Олег Шовкуненко - Сезон огненных дождей
Сюрпризы были. Вернее, один сюрприз, но автором его были совсем не американские рейнджеры. Вокруг того места, где лежала Луиза собиралась настоящая буря. Она появилась из ниоткуда, словно из параллельного измерения. Своим всевидящим оком Мастер узрел воронку. Только на этот раз она была больше, гораздо больше той, в которую девушка затягивала смертоносное излучение морунгов. Этот черный смерч кружился вокруг всего тела Луизы, и она как будто висела внутри него. Именно висела. Висела, а не лежала на холодном бетонном полу. И это потому, что пола больше не существовало. Не существовало ничего, ни стен, ни потолка, ни тела погибшего легионера. Только Луиза — единая полноправная властительница свирепого безжалостного урагана. И ураган этот она вызвала совсем не просто так.
Резким движением девушка выкинула вперед руки. Она повелевала, указывала цель для своего невидимого войска. И армия тьмы беспрекословно, слепо повиновалась ей. Черный ураган с бешеной скоростью рванулся вперед. В тот же миг Строгову почудилось, что сама гигантская древняя планета содрогнулась, застонала от невиданного по силе удара.
Глава 35.
Дверь не поддавалась. Хотя электромагнитные замки больше не держали, но Дэя все равно никак не могла разжать две сцепившиеся, словно спаявшиеся створки. Лулийка обломала когти, до крови содрала пальцы, и окончательно исчерпав все запасы упрямства и злости, бессильно опустилась на пол.
Да, она хотела бежать. Куда? Женщина затруднилась бы ответить. Все равно куда. Подальше от этой жуткой комнаты, подальше от этих чудовищ, хладнокровно и методично превращающих ее в нечто отвратное и ужасное. И пусть Дэе суждено умереть, но умрет она не в этой клетке. Ее тело, ее мозг никогда не станут их добычей, никогда не послужат их черному делу.
Отчаяние придало доктору новые силы. Совсем немного, совсем чуть-чуть, но их вполне хватило, чтобы вновь вспомнить о побеге. Ей следует чем-то разжать проклятые неподатливые створки. Чем? Затуманенным взором женщина обвела свою небольшую каюту. Основное освещение почему-то выключилось. Вспыхнувшие ему на смену два тусклых зеленых огонька погрузили помещение в мягкий призрачный полумрак. Такой, как бывает на Луре, в те безоблачные и тихие ночи, когда на небе сияют обе его луны. В этом царстве сумрака и теней все находящиеся в комнате предметы казались неясными и размытыми. Ни одной четкой линии, ни одной жесткой грани, короче, ничего, чтобы могло послужить инструментом, заветным ключом на пути к свободе.
Вдруг в глаза женщине бросился отблеск металла, маленькая, едва заметная звездочка. Что-то лежало возле ее изогнутого как лепесток сцильской орхидеи ложа. Что-то закатилось…
Доктор на четвереньках подобралась поближе и дрожащей рукой потянулась за непонятным, неизвестно откуда взявшимся предметом. Ажурная подставка из-под хрустальной матрицы памяти легла ей в руку. Лурийка задумчиво уставилась на небольшую чашу. Да, точно, подставка и впрямь напоминала чашу или кубок, выполненный в современном экспрессивном стиле: тяжелое массивное основание, длинная многогранная ножка и, наконец, несколько искусно переплетенных ассиметричных спиралей-держателей. Красивая игрушка, не более. Что в ней проку? Доктор задала себе вопрос и тут же на него ответила. Пожалуй, вот эта, выполненная из цельного стального прута, позолоченная ножка. Выглядит очень прочной. Если от подставки отломать верхнюю и нижнюю части…
Основание отделилось довольно легко. Оно просто удерживалось несколькими пружинными зажимами, разжать которые не составляло особого труда. Что касается спиралей-держателей, то с ними пришлось повозиться. Доктор долго молотила ими по полу, пока наконец все три золоченных витка не отвалились один за другим. После всех своих стараний Дэя стала обладательницей металлического стержня размером и толщиной с карандаш. Эх, был бы он еще и заточен как карандаш! Ведь паз между дверными створками такой узкий, попробуй, воткни в него что-нибудь. Но она сделает, теперь точно сделает. Марк бы ею гордился.
Дэя с трудом поднялась на ноги и уже собиралась вновь двинуться к двери, как неожиданно снаружи послышались шорох и возня. Страшась потерять с таким трудом добытую отмычку, женщина быстро спрятала ее в карман своего грубого, скроенного по земной моде комбинезона. И сделал она это очень вовремя. Дверь ее темницы распахнулась, и в комнату вполз третий советник Хродуфуну.
— Здравствуйте, доктор. Вы даже нашли в себе силы, чтобы подняться с кровати? — в голосе цептаминога послышалось удивление.
Дэя промолчала. У нее и так недоставало сил, и она не собиралась тратить их на пустое состязание в остроумии.
