Джеймс Баркли - Тот, кто был равен богам
Пелин выразительно скривилась.
— Постараюсь.
— Прояви такт, — посоветовала Катиетт. — Он очень неуравновешен. Эльф со странностями, одним словом.
Пелин кивнула.
— Такаар, можно тебя на минуточку?
А Такаар рылся в заштопанном кожаном мешке, от которого исходил сильный запах рыбы. Испустив торжествующий вопль, он извлек из него глиняный горшок, заткнутый деревянной пробкой, и принялся перебрасывать его из руки в руку.
— Осторожнее, — сказал Ауум.
— Здесь заключена смерть тысяч живых существ. И еще многие тысячи погибнут, если специально заняться заготовкой. — В глазах Такаара блеснуло нечто очень похожее на фанатизм. — Пелин, а ведь ты считаешь, что у меня не все в порядке с головой, верно?
— Я не об этом хотела поговорить с тобой, — тщательно подбирая слова, сказала Пелин. — Такаар, у нас мало времени.
— Люди идут сюда. Они обрушат на наш лес такой ураган, которого мы можем и не пережить. А я не могу повести вас за собой. Даже не проси меня об этом. Ну вот, ты довольна, что я справился со своей гордыней?
— Я не прошу тебя вести нас за собой, — ответила Пелин. Такаар выглядел пришибленным. Казалось, он вот-вот расплачется. — Но нам действительно нужна твоя помощь. Ты нам поможешь?
Такаар прищелкнул языком, а потом со свистом втянул в себя воздух и быстро покачал головой. Катиетт даже пожалела его. Как и всех остальных, впрочем. Она возлагала на Такаара большие надежды, и вот он здесь, стоит перед нею, едва сохраняя последние остатки здравомыслия.
— Плащ с капюшоном, — вдруг сказал он.
— Он тебе нужен?
— Несомненно. Мы же не хотим неприятностей в том случае, если меня узнают остальные, а?
Пелин явно испытала облегчение.
— Нет-нет, разумеется, нет. Быть может, одолжить у одного из мертвецов…
— Великолепно.
Катиетт нахмурилась. Они шли на огромный риск, соглашаясь с ним. Но Меррат уже стаскивала просторный дорожный плащ с убитого мага. Она протянула его Пелин, а та передала его Такаару.
— Вот и отлично. — Такаар зашагал в сторону лагеря, и ТайГетен и Пелин поспешили догнать его. Ауум пристроился рядом с Катиетт. — А теперь давай поговорим. Ты что-то говорила о том, что у вас над головами летают маги. Как такое возможно? Я должен увидеть это своими глазами. Ауум, убери его на место.
И бывший архонт ТайГетен, не глядя, швырнул горшок себе за спину. Ауум выбросил руку и едва успел поймать его. Осторожно держа сосуд в вытянутой руке, он сунул его в мешок, висящий у него на плече.
— Что здесь? — поинтересовалась Катиетт.
— В горшке или мешке?
— И там, и там, но давай начнем с горшка.
— Яд желтоспинной лягушки. Такаар говорит, что она выделяет его через кожу. Дотронься до него, и умрешь. Если нанести его на кончик стрелы или еще чего-нибудь в этом роде, то можно быстро убить своих врагов.
Катиетт выразительно приподняла брови.
— Он собирал эту гадость? Разве нас не учат никогда не прикасаться к таким тварям?
— Да, именно этому меня и учили. Но Такаар, чем он очень гордится и не устает подчеркивать, имел в своем распоряжении целых десять лет, когда ему больше нечем было заняться, кроме как растравлять чувство вины и придумывать способы, чтобы покончить жизнь самоубийством, если бы у него достало на это мужества.
Катиетт улыбнулась.
— Представляю, каково тебе было странствовать в его обществе. А вообще, какой он? Сейчас, я имею в виду?
Ауум понизил голос до шепота.
