Нифриловая башня - Дмитрий Яковлевич Парсиев
– Знаешь, волчица, – сказал он тогда, – В нашем роду все контрабандисты. Да-да. Можешь не сомневаться, все до единого. Но самый большой пройдоха – это дядя Рибус.
Что еще рассказывал Хухля про дядю-пройдоху, Ольха так и не смогла вспомнить. И тем не менее, это шанс, который она не имела права упустить. На ходу сочиняя легенду, которая позволила бы втереться в доверие к «дяде», она потянула за ручку двери. За прилавком оказался человек из заячьего народа, что давало лишнее подтверждение, что этот Рибус – не случайный тезка того «Хухлиного Рибуса».
На вежливое «чем могу?..», Ольха принялась сбивчиво рассказывать о том, как училась с Хухлей в академии. «Дядя», ничем не выразив своего отношения к рассказу, прервал ее вежливым «ожидайте», и с достоинством удалился в глубины помещения, не забыв прикрыть за собой дверь.
«Похоже, это все-таки не дядя Рибус. И то верно, разве ж почтенный дядюшка встал бы за прилавок лично, – она была раздосадована собственной недогадливостью, – однако если этот Заяц решил позвать охрану, то это лишнее. Коли мне не рады, так я и сама бы ушла».
Ольха даже подумала, что может и впрямь стоит уйти от греха подальше, но простой довод, что идти ей вообще-то некуда, заставил остаться. Томительные минуты ожидания тянулись одна за одной. «Он что, пошел куда-то на другой конец города? – подумала она раздраженно, – а может этот дядя глубокий старик, и ходит еле-еле, опираясь на клюшку». Наконец послышались бодрые шаги, дверь открылась и в помещение вошел…
– Хухля?!!!
– Волчица?!
– Ты как здесь оказался? – ошарашено спросила она.
Хухля счастливо засмеялся и полез обниматься. Ольха только теперь осознала, какая тяжесть все это время лежала на ее плечах. Она испытала неописуемое облегчение. Хухля повел ее вглубь дома, на ходу рассказывая о своем прибытии в Ойсбург. Оказалось, что его отец, а Хухля теперь не считал нужным скрывать, что он король, и не называл его иначе как «мой венценосный родитель», срочно решил забрать непутевое чадо из академии могии, для чего прислал аж целую сотню «боевых Ежей».
И, кстати, очень своевременно. Потому что Гусины предали Азума, и полянское царство, на чьей земле стоит академия, теперь охвачено войной. Возвращаться в родное королевство, названное «жутким захолустьем», Хухля наотрез отказался, а потому был доставлен в Ойсбург.
– Вот оно что… – Хухлин рассказ Ольху немало удивил, – Так наверно ты теперь скучаешь по академии?
– Еще чего, – Хухля хмыкнул, – В академию меня сам родитель и запихал. Не знаю, что он там себе надумал, но великих полководцев из заячьего народа отродясь не выходило.
– Но тебе же нравилось там учиться, – возразила Ольха, – Что теперь, неучем останешься?
– И от кого я слышу подобный упрек? – парировал он, – На самом деле академия Азума по сравнению с ойсбургским университетом – просто казарма.
– Я ни про какой университет даже не слышала.
– Тогда ты много потеряла. Я ведь до Академии два года здесь отучился, – Хухля посмотрел на Ольху, оценивая произведенное впечатление, – У меня здесь своя команда разработчиков. Есть даже пара ребят, которые помнят, как работали «программерами» на самой Старшей Сестре! Эти вообще «без башки». Сейчас разрабатываем способы обработки больших объемов данных, хотим создать социальную сеть. Представляешь?
– Да ладно… – Ольху не столько поразило описание исследовательской задачи, тем более что половины слов просто не поняла, сколько перемена в самом Хухле. Раньше она не могла бы его представить себе во главе какой-нибудь «команды».
– Решено, первым делом поведу тебя туда на экскурсию. Будь уверена, для такой взбалмошной княжны как ты, там самое место, – довольный своей шуткой, Хухля засмеялся.
– Подожди, Хухля, не гони коней.
Хухля увидел, как помрачнела Ольха, и смеяться перестал.
– У тебя что, проблемы?
– Да, и большие. Я наткнулась на вывеску с именем твоего дяди совершенно случайно. Но идти мне просто некуда.
– И…
– Мне нужно убежище. Хухля, поможешь?
– М-да. Чего бы мне еще от тебя ожидать? Ты ведь из тех людей, что не просто лишены чувства самосохранения, а прямо-таки с особым тщанием выискивают на голову неприятности, – поймав взгляд Ольхи, он осекся, – Да помогу, конечно, о чем речь… уж здесь-то моя семья кое-чего да значит.
После этих слов съедавшее все силы дичайшее напряжение, в котором она жила все эти дни, отпустило. Ольха обессиленно привалилась к стене.
– Эй, тебе плохо?
– Просто устала.
– Так, – Хухля подставил плечо, чтобы она могла опереться, – Сейчас ты отсыпаешься, отъедаешься и отмываешься. Да не дергайся ты… отмываешься, а заодно и отстирываешься. Вечером придет дядя Рибус. Он что-нибудь придумает. Сиди здесь, я сейчас пришлю прислугу.
*
– Держим ближе к правому берегу, – Акима двигал пальцем по куску бересты. Подвернувшийся на пути старый рыбак, продавший им четырехвесельную лодку, заодно начертил и карту части побережья, где Бунара впадает в Среднее море.
– Левое весло сушим, правым поддали, – скомандовал Вася, и бойцы на правых веслах принялись усердно загребать.
– Здесь река сильно разливается, – продолжал Акима, – Так что, сейчас главное не уйти в открытое море.
– А потом? – уточнил Вася.
– Та-ак. Потом… – Аким снова погрузился в разглядывание корявой карты, – Потом надо идти вдоль побережья, значит, потом пропускаем еще одну впадающую реку. Рыбак говорил, та река небольшая, так что надо глядеть в оба, чтобы не прозевать. А следующая река, получается, будет уже наша. Доведет прямо до северных гор… ну, это рыбак так сказал.
– Да ладно, Вась, – включился в разговор Макар, – Уж как-нибудь мимо нужной реки-то не проскочим. Уж поди мимо севера не промажем.
Вася пожал плечами:
– Я, братцы, на морях не бывал пока. Может ты прав, в море вроде как заблудиться негде.
– Ах ты, морока нифрильная, – с досадой сообщил бдящий на корме Акима, – Там парус впереди.
– Точно, и не один. Там целый флот, – уточнил один из глазастых братьев Цапель, – Под каким стягом идет не разглядеть. Что делать будем?
– Встречаться с флотом нам не стоит, – Вася покривился, – Разворачиваем к левому берегу. Старик рыбак сказал караванов по возможности
