Уильям Форсчен - Реванш императора
Тия кивнула и бросила взгляд на дисплей кибердиагноста.
— Сердце, кстати, не задето, зато в левом легком дырища размером с кулак. Очень серьезное ранение. Они так потерял много крови из простреленной ноги, а вторая пуля перебила пульмонарную артерию в легком. Этого организм уже просто не смог выдержать.
Элдин проводил взглядом кровать с императором. Она остановилась у двери в медицинский отсек. Кибермед как раз вставил в рану на груди отсасывающий шланг, чьи прозрачные стенки тут же окрасились алым. Дверь открылась, кровать вплыла внутрь отсека. Робот последовал за ней, озабоченно пощелкивая, совсем как настоящий живой доктор. Дверь за ними наглухо захлопнулась.
Ярослав прислонился к стенке. Глаза его запали, лицо покрывала мертвенная бледность от изнеможения и шока. Тия хотела осмотреть его раненую руку, но ученый нетерпеливо отмахнулся от нее и сделал знак Хоббсу налить ему чего-нибудь покрепче. Басак озирался по сторонам, раздираемый противоречивыми чувствами. С одной стороны, его распирало от пережитых во время сражения ощущений и желания поведать всем о своих подвигах, а с другой, ему было смертельно жаль Наполеона, оказавшегося таким великолепным воином.
— Неподражаемо, — прошептал Ярослав, оторвавшись наконец от бокала и подняв глаза на окружающих его друзей. — Он выглядел просто неподражаемо. Теперь я понимаю тех историков, кто утверждал, что его присутствие на поле брани стоит дополнительной армии в сорок тысяч солдат.
— А ты не находишь, что в этот раз он вел себя в несвойственной ему манере? — возразил Зергх. — Насколько мне известно, он лишь однажды пошел на серьезный персональный риск — в сражении на Аркольском мосту. Сегодня же он всю дорогу лез в самую гущу схватки, как будто сознательно искал смерти.
Вместо историка ответил Элдин.
— Я его понимаю, — мягко сказал бывший васба. — Он получил шанс исправить главную ошибку своей жизни и понимал, что не сможет жить дальше, если упустит его и проиграет снова. Должно быть, каждую ночь во время изгнания он клял себя за то, что не погиб в том последнем сражении. Лишь геройская смерть навеки скрепляет кровью легенду. И он наверняка мечтал о такой смерти и грезил о ней в своих сновидениях.
— Элдин!
Он оглянулся. На пороге рубки стоял Оиси.
— Нам необходимо убираться. Пока я еще могу увести корабль, но через две или три минуты они перекроют нам все пути отхода.
Элдин коротко кивнул и перевел взгляд на машину Древних. В глазах его вспыхнула холодная ярость. Из-за этой чертовой железяки рушилась их последняя надежда найти выход из создавшейся ситуации.
— Ты чуть не прикончила нашего друга Наполеона! — рявкнул он со злостью. — И чего ради, спрашивается?
— Он победил. Я сражался честно. И я исполнил его потаенное желание.
— Если за каждое потаенное желание платить такой ценой, лучше их вовсе не иметь, — саркастически усмехнулся Хоббс.
— Я герцог Веллингтон. Согласно правилам игры, я его пленник до исхода дня.
Ярослав поднял голову.
— Совершенно верно. Ты — пленник императора. Позволю себе напомнить, что Его Величество поручил мне выработать условия капитуляции.
— Я требую, чтобы со мной обращались с уважением, приличествующим моему рангу. Я генерал, герцог и джентльмен.
— Очень хорошо, — кивнул Ярослав. — А я маршал Французской империи, произведенный в это звание самим императором и в его отсутствие исполняющий обязанности главнокомандующего. Именем Его Величества Наполеона Первого принимаю вашу капитуляцию.
Машина качнулась в сторону историка, изображая кивок согласия.
— С удовольствием распил бы с вами бутылочку кларета, — сказал Ярослав, — но позвольте сначала задать вам пару вопросов.
— Вы должны держаться в рамках, которые предусматривает статус военнопленного, — предупредила машина.
— Разумеется, милорд.
— Тогда можете задавать ваши вопросы.
— Известно ли вам, что такое пространственная червоточина?
— Бипортальный передатчик трансформированной материи путем сворачивания пространства и искажения гравитационного поля с помощью активации…
— Благодарю вас, достаточно. Это мы и имели в виду, — бесцеремонно оборвал «герцога» Элдин. — Значит, вызнаете, что она из себя представляет?
— Знаю, — подтвердила машина.
— А его вы знаете? — спросил Ярослав, указывая на Вуша, который забился в самый дальний угол и с выражением ужаса на побледневшем лице смотрел оттуда на кровавый след, тянувшийся от дверей медицинского отсека до входа в помещение с аппаратурой для гиперпереноса.