— Откровенно говоря, я не знаю, что и думать. Он совершенно непредсказуем в перепадах своего настроения. Я не уверен, что он до конца понимает, зачем пришел сюда. Иногда во время нашего путешествия он выглядел таким спокойным и просветленным, что я забывал о том, что он бывает совсем другим. А в следующий миг он впадал в ярость и принимался спорить с голосом, который звучит у него в голове, или уходил в себя настолько, что я не мог ничего от него добиться. Ни единого шага в нужном направлении.
— Он представляет собой серьезную опасность, не так ли? — заметила Катиетт, тоже понижая голос.
Идущие впереди Такаар и Пелин о чем-то разговаривали. Командир Аль-Аринаар явно чувствовала себя не в своей тарелке. Ауум коснулся руки Катиетт и знаком предложил ей отстать еще немного. До этого момента Катиетт даже не замечала, что дрожит всем телом.
— В этом сражении Такаар может принести нам победу или поражение. Но где-то в нем таится вся его прежняя сила. Мне жаль негодяя-иниссула, который примет его странность за слабость. Его боевые навыки стали еще лучше.
— Вы что, подрались?
— Он пытался убить меня, но его остановил Серрин. Кстати, с Серрином все в порядке. Я расскажу тебе о нем чуть позже.
— Как тебе будет угодно. А теперь выслушай меня. Наше положение осложнилось. Теперь, в первую очередь, надо беспокоиться не о предателях-иниссулах. Такаар, между прочим, угадал причину, но не масштаб бедствия.
— Я весь внимание.
И Катиетт пересказала ему последние события в Исанденете, отметив про себя, что на лице Ауума отразились тревога и разочарование.
Некоторое время он хранил молчание.
— Именно после применения этой магии ему становится хуже. Вот что беспокоит меня сильнее всего, если маги начнут массово использовать против нас свои заклинания.
Катиетт нахмурилась.
— Как такое может быть? Он же никогда раньше не бывал здесь, верно? Во всяком случае, в окрестностях Исанденета.
— Он — не такой, как мы, — заявил Ауум.
— Теперь я и сама это вижу, — пробормотала Катиетт и подивилась горечи, прозвучавшей в ее голосе.
— Нет, я не это имею в виду. В большей или меньшей степени, но он чувствует все, что происходит вокруг. Это имеет какое-то отношение к линиям силы, которые он обнаружил здесь. Он ощущает изменения и нарушения в энергии земли. Как аппосийцы или орраны, если верить их словам. Только куда сильнее. Помнишь, что ты только что рассказывала мне о театре и складе? Все сходится. Он ощутил их так, словно они были направлены прямо на него.
— В нем что-то такое пробуждается, и он говорит, что это есть в каждом из нас. Думаю, этим и объясняется добрая половина проблем у него с головой. Если бы он действительно терзался угрызениями совести и чувством вины за то, что случилось у Тул-Кенерита, то неужели ты думаешь, что он остался бы жив до сих пор? Не смеши меня.
Катиетт не нашлась, что ответить Аууму. Вскоре они вошли в лагерь. Глаза всех мирных обывателей и воинов были устремлены на них, как и всех Аль-Аринаар тоже. Самые наблюдательные обратили особое внимание на Ауума и незнакомца в капюшоне. ТайГетен по всему лагерю обменивались сигналами. Некоторые даже начали подтягиваться под сень деревьев, где Катиетт устроила свой импровизированный командный пункт.
— Меррат. Здесь есть иниссулы, которые должны подготовить своих собратьев к Возвращению. Помоги им, но поспеши. Мы должны выработать план.
Ответ на вопрос Такаара был хорошо виден из лагеря. Примерно в миле к югу от него, высоко в небе. Катиетт содрогнулась. Она до сих пор так и не смогла привыкнуть к подобному зрелищу. Она увидела, как Пелин жестом показала на мага. Такаар остановился на самом краю опушки, не выходя из-под зеленого покрова, и стал наблюдать за колдуном. Катиетт