Александр Иванин - Антизомби

Внизу и вверху двери были защелки. Я поочередно повернул рычаги. Нижний стопор не зашел в паз. Верхний щелкнул, защелка сработала. Вот так, поживем еще. Я еще три раза ударил плечом в нижнюю часть двери. Раздался щелчок. Стопор встал на место.

Сняв шлем с мокрой головы, я вытер заливающий глаза пот. Воды бы сейчас. В горле все горело.

Обернувшись, подошел к Паше. Он сидел на корточках в углу, закрыв голову руками. Я не чувствовал ни злобы, ни раздражения. Чувств не было вообще. Ничего кроме усталой пустоты. Я наклонился к нему.

— Паша, ты чего. Соберись. Паша, ты же помнишь: «Никто кроме нас». Паша, «умрем, но победим».

Он засмеялся.

— Мазута я Саня. Черные погоны. У меня еще в учебке проблемы со здоровьем начались. Сосуды или еще чего. Вырубаться я стал. Во время первого прыжка вырубился. Без сознания на поле приземлился. Меня метров триста по кочкам тащило. Я потом водилой дослуживал. Я ведь всю армейку потом в столовую продукты возил. Да и в Афгане я не был. Я же форму дембельскую и альбом тайком делал. Формы у меня десантной не было. Обычное армейское ХБ. Я раз тельняшку одел, так меня так отпи….., что глаза только на третий день прорезались. Признаться не смог, смелости не хватило. Мной так родители гордились. У меня всего две фотографии нормальные. Первая на присяге, вторая перед первым прыжком фотографировались. Остальные я уже дома делал. Представляешь, я автомат из дерева сделал. Вроде как для племянника, а сам с ним и в форме фоткался.

— Паша, это все там. От нас сейчас жизни людей зависят.

— Я жить хочу. Пусть плохо и неправильно, но жить. Понимаешь?

— Нет, Паша. Не понимаю. Мертвые мы уже. Как это мертвый может смерти бояться? Да и как ты жить то будешь? Обратной дороги нет.

Он собрался на глазах. На лице заиграла полоумная улыбка.

— Ты прав.

Паша бодро встал и пошел к, висящему на стене, серому телефону. Я по–прежнему ничего не чувствовал. Ноль эмоций. Только пить хотелось.

— Главный, силовая говорит. Чего делать надо….. Хорошо жду.

Паша повернулся ко мне:

— Сейчас Парамонов главного инженера и энергетика подключит.

— Мне будешь говорить. Я включать буду, — ответил я ему.

Чтобы не сидеть без дела, я вытащил за рукав из шкафа обгрызенного зомбака. Он между шинами попал, его и поджарило. Двое коллег погрызли его, но мало им досталось, мертвяк почти до углей выгорел. А тот третий у двери лямками комбинезона за крючок на шкафу зацепился. Так и простоял до нашего прихода голодным. Однако на электриков напали еще в зале или коридоре, у всех были следы укусов. Они в силовой спрятались, а здесь уже погибли.

— Шкаф девять.

Я стал высматривать номера шкафов. Вот гадство. Я второй раз подошел к шкафу, из которого вытащил зажаренного зомбака. Эта тварь не только сам сгорел, но и шкаф спалил. Обугленная изоляция проводов, с остатков коробок автоматов свисали твердые пластмассовые сопли. Копоть покрывала внутренность шкафа и потолок над ним. Я пнул, в сердцах, бесполезный шкаф.

— Сушим весла, Паша. Сгорел шкаф девять.

— Главный, коммуникация, слышите меня? Сгорел шкаф девять. В силовой четыре зомбака были. Один в шкаф залез и сгорел, да и шкаф спалил.

Паша напряженно вслушивался в трубку.

— Есть отбой, — проговорил он в трубку и повернулся ко мне: — Обратно сказали идти.

Я подошел и забрал у Паши трубку.

— Парамонов, слышите меня?

— На связи я. Говори.

— Как отбой? В чем дело?

— Если шкаф сгорел, то ремонтная бригада нужна. Вы ничего сделать не сможете.

— Ну и как мы возвращаться будем?

— Можно по коридору до мастерской дойти. Там выход на улицу есть.

— Мы сможем через зомбаков пройти?

— Нет. Тут два мутанта появились. Вода им не нравиться, но все равно сидят, караулят.

— Выхода нет?

— Нет, получается. Из центра завтра эвакуационная группа должна подъехать. Может, смогут забрать. Они серверы постараются вывезти. Саша, половина ваших на крыше погибла. Отстреливались до последнего, а потом взорвали себя. В крыше гаража дыра теперь.

— Земля им пухом.

— Оставшиеся двое на вылазку собрались. Одному плохо совсем. Уколами обкалывается. Они к вам хотели. Но не дойдут.

— Они могут в торговый зал спуститься?

— Нет врятли. Их по дороге на косточки разберут.

— Понятно. Отбой связи. Удачи всем.

— Удачи.

Я посмотрел на Пашу.

— Паша, я хочу, как человек погибнуть, а не воняющим трупом ходить.

— Как знаешь. Я поживу пока.

Что делать? Пойти живой бомбой в торговый зал? Завалить взрывом двух морфов в коридоре? Но для этого нужно выйти в коридор. Оба варианта отпадают.

Я подошел к стене противоположной от двери и ударил заточенной кувалдой в промежуток между стеллажом и шкафом. Я не обманулся в ожиданиях, тоже гипсовая перегородка. За четыре удара я проделал дырку размером с блюдце. В дырку тотчас просунулась тонкая женская рука в трупных пятнах и с обломанным маникюром. Пятым ударом я сломал руку кадавру. Но тут же просунулась другая женская рука большей комплекции. Я сломал и вторую руку. Обе зомбячки застряли сломанными конечностями в дыре и бестолково толкались у стены. Вид дергающихся конечностей вызывал тошноту. Я сунул поверх рук ствол автомата и нажал на спуск. Одна тварь перестала биться, рука повисла.

Нет, так дело не пойдет. Я обошел помещение и наткнулся на зарешеченное отверстие в компрессорную. Поднявшись с помощью Паши на шкафы, я разочарованно опустился вниз. Дырка была слишком низкой, мы не пролезем.

Если отсюда расходятся кабели, то должны быть каналы, по которым они расходятся. Я заставил Пашу искать проходы. Мы обходили помещение по периметру, заглядывали за шкафы, взламывали дверки шкафов кувалдой. Все было безрезультатно. Каналы под кабели были или узкие, или настолько забиты кабелями, что пролезть в них было невозможно.

Я вспомнил про высокий потолок коридора. Под потоком шли подвесные металлические направляющие и лотки с кабель–каналами. А если забраться на них? Я внимательно осмотрел потолок и верх стены вдоль коридора. Под самым потолком над дверью было небольшое окно для естественного освещения.

Паша принял мой план. Мы положили на шкафы, между которыми находилась дверь металлические створки, снятые со шкафа. Я аккуратно штык ножом отогнул крепления и снял решетку. Решетка была просто игрушечная. Такая решетка создавала только вид неприступной. Тонкие полоски можно было руками гнуть. Срезав ножом герметик, я вытащил стекло. Стекло тоже держалось едва–едва. Протиснувшись в окно по пояс, я дотянулся рукой до подвеса лотка из оцинкованной стали. Вытянувшись еще немного, я ухватился второй рукой. Уже встав на край окна ногами, я не без труда перебрался на мостик. Тонкая конструкция слегка прогнулась и затрещала под моим весом. Оставалось надеяться только на удачу. Паша передал мне автоматы, мою кувалду и свой топор. Я помог ему перебраться на мостик.