Владимир Ильин - Напряжение растет

Не те мысли, не тот градус напитка, чтобы о них размышлять. Главное, старый князь уж точно — жив, и тому порукой наследники. Потому что мертвый не может дать новую жизнь. Но этот мертвый, что сидит перед ним, может легко ее забрать.

— Попробуй, — промолвил после долгой паузы князь Вид.

— Нам потребуется видеозапись, — пряча облегченный вздох, Сергей Михайлович дважды звонко хлопнул в ладоши.

Дверь тут же распахнулась, впуская тележку с широченным экраном и двух слуг, бережно вкатывающих ее по драгоценному ворсу ковра прямо к столику их сиятельств — так, чтобы экран оказался по левую руку от гостя. Хозяину с поклоном положили под правую руку механическую указку, вытягивающуюся по длине. После очередного поклона, лишние покинули кабинет спинами вперед.

Внутри рода не одобрялось показное чинопочитание и отбивание лбами об пол после каждого слова, но без всего этого мог бы оскорбиться уже гость.

Сжав тоненькую указку в необъятной пятерне, Долгорукий ловко щелкнул одной из крохотных клавиш на ее поверхности, включив изображение на экране.

— Перед нами запись выступления с восьми ракурсов, — обозначив круговое движение, Сергей Михайлович показал на расчерченную три на три плоскость экрана. — Девятое изображение идет с камеры, направленной в зал, в том числе на судейский балкон. Разумеется, внутри вашего помещения и других уважаемых арбитров, камер нет. Но нам будет достаточно внешних. Синхронный хронометраж зафиксирован в правом нижнем углу.

По щелчку кнопки на указке, масштаб изображений сменился — теперь крупными были только два, остальные семь съежились до мелких прямоугольников по нижнему краю.

В комнате зашумело от приветственных аплодисментов, сцена с участниками поднималась из подземного уровня.

— Выключи звук, — через сжатые зубы произнес Вид.

— Дело не в нем, — предварительно поставив все на паузу, Сергей Михайлович все же сумел поймать взгляд черных глаз и постарался голосом и телом передать уверенность в своих словах. — Гарантирую. Смотрим?

Князь Вид с силой выдохнул и коротко кивнул.

Запись продолжилась, вновь со звуком.

— Стало быть, это момент падения щитов, — вновь щелкнула пауза.

Изображение на правом экране несколько раз показало, как парень в очках накладывает смычок на струны и достает первый звук. На левом экране отразился вид на зал сверху, тут же приблизивший полукруг старых на вид плиток, опоясывающих сцену. Плитки в одно мгновение раскалились до ярко-белого и синхронно дыхнули плотным белым дымом. Затем еще раз, в перемотке — справа движение скрипача, слева выгорание плиток.

— Двести сорок миллионов за одну плитку, — стоном от зубной боли вырвалось из князя.

А еще — сцена, выжженная электроника, экран, бронестекло судейской комнаты и издержки с этой чертовой эвакуацией! Каждому пожать руку и поблагодарить за участие во внезапной проверке.

Куда уж внезапней! В миг падения щитов старый князь впервые за долгие годы вспомнил о возрасте — сердечко зашлось так, что хоть пить бросай. Страшная перспектива.

— Долгорукие — богатый род, — со скрытой иронией хмыкнул князь Вид, слегка успокаиваясь.

Потратить такие деньги и не попытаться убить его сразу — в его логике весомое доказательство. Если, конечно, это видео не смонтировали позже. Он проверит.

— Выжгло все, синхронно. Я так не умею. Никто так не умеет. Тем более эти пацаны. — Категорично заявил Сергей Михайлович. — Стало быть… Тьфу, прицепилось. Скрипка. Артефакт.

— Забрали? — Как само собой разумеющееся, поинтересовался Вид.

Хотел было положить руки на стол, но вновь с неудовольствием отметил дрожь и сложил руки на груди.

— Нет.

— Тогда я заберу.

— Ты мне друг, — вновь поставив зацикленное видео на паузу, Сергей Михайлович отложил указку и выставил локти на стол, сцепив руки.

Вид иронично приподнял нарисованную бровь. У него друзей не было.

— Не был бы другом, я сейчас просто промолчал бы. Мол, хочешь брать — бери. — Всплеснул он руками. — Но этот скрипач — Шуйский Артем. Наследник.

— Откуда команда я слышал. Название школы слышал. Почему не слышал его фамилии? — Вновь нахмурился румын.

— Инкогнито, — провел тот рукой по благородной седине. — Плюс, не капитан команды. Им заявлен наследник из Зубовых.

— Не знаю такой род.

— В зале, наверное, никто не знает, — пожал Сергей Михайлович плечами. — Как таких объявить вперед княжеской крови?

— Боишься отца? — Изобразил тот удивление.

— Нет, — изобразил старик пренебрежение. — Но так нельзя! Чтобы какой-то Зубов поперед Шуйских! Это бардак! — Возмутился он.

— Значит, скрипка, — задумался князь Вид.

— Именно. Но дело не в ней. Вернее, не совсем в ней. Падение барьеров сделало возможным следующий элемент, — вновь щелкнула указка, отматывая чуть вперед и приближая самого юного участника команды. — Самойлов Федор. Смотри за движением его инструмента.

На этот раз соседнее изображение сконцентрировалось на последнем блоке судейской трибуны — пока еще темном. Одно движение маракасов в руках мальчишки, и стекло одиннадцатого блока в тот же миг сотрясает дикий удар изнутри.

— Достаточно! — Слишком громко произнес князь Вид.

Долгорукий тут же выключил изображение.

— Как видишь, не в звуке дело, — примирительно повел он руками.

Вид хотел бы возразить, рассказывая, как в голову через уши будто заливают раскалённое олово, стирая всякий разум дикой болью, оставляя только животный инстинкт — добраться до источника страдания и уничтожить голыми руками. И мелькания холодного света, выжигающего глаза до крупных слез, за которыми ничего не видно. И холод в груди, страшный холод внутри мертвого человека, вытягивающий в сторону сцены саму душу.

Но только сумасшедший станет рассказывать о собственных слабостях. Особенно людям, которые зовут тебя своим другом.

— Кто дал в его руки это? Шуйские?

В напряженном голосе сквозила ненависть, а дрожащие руки под столом вспоминали приятную тяжесть пыточных инструментов.

— Это интересный момент расследования, — хмыкнул Долгорукий. — Мы изъяли и изучили маракасы. Мальчик оставил их на хранение, что, согласись, крайне странно, если предполагать злой умысел. Так вот, это абсолютный новодел. Ему меньше недели.

— Кто? — Добавил в голос раздражения гость.

— Да сам мальчик его и сделал. Полагаю, случайно, сам не зная, что сотворил, — с видимым удовольствием глянул на собеседника хозяин кабинета. — Он из тех Самойловых, что потерялись половину года назад, после Багиево. Оказывается, осели у Шуйских. Вещица, которую он сделал, из класса «тень мастера». В чужих руках не работает.