— Эта совокупность клеток некогда побывала в моем присутствии.
— Элдин, мы должны стартовать немедленно! — крикнул Оиси, но тот словно не слышал слов самурая. Отмахнувшись от него, как от надоедливой мухи, он кивком дал знак Ярославу продолжать допрос.
— Помните ли вы устройство для создания червоточин в пространстве, которое забрали с собой Вуш и его спутник?
Машина шевельнулась.
— Предмет и событие отражены в моей памяти.
— Отлично! — Ярослав благодарно кивнул Хоббсу, появившемуся в рубке со стаканом вина, который историк осушил одним глотком, после чего облегченно вздохнул. — У нас есть основания предполагать, что они взяли только часть устройства, и где-то здесь находится недостающая половина.
— Вы правы. Второй блок элемента хранения за номером 2371881773 остался на месте.
— Но почему же ты, ублюдок поганый, сразу нам не сказал?! — взвился Вуш, разом забыв о своей депрессии, вызванной зрелищем пролитой крови.
Машина повернулась в сторону Надзирателя.
— Вы не приняли моего предложения сыграть, — заговорила она ровным, бесстрастным тоном, — Вы не одержали надо мной победу. Вы неправильно поняли алгоритм команд, ведущих к безопасному применению устройства. Кроме того, вы сами приказали мне убираться, когда я пытался предупредить вас об опасности, связанной с применением данного аппарата.
«Веллингтон» сделал паузу. Когда он снова заговорил, в голосе его звучала откровенная брезгливость прирожденного аристократа, вынужденного разговаривать с грязным бродягой.
— Вы мразь, сэр. А ваше одеяние просто отвратительно! Я немедленно разжаловал бы любого из своих офицеров, вздумавшего явиться мне на глаза в таком виде.
Элдин не мог удержаться от смеха. Ларчик-то, оказывается, открывался совсем просто. Достаточно было сыграть дружескую партию в шахматы или что-нибудь в этом роде. Ему вспомнился подобный случай, описанный в древнем классическом романе. Там герои тоже никак не могли войти в заговоренную дверь, на которой было начертано: «Скажи слово «друг» и войди». Они торчали у ворот очень долго, перебирая самые разные слова, пока кому-то не пришла в голову светлая мысль произнести слово «друг».
— Вы не могли бы доставить сюда недостающую часть устройства, милорд? — задал Ярослав самый животрепещущий вопрос и поспешно добавил: — Такое требование полностью отвечает протоколу содержания военнопленных. Считайте, что я попросил вас отдать вашу шпагу.
— Ваше пожелание может быть исполнено. Я герцог Веллингтон, ваш пленник до исхода этого дня и начала следующей игры.
— А устройство находится в рабочем состоянии? — вмешалась Тия.
— В рабочем, миледи, — успокоил ее «Веллингтон».
— Элдин! — заорал в отчаянии Оиси. — Пора сматываться!
— Найдите вторую половину и немедленно доставьте ее сюда, — приказал Ярослав.
Призрачное сияние наполнило рубку. Машина на мгновение дематериализовалась, но тут же возникла на прежнем месте. На полу перед ней лежал небольшой черный ящичек размером с книжный томик.
Элдин не мог оторвать от него глаз. Он был угольно-черным, идеально гладким и не имел на поверхности граней ничего, хоть отдаленно напоминавшего клавиатуру управления. Цвет его обладал такой глубиной, что казалось, будто перед ним не просто черный параллелепипед, а некий сгусток космического мрака.
— Они выпустили ракеты! — воскликнул самурай. Зергх рассмеялся.
— Ничего страшного. На таком расстоянии им до настолько лететь минут десять.
— Ничего подобного, — возразил Оиси, — не больше двух минут. Они применили что-то новенькое. Ракеты уже набрали скорость в две тысячных от световой и продолжают ускоряться. Что бы это ни было, нам не уйти. К тому же у этих торпед, если верить компьютеру, имеется система самонаведения.
Только теперь до Элдина дошла вся серьезность положения. Он сорвался с места и ринулся к пульту управления, где плюхнулся в кресло пилота рядом с самураем. Первый взгляд он бросил на радар.
— Ну и дерьмо!
Картинка действительно выглядела неутешительно. До неизвестного звездолета оставалось около ста тысяч километров. Он быстро приближался, но не от него исходила главная опасность. На экране светились еще шесть точек, чьи траектории веером расходились от выпустившего их корабля. Одна из них внезапно вспыхнула и исчезла с экрана, должно быть, влетев в большую кучу строительного мусора. Остальные точки поблекли и тоже пропали, но через несколько секунд появились вновь, на две тысячи километров ближе. Потом они опять исчезли и снова появились.
