Александр Афанасьев - Час негодяев

Интересно, здесь спрятали? Наверное, больше негде…

Агент Козак брел по заводской улице, осматриваясь по сторонам.

Ага, вот…

Угадал…

Как будто место преступления – два старых здания и между ними, хромая на пробитую шину, стоит фургон. Белый «Крафтер».

Какие же мрази…

– Сэр!

Он обернулся. Два человека с оружием стояли у него за спиной. Бороды, очки, бейсболки и карабины «М4». Наемники. Американские машины смерти.

– Сэр, вы срочно нужны в Американском доме…

Американский дом – так, как оказалось, наемники называли временное представительство…

Американский дом был по-прежнему на осадном положении, часть улицы отгорожена бетонными блоками. Люди с автоматами и джипы, на некоторых из них даже установлены пулеметы. В сопровождении наемников Козак прошел в здание… Проходя в здание, вы не могли избежать помещений, которые занимала морская пехота. Но новый удар настиг Козака прямо в холле, где был установлен, как на бесчисленных иракских и афганских базах, импровизированный монумент.

Карабин «М4» со штыком, штык воткнут в пол. Каска и башмаки.

И фотография.

Вот и всё, что осталось от Канады. Пятого ребенка в семье, пошедшего в Корпус морской пехоты, где он впервые наелся от пуза.

Его напарника.

Козак стоял у импровизированного памятника и не знал, чьи пули, его или Карреры, поставили точку в жизни морпеха.

– Вас просили не лезть.

Козак обернулся, выхватывая пистолет, но наемники, сопровождавшие Козака, были быстрее.

– Не дергайся… – прошипел один из них.

– Что происходит?

Козак увидел уставные ботинки морской пехоты.

Видимо, Кудроу испугался, что дело вскроется. Мало ли – рядом столько морских пехотинцев…

– Стресс. Он был его другом.

…

– Давайте его на наш этаж.

– Я надеюсь, мы с вами договоримся.

Кудроу бросил на стол фотографии, разлетевшиеся веером.

– Я навел о вас справки, мистер Козак. CV у вас не очень хорошее, из морской пехоты вас не выгнали с позором просто потому, что не хотели поднимать шум, верно?

– Пошел ты.

– А теперь появляются фотографии, где вы изображены вместе с установленным русским агентом. И возникает вопрос. Тот провал в Киеве, когда три центнера совершенно секретной прослушивающей аппаратуры попало к русским, – это случайность? Или нет? Если посмотреть вот на эти фотографии, то возникают вопросы. Может быть, такие встречи были у вас и в Киеве? В Киеве много русских было. Может, даже и с тем же человеком. Особенно, если и он был в Киеве…

…

– Я перечислю тот вред, который вы причинили. Раскрыли совершенно секретную операцию в Киеве – раз. Передавали российскому агенту секретную информацию – два. Проявили неавторизованную активность, в результате чего погибли люди, в том числе и морской пехотинец, кстати, ваш напарник – три. Каким-то образом замешаны в убийстве местного главы государства… В сочетании со связями с русскими это очень подозрительно. Достаточно?

…

– Что молчите?

– А вы в суд на меня подайте.

– В суд? Да проще вас признать сумасшедшим и запихнуть в психушку. Или в какую-нибудь дыру в польском захолустье. В компанию к очередному Усаме. Будет интересно – в одной клетке аль-каидовец и морпех США.

…

– Итак?

– Никакого уголовного преследования?

– Уже разумно.

– И не только по сегодняшнему делу, но и по всем предыдущим. Я имею в виду Киев. Закрыть тему, снять все пометки в моем личном деле.

– Это сложнее, но… попробую. В конце концов, у нас с ФБР сейчас отличные отношения. Никаких недружественных действий.

– И… Канада должен быть оформлен как погибший в бою.

– Это сделает Минобороны.

– Хорошо…

Кудроу покачал головой, положил на стол лист бумаги.

– Пишите.

– Что писать?

– Я, такой-то, соглашаюсь добровольно сотрудничать…

Козак усмехнулся.

– Вы же из ЦРУ. Зачем вам информатор внутри страны?

– Это вы так думаете, что я из ЦРУ. Я это просто не опроверг. Берите бумагу, пишите. Не будем затягивать.

Наемник за спиной разрезал ленту одноразовых наручников.

Когда Козак вышел из Американского дома, уже темнело. Он присмотрелся повнимательнее к тем, кто охраняет здание. Стоял «Шевроле Субурбан» с мигалкой за решеткой радиатора, и рядом с ним стояли наемники. Как в старые добрые времена. Был виден даже большой чехол на заднем сиденье – двери были открыты с двух сторон.

