Сергей Юрьев - Мир во спасение

Кар уже домчал его наверх, дверца распахнулась, и какой-то подтянутый мужчина в сером смокинге подал ему руку, чтобы помочь подняться. Ламарк не принял помощи и встал, опираясь на трость. И тут он увидел её! Она была в коротком белом платье, ветер трепал её длинные волосы, так что они временами закрывали лицо. Но не узнать её было невозможно. Она почти не изменилась, как будто не было прошедших десятилетий. На её губах играла едва заметная улыбка, а голову украшала реликвия императорской семьи – диадема с пятью камнями, символизирующими пять материков Дарии.

– Анна! Как… – Он протянул к ней руки и, хромая на обе ноги, зашагал в её сторону. – Девочка моя. Как же это? Прости меня. Прости меня за всё…

Ламарк едва не упал, но спутник принцессы подхватил его и довёл до ближайшего кресла, из тех, что рядком стояли у низкого парапета.

– Это ты извини меня, отец, что я пришла слишком поздно. Раньше было нельзя. Раньше было опасно для тебя. – Анна села в соседнее кресло, взяла отца за руку. – А сейчас ты можешь отправиться с нами.

– Куда? Куда с вами? – Он вдруг ощутил, что так привык к нынешней жизни, и путешествие куда-либо пугает его.

– Мы приготовили для тебя апартаменты на нашем корабле. А если не хочешь, как мы, скитаться по вселенной, то есть несколько планет, которые готовы предоставить тебе убежище.

– Да? Нет, милая… Я не хочу. Уже поздно. Прости.

– Но что ты теряешь?

– Либо я верну себе трон, либо пусть всё остаётся как есть.

– Нет! – решительно сказала Анна. – Никакого трона. Ничто так не отягощает человек, как власть. И ради неё пришлось бы принести слишком много жертв.

– Ну, тогда… Повидались – и хорошо. А это муж твой? – Ламарк указал на мужчину в смокинге. – Он хотя бы аристократ?

– Командор Матвей Вайгач, – представился тот, едва заметно кивнув.

– Командор, значит… А я слышал, будто ты за герцога собиралась…

– От кого? – Последняя фраза бывшего императора крайне озадачила Анну.

– Да приходили. Из Корпорации… Да. Предлагали долги списать, если позволю тебе пройти Лабиринт. Гарантировали жизнь, богатство и брачный союз с герцогом. Как его?.. Не помню уже. Я отказал. Я что – не знаю, что такое Лабиринт?! Я на нём миллиардов триста просадил. Там нет ничего предсказуемого. Не могли они всего учесть. А через год – мятеж. И всё… Значит, не герцог?

– Нет, не герцог… – отозвалась принцесса. – Так ты с нами? Не хочешь внуков увидеть? И правнуков. У тебя их много.

– Много? Да?! Это хорошо. Есть кому престол наследовать…

– Анна, пойдём отсюда. – Матвей подал ей руку. – Разве не видишь – это бесполезно.

– Да, пожалуй… – согласилась с ним Анна, которая выглядела очень расстроенной. – Но я всё-таки хочу ещё раз спросить…

– Никуда я не поеду и не полечу, – твёрдо заявил Ламарк. – Пока я здесь, империя жива. У неё есть символ. И когда-нибудь дарийцы поймут, что только империя способна дать нашей нации то величие, которого она достойна.

– Пойдём, милая… – поторопил её Матвей.

– Катер ждёт под скалой. В нас не будут стрелять – я уже заплатила кому следует… Полетели, прошу тебя.

– Нет, моё место здесь…

В этот момент над скалой поднялся катер, и трап с него опустился на парапет.

– Нам пора, – уже более твёрдо сказал командор.

– Прощай, отец. – Анна наклонилась, поцеловала его в дряблую щёку, Матвей взял её под руку, и они направились в сторону катера.

– Нам нужна планета, – заявила Анна, когда они ступили на борт. – На корабле становится тесно. Ты не заметил?

– Где её взять-то? Ты предлагаешь ещё разок в Лабиринт слазить? Можно! Недавно Игру возобновили. Только что-то там сломалось. Из первых пяти забросок не вышел никто.

– Я не поверю, чтобы ты хоть на бумажке не записал координат нашей планеты… Ни за что не поверю!

– Но там уже всё равно есть другие хозяева.

– Да?! – искренне изумилась Анна. – Только не забудь, что там три материка. Или четыре?

– Три.

– Так вот, дикари, наши соседи, мореплавания ещё несколько тысяч лет не изобретут. Так что два материка в нашем полном распоряжении. Так что – полетели?

– Ты же сама не хотела?

– А сейчас хочу.

