал в сторону ближайшего здания. Исследовать их требовалось при любых раскладах.
Из четырех зданий три не произвели на исследователей впечатления. Заклинания консервации, даже если они были, истощились давным-давно, как и во всем остальном городе. Стекла выпали, и теперь дома смотрели на мир пустыми глазницами окон. Внутри буйство природы – за годы ветром сюда нанесло изрядное количество песка, мусора, семян растений и тщательно все это перемешало. В результате что-то, включая полы и перекрытия, сгнило, а что-то, напротив, проросло. Деревья посреди конференц-зала или цветочная поляна в серверной впечатляли… Тем не