Это и была хит-команда ЦРУ. Скорее всего, та же, что и в Нью-Йорке сработала. Их много… отставные спецназовцы, наемники, просто рехнувшаяся сволочь. И имя им – SAD. Дивизион специальной активности.

Козак подошел ближе. Понимающе спросил:

– Боеприпасы Ingman DD, верно?

Один из наемников покачал головой:

– Нет. Гарантии не было. Пришлось использовать «Марк-211».

Ясно. «Mk211». Это тоже пятидесятый калибр, но необычный. Его разработала норвежско-финская компания Nammo как патрон для эффективной борьбы с советской бронетехникой. Это один из самых конструктивно сложных и дорогих боеприпасов для стрелкового оружия в мире. В самом носике пули размещен зажигательный состав из циркониевого порошка, дальше идет сердечник из сплава карбида, вольфрама и кобальта, окруженный взрывчатым веществом. При попадании в цель сердечник пробивает броню, одновременно происходит взрыв, и внутрь летят частицы горящего циркония. Разрушения при использовании этого снаряда соответствуют снаряду двадцатимиллиметровой пушки.

– Ясно. Да, круто.

– Круче некуда. Парень, мы к тебе ничего не имеем. Это просто наша работа. Если тебе будет от этого легче, я тоже потерял человека. Парень прошел Ирак, две командировки. Ты его подстрелил. Но у меня вопросов нет.

Козак кивнул:

– Без вопросов. Это просто наша работа.

Информация к размышлению

Документ подлинный

Тельняшку сними, украинский десантник,Носить ее точно свидомым не гоже!Ведь это Маргелов, а он, значит, ватникПридумал ее… и берет его тоже…

Снимите берет, не позорьте береты,Бандиту скорее к лицу балаклава.Ведь ваша эмблема СС и скелеты,И в этом вся ваша дешевая слава…

ТЕЛЬНЯШКУ СНИМИ, УКРАИНСКИЙ КАРАТЕЛЬ!Снимите с себя ордена «оккупантов»,Ведь ленты на них – это знак «террористов».Повесьте на грудь черно-красные банты,

Ведь вы по натуре простые фашисты!Воюете вы со своим же народом.Вы стали давно у врагов холуями.Наследники вы бандерложьего сброда.

Детишек бомбить и расстреливать женщинЗа то, что их сын воевал за свободу, —Все ваше уменье. Но нет таких трещин,Где спрячетесь вы от возмездья народа!

Вам честь офицера, увы, не знакома,Забыты для вас и Отчизна, и совесть.И небо для вас сотрясется от громаИ гнева народного. Так что готовьтесь.

Предстать пред Богом и перед народом,Осудят вас страшным судом тени предков.Воюете вы, так сказать, за свободуСпокойно пожрать европейских объедков.

За место для ваших детишек в борделях,И резать на органы их для злодеев,За право своих дочерей на панели,Своих сыновей добровольно стать геем.

Народного гнева наполнена чаша,Народная кровь призывает к отмщенью.Вас скоро начнут убивать на параше…А, впрочем, продались вы все за печенье.

За баксы, за «мерсы», трусы кружевные,За сникерс, рошен, за жувачку, помаду,Готовы продать вы просторы родныеИ Родину сдать иноземному гаду.

Вас всюду найдут, не дадут притаиться,За вами идут волкодавы по следу…У вас под ногами земля возгорится,Под звуки парадного марша Победы.

Донецк, Новороссия.

Донецкий аэропорт.

Ночь на 12 июля 2019 года

Отец Мой доныне делает, и Я делаю…

Донецкий аэропорт.

Место, где все решится…

Я приехал посветлу. Один. Никто не обратил на меня внимания – после того, как разминировали руины, они стали популярным местом для экс-курсий. Я просто поставил свой «Мерседес» в том месте, откуда его не особо было видно, и вышел из машины.

Передо мной были Пески. За спиной – Донецк…

Мы снова не сдали этот экзамен. Экзамен на взрослость, на мудрость, на состоятельность как государства и как нации. Мы все не сдали – и украинцы, и русские. Мы здесь сражались и умирали, говоря на одном языке и с трудом представляя, ради чего все это. Мы ничего хорошего не добились этой войной – ни мы, ни они. А для себя я даже и определить могу с трудом – где «мы», а где – они.

Но знаете, что самое обидное. Понимать, как началась эта война. Из-за чего. Точнее, из-за кого. Из-за мелких обдриставшихся людишек со своими мерзкими, мелочными и мелкими проблемками.