— Я принес вам новую порцию халанита, — Хродуфуну не издевался, он просто информировал.
— Зачем? — это был не вопрос, это был стон, вырвавшийся из груди несчастной пленницы.
От других гуманоидных рас цептаминоги отличались излишней прямолинейностью и неумением, а может нежеланием разводить длинные церемонии. Это было известно всем. Вот и сейчас Хродуфуну не стал тянуть и лукавить:
— Нам нужно, чтобы вы побыстрее дошли до кондиции.
— Кондиции?!
Дэя ужаснулась этому бездушному, будто взятому из поварского рецепта слову. А впрочем с ней и впрямь поступают как с дичью, заготовленной для какого-то деликатесного блюда. Ее специально нашпиговывают специями для того, чтобы потом сожрать, причмокивая и с вожделением обгладывая кости.
— Главный советник Нуд не сказал вам… — гость помедлил, вникая в ситуацию. — Он чересчур острожен. Я бы сказал излишне осторожен. Может и ваше сопротивление исчезло бы, знай вы все.
— Я знаю одно, вы используете меня для своих черных дел.
— Ошибаетесь.
Массивное создание с восьмью конечностями переместилось в центр комнаты. Дверь, через которую вполз Хродуфуну закрылась, но правда не до конца. Между створками осталась узкая, толщиной в палец, щель. Дэя отметила это чисто автоматически, без всяких там планов или надежд на спасение. Убежать у нее все равно не получится. Цептаминог был значительно сильнее, а сейчас, когда лурийку истязали проклятые споры, то и проворнее. Без его согласия доктор не смогла бы сделать и шагу.
— Вернитесь в постель, иначе вы упадете, — одной из своих конечностей Хродуфуну указал на мягкое, изогнутое под тело лурийки ложе.
— Конечно, вам так будет удобней впрыснуть в меня эти мерзкие споры, — у Дэи кружилась голова, подгибались колени, но она все же продолжала стоять.
— А вы слепы, доктор… невероятно слепы. Вы упорно не хотите замечать то, что мы предлагаем вам.
— И что вы предлагаете? Кем или чем я должна стать для вас?
— Вот в этом и заключается ваша главная ошибка, — единственный глаз цептаминога уставился в упор на женщину. — Ни кем-то или чем-то… вы должны стать одной из нас. Такой, как мы.
— Ну, а если я не хочу?
— К сожалению, выбор за вас уже сделан.
— Вот то-то и оно, что за меня.
— Вы не представляете, от чего вы отказываетесь, — в скрипучем голосе цептаминога послышались мечтательные нотки. — Сила, могущество, власть над измерениями и мирами.
Разговор с Хродуфуну давался лурийке с невероятным трудом. Ее мозг словно стягивала прочная, свитая из стальной проволоки, сеть. Она жала и давила, нарушала кровоток, калечила нервные волокна. Как следствие всего этого в сознании возникали пугающие мрачные провалы. И это были не просто пятна пустоты. В них шевелилось и ворочалось нечто… нечто свирепое, жадное и голодное. Должно быть именно так выглядит безумие. Дэя понимала это и лишь огромным усилием воли сдерживала жуткое чудовище, захватившее ее мозг, ее душу. Только вот этот разговор с цептаминогом… Его голос, его будто шарящий внутри черепной коробки глаз… Они отнимали силы, они помогали черноте окрепнуть и разрастись.
— Я все равно не понимаю, — инстинктивно защищаясь, доктор отступила на шаг.
— Что ж, объясню. Но прежде я хочу, чтобы вы почувствовали ее.
— Кого?
— Единую Мать.
— Кто такая Единая Мать?
— Вы поймете. Она уже в вас. Я это чувствую.
— Во мне?! — Дэя не знала что думать, что предпринять. Вмиг ей стало так страшно.
— Хорошо… Очень хорошо, — Хродуфуну с вожделением закрыл свой мутно-голубой глаз. — Ваш страх поможет ей, подпитает ее, откроет ей путь.
Великий космос! Дэя замерла ни живая, ни мертвая. Она даже не могла представить, чего ожидать. Как маленький испуганный зверек женщина съежилась и затихла. Она прислушивалась к малейшему шевелению, к самому ничтожному шороху внутри себя. Именно в этот миг доктор и почувствовала.
Из темных провалов ее сознания поднималось, не спешно выползало нечто. Черная жидкая субстанция просачивалась прямо в мозг. Первые, уже успевшие прорваться туда жирные тягучие фолликулы, извивались и корчились. На их поверхности то и дело проступали чьи-то искаженные жуткими гримасами лица, чьи-то пальцы то и дело скребли по черной лоснящейся пленке, тщетно пытаясь ее разорвать. В мозгу Дэи царила гробовая тишина, но тишина эта была наполнена стонами, криками и стенаниями тысяч, миллионов, миллиардов голосов.