– А может, и моим мнением кто-то поинтересуется? – заявил штурман Кныш, сидевший за штурвалом. – Так вот! Вам, вечно молодым, всё равно, а меня уже к земле тянет. Намёк поняли?

– Ну, хорошо… – неохотно ответил Матвей.

– Что хорошо? – спросили хором Анна и Кныш.

– Этот Смайли. Этот котх… Он оставил на корабле записную книжку. Я в неё не заглядывал, но почему-то уверен: там есть координаты.

– Вот как? А если нет… – высказала сомнение Анна.

– А если нет, позови своего приятеля Крошку-Енота, и он тебе всё расскажет как есть…

– Всё шутки шутишь, дорогой, – на этот раз в её голосе таилась угроза.

– Какие шутки…. Только для начала надо всё-таки имя планете дать.

– Ну, это уже не только нам решать. Сколько уже народу на «Ковчеге»?

– Девяносто восемь ваших потомков, тринадцать моих, шестеро – Майи и Лотаря, а также тысяча пятьсот тридцать семь разнообразных непризнанных гениев и членов их семей, – дал справку штурман. – Я, кстати, думаю, что больше половины из них – никакие не гении, а так себе.

– Откуда такая точность? – поинтересовался командор.

– От верблюда! Считал. В бортовом журнале всё записано.

– Да, пожалуй, пора где-то поселиться, – согласился командор и посмотрел вниз через борт, прежде чем захлопнуть герметичный колпак.

Бывший император всё ещё сидел в кресле близ парапета, но потом он поднялся и сделал нетвёрдый шаг в сторону от обрыва. Перегнувшись через парапет, он глянул на волны, разбивавшиеся об отвесную скалу, и, тяжело опираясь на трость, зашагал назад.

Котхи, вероятно, полагают, что только им решать, в какой момент положить конец истории человечества. Это заблуждение вызвано тем, что они шли к своим знаниям и своему могуществу слишком прямым путём. Они убеждены, что вселенная состоит лишь из материи, информации и энергии. Их путь был слишком прям, и они прошли мимо многого из того, что составляет ныне необъятное духовное богатство и силу выходцев с Земли.

Буфетчик едва не свалился в обморок, когда через порог заведения перевалился здоровенный енотище. Попытка выгнать наглое животное завершилась тем, что оно превратилось в мальчика, одетого в чёрные шорты и полосатый джемпер. За ним вошёл какой-то рыжий, патлатый, тощий престарелый бродяга в драных джинсах и желтой футболке с красной надписью: «No pasaran!». Он сел за столик у окна и щёлкнул пальцами, заявляя таким образом о готовности сделать заказ.

– К стойке подойдите и скажите, чего изволите, – мужественно заявил буфетчик. – У нас официантов нет. Вчера последнего рассчитали.

– Ты что творишь, шельма! – На пороге возник хозяин заведения, гладко выбритый мужчина средних лет. – А ну, обслужи как полагается! А то вслед за ними вылетишь.

Буфетчик тут же накинул на руку полотенце, схватил блокнот и карандаш. Но не успел он метнуться к посетителям, как из гладко выбритого лица владельца придорожного кафе начали стремительно расти густые всклокоченные седые волосы. Через мгновение на буфетчика в упор смотрел мерзкий косматый низкорослый старикашка. Из копны седых волос и длинной, до пупа, всклокоченной бороды торчал только нос и светились два нечеловечески огромных зеленых глаза. Длинная зеленая хламида волочилась по полу, узловатая рука сжимала простой деревянный посох.

– Так вот, – заявил этот оборотень голосом, не терпящим возражений, – подай-ка нам три порции окрошки, шашлычок из баранинки каждому, а на десерт – клюквенный пудинг. Но его попозже принесёшь – с чаем.

Буфетчик едва не сказал, что шашлык у них только свиной, а пудингов вообще никаких не водится, но вовремя сообразил, что это не пошло бы ему на пользу. Он, пятясь и кивая, задвинулся за стойку, а потом, стараясь не потерять из виду странных посетителей, так же спиной отступил в подсобку. Вскоре хлопнула входная дверь, и донёсся топот ног убегающего человека.

– Как думаешь, вернётся? – поинтересовался Смайли.

– Это вряд ли, – отозвался Чатул, приближаясь к стойке. Он взял с неё стеклянный кувшин с мандариновым соком и три стакана.

– Я хочу вишнёвый, – заявил Крошка-Енот, и сок в кувшине тут же поменял цвет, вкус и запах.

– Итак, зачем звали? – поинтересовался Смайли, разливая сок по стаканам. – У меня парочка на подходе в кои-то веки. Надо решить, выпускать их или здесь оставить.

– Человечество в опасности, – ответил Крошка-Енот.

– Оно всегда в опасности, – тут же отозвался Смайли и одним глотком отпил полстакана.