Владимир Ильин - Напряжение растет

-Так как до того, одну секунду, - Долгорукий отмотал ролик чуть назад. – Вот, этот фрагмент. Их номер невольно был сломан из-за того, что Шуйский указал неверные ранги, и ребята оказались без подобающего инвентаря.

-Что он указал? – С невольным любопытством поинтересовался Вид.

-М-м, давайте послушаем, - клацнул кнопкой Сергей Михайлович.

-Что?! Новик? Воин? Без ранга?! – Расхохотался князь, как от хорошей шутки, откидываясь на спинку кресла.

-Родители, бывает, медлят с экзаменом, - нейтрально качнул плечами старик, игнорируя смех.

А бывает, что родителям просто страшно говорить ранги детей. Потому что умные люди легко сопоставят достижения с возрастом и постараются убрать будущего «мастера» в детстве.

– Мы провели расследование. Они действительно репетировали с этим металлическим кольцом.

- Как будто ты запретил бы им выступить так, как они выступили, - потерев край глаза, будто смахивая слезу, успокоился румын.

-Единственная команда с одиннадцатью баллами за первый день, - намекнул на неожиданную оценку князь и легонько подначил. – Кто-то говорил, что видел в этом мире все.

-Видел, - спокойно подтвердил князь Вид. – А ты разве удивлен оценке? Твой Игорь всех судей оббегал, команду расхваливал.

-Что? – Вытянулось лицо Долгорукого.

-Говорит, смотри внимательно, сами играть будут, - передразнил он неправдоподобно и сжал кулаки. – Посмотрел. Все посмотрели. Всем понравилось.

Его приступ видели все соседи по судейской трибуне. И ставили оценки даже не за номер, а за удовольствие, которое принесла им команда. За удовольствие от того, как бессмертного князя корежит от страха. И человек перед ним прекрасно это понимал.

Темная волна прокатилась по комнате, выводя из строя монитор, высекая на поверхности стола и паркета крошечные волны, пока не достигла Долгорукого, чтобы тут же разбиться о нерушимый монолит воли.

Да, он тоже отдал им свой голос. Потому что те, кто заставил его испытать страх, не смеют быть посредственностью. Не смеют быть, как все. Они должны быть лучшими, чтобы воспоминания обернулись уважением к сильному сопернику, для встречи с которым следует готовиться и стать еще лучше. И не вызывали стыд вместе с желанием выжечь этот день огнем из памяти мира. Если они проиграют турнир, он будет крайне разочарован.

-Но и номер был весьма неплох, - осторожно, тоном выражая радушие, Сергей Михайлович постарался стравить напряжение.

Не смотря на то, что Долгорукий смотрел танец через призму нескольких выжженных миллиардов, ему все равно нравилось больше, чем хотелось придушить. А это – очень лестная оценка!

-В общем, ты хочешь сказать, что все это случайность.

-Так оно и есть. Все слишком нелепо и спонтанно, чтобы считать нападением. И, извини, но никакого продолжения, которое могло бы зафиксировать результат или извлечь выгоду, я в этой ситуации не вижу. А так не бывает.

-Вот так, просто? Одна ошибка с оформлением, чувство вины, и творится неведомо что?

- Дети. - Качнул Долгорукий плечом и добродушно добавил. – Мои внучата, ты бы знал, как чудят.

Он этого Игоря поймает и выпорет.

-Отдашь мне эту колотушку. – Выдохнув, принял решение князь. - Я посмотрю, что с ней не так.

Вестники войны вновь отступили за горизонт следующего дня.

-Инструменты принадлежат Самойловым. Мой сын ручался за сохранность.

-Так верни им их, а они пусть потом их потеряют. – Ленивым тоном произнес тот, выуживая из внутреннего кармана подкладки сложенный вчетверо листок с гербовым узором и снимая с уже не дрожащего пальца перстень с печаткой.

Знание причины страха – лучший путь к его обузданию. Но истинное выздоровление наступает, когда убираешь первопричину болезни, ее источник.

Выведя несколько строк на желтоватом листке и припечатав текст снизу печатью, князь Вид протянул его старику.

-Отдашь этому Самойлову.

-Отцу? – С некоторой опаской принимая лист, поинтересовался Долгорукий.

Все таки, его сын гарантировал безопасность всех детей… Но что будет, если гость потребует жизнь мальчишки? Отдаст ли ее сын ради того, чтобы соревнования продолжались? Пообещает ли голову по завершению турнира и снятию всех клятв? Легкое головокружение поселилось в мыслях Сергея Михайловича, не давая вчитаться в коротенький текст из двух предложений на развернутом листе – специально, чтобы Долгорукие знали его содержание и сделали выводы.

-Федору.

-«Больше так не делай. Учись хорошо»!? – С изумлением прочитал текст на листе старик, запамятовав, что всего лишь хотел мельком зацепить его взглядом до того, как демонстративно сложить.

-Приложишь несколько рецептов его ремесла. Старых, хороших. – Удовлетворенно кивнул князь Вид. – Я знаю, у тебя есть. Три, нет - четыре. Будет твоя вира, что не уследил.

-А он? – Возмутился Долгорукий, на секунду позабыв, что, в общем то, пытается разделить вину со второклассником.

Но столь кошмарное разграбление! Рецепт, попавший в чужие руки, теряет уникальность! Конкуренция, снижение цен и дефицит бюджета!

-Еще маленький, чтобы с него спрашивать, - откровенно развлекался за его счет князь Вид. – Не станет повторять эти... маракасы, значит, вырастет умным и талантливым. Тогда спрошу. За хорошую плату спрошу.

-А если его заставят?

-Значит, не вырастет, - потерял всякую веселость трехсотлетний виртуоз.

Но он верил в иное.

Тот, у которого было все на земле, кроме счастья воспитать детей, относился к ним по-особенному. Это не означало безграничного милосердия или желания уберечь беспризорных, не вытягивало из казны деньги на помощь лишенным крова. Возраст подарил ему иную странность.

С его огромной жизнью было глупо брать детей из приюта. Неправильно, когда сын умирает раньше отца. Поэтому он назначал себе воспитанников из чужих семей. То, что у тех уже были родители, его мало интересовало. Но вот наблюдать за успехами гения, отмеченного в юном возрасте, доставляло истинное удовольствие и гордость.

Его нового сына звали Федор.

-Я рад, что недоразумение разрешилось, - после короткой паузы, ответил Долгорукий церемониальным наклоном головы. – Теперь мы можем вернуться к празднику.

-Много дел? – Повернувшись на кресле вполоборота к окну, глянул на него гость.

-Мероприятие такого масштаба обязывает.

-Тогда иди, - лениво повел он рукой. – Я тут посижу. Вид у тебя тут из окна красивый.

Сергей Михайлович даже растерялся – оставить его тут, среди документов? Но и мягко выгнать никак не получится – раз сам не вышел, то упрется, как… Сделать вид, что решил остаться и поработать ради гостя – так этот паразит будет скалиться ухмылкой до самого вечера...