Выбор мудрых - Андрей Олегович Рымин
Так и вышло. Несколько воинов востока одновременно налетели на колдуна, и клубок из тел и железа, что их покрывало, с лязганьем рухнул на землю. Пара мгновений – и куча мала вновь рассыпалась на отдельных людей. Победители-Вечные, словно спугнутый выводок шакалья, сразу бросились прочь. Остальные орденцы тут же прекратили бой и тоже пустились в бегство. Десяток ударов сердца спустя пустой круг перестал быть пустым, вновь заполнившись острошлемными, принявшимися немедленно гибнуть под ударами наконец-то добравшегося до места главных событий Яра.
* * *
Мертв! Арчи смотрел на по-прежнему закованный в сплошной панцирь труп колдуна и не мог понять, чего в нем сейчас больше: радости, или разочарования. Сарийский ублюдок повержен, но не рукой Арчибальда Монка. Сраный Ангел ушел от возмездия. Правильным путем, но ушел. Из смотровой щели шлема торчит рукоять узкого, как шило, ножа. Похоже, специально оставили, дабы всяк мог понять, кто убил эту мразь. На торце герб Валонга – скрестивший крылья орел. Или сам Дамаран нанес фатальный удар, или кто-то из его подчиненных. Да, обидно, но лучше уж так, чем никак.
Ладно. Злиться и психовать будем позже. Сейчас главное дать сигнал и забрать артефакт. За последнее император с советником переживали особо. Не хватало еще потерять такой ценный трофей, или тем более оставить его зарбаговым демонам. Кстати, те уже почти перед рвом. Пора сваливать.
– Ну. Что там? Не нашел? – поторопил он склонившегося над телом Яра.
– Нет, – не оборачиваясь бросил тот. – И, видимо, не найду. Смотри.
Лесник поднял покрытую сталью руку сарийца. На запястье обрывок цепочки. Этого и следовало ожидать. Арчи выругался.
– Забрали-таки. Ну что же, тут мы сейчас ничего не поделаем. Пора уходить.
Едва только пробившись к месту последнего боя сына бессмертной шлюхи, Монк догадался с чем связан был этот бросок Мудрецов. Догадался, но предпочел выгнать из головы неприятные мысли. Вдруг, ошибся? Но нет – приходили за чертовым вихрем. Теперь артефакт у союзничков, и один Ярос ведает, к чему это все приведет. Хорошо хоть, что меч Громовержца нашелся, и Империя осталась не с пустыми руками. Поражение? Победа? Судить будем после. Для начала нужно уйти с пути тварей.
– Горнист, три коротких, два длинных!
Тут же звонкий сигнал, означавший: «Колдун мертв. Отходим.» полетел над заваленным трупами лугом. Штабной холм принял, понял и ответил своим, что немедленно подхватили с краев и погнали вдоль вала повторами.
Две изрядно потрепанных армии на всем протяжении построений прекращали сражаться и пятились в лес. Третья, еле живая, избитая, потерявшая до трех четвертей своей численности, продолжая стремительно таять под натиском неудержимой орды, упрямо тянулась следом, но её гибели помешать уже ничего не могло.
– Прыгай, – Монк хлопнул ладонью конскую спину сразу у себя за седлом.
Яр засунул погашенный меч Ярада за пазуху и вскочил на предложенное место. Арчи презрительно плюнул в сторону ненавистного трупа и рванул поводья. Сражению с сарийским ублюдком пришел конец. Концом же войны пока даже не пахло. Знать бы еще с кем и как она пойдет дальше. Он уж точно не знал.
Эпилог. У моря
– Как там мои ёжики, как там мои рыбки, – беззаботно насвистывал себе под нос Орсо-рыбак, спускаясь к воде.
– Сейчас я вас поймаю, поймаю, поймаю. Прячьтесь, пока можете, прячьтесь, малыши.
Берег в этом месте был крут, но трещину в известняковом утесе Зиг-камнетес облагородил давно – аккуратные ровненькие ступени привычно ложились под босые ноги. Бегущий рядом ручей весело журчал водопадиками, подпевая Орсо. Бьющее четко в трещину утреннее солнце одновременно мешало и помогало, слепя и подбадривая: – «Торопись, торопись. Я уже встало. Сейчас самый лов начнется.»
Миновав последний изгиб пути, Орсо-рыбак, наконец, выбрался к своей любимой лагуне. Отвесные известняковые скалы прикрывали от ветра с обеих сторон маленький, шагов двести в длину, кусок пляжа. Сероватый крупно-зернистый песок приятно захрустел под ногами. Он шагал к правому мысу – там удобные валуны нависают над глубью. Горбыля с них бить – самое то. А ежей потом наберет. Мохнатые никуда не денутся – так и так выползли на мелководье погреться.
В воздухе у утеса носились туда и сюда белокрылые чайки.
– Крякайте, крякайте, – хитро улыбнулся Орсо-рыбак, глянув вверх. – Завтра Тахир-скалолаз к вашим гнездам наведается. Яичек, небось, нанесли.
Подойдя к скале и покрывающим её подножие здоровенным обломкам, Орсо скинул с плеча сеточку-переноску и принялся бережно разматывать сплетенную из волокон трехлистника тоненькую веревку, идущую от просверленной в ручке гарпуна дырочки. Закончив, сложил все широкими петлями и взял в левую руку. Выточенная из кости зубана стрелка с загнутым в обратку шипом на конце легла в правую. Теперь главное – тишина.
Осторожно забравшись на первый валун, Орсо-рыбак медленно пополз к следующему. За ним выступающий вперед камень с плоской верхушкой – удобнейшее место для лова. Голый живот тихо шуршал по гладкой, обтесанной тысячами штормов скале. Вот и край. Орсо высунул голову, приподнял готовую к броску руку и замер. Теперь только ждать и смотреть. При необходимости он мог целый день лежать в этой не самой удобной позе, но чаще все заканчивалось гораздо быстрее.
Вот и сейчас прозрачная гладь, открывающая взгляду красоты подводного мира, недолго оставалась пустой. Совсем скоро бурые водоросли и полянки песка между ними накрыла легшая наискось тень. Стайки мелкой рыбешки прыснули в разные стороны и под скалу важно выплыл хозяин прибрежных вод – толстобокий горбыль. Почему-то отвесные стены утеса манили этих мясистых здоровяков, и те раз за разом подставлялись под гарпун Орсо.
Терпеть, терпеть… Сейчас! Рука резко дернулась вниз, копьецо, коротко булькнув, прошило прозрачную гладь, и подбитая рыбина пустилась наутек, увлекая за собой веревку. Не так быстро! Орсо соскочил с камня и уже находясь с воде плавно потянул к себе повисшую на поводке добычу. Как бы не был силен горбыль, рыбак все равно сильнее. Несколько мгновений борьбы – и пальцы скользнули под жабры. Теперь никуда не денется. Можно выбираться на берег.
* * *
Вскоре Орсо уже поднимался обратно. В одной руке полная бурых ежей-кругляшей сетка, в другой здоровенная рыбина, на языке очередная песня-свистелка.
– Накормлю, всех накормлю. Угощу свежатинкой…
На выходе из расщелины он на мгновение остановился, чтобы сорвать ртом – руки-то заняты – успевшую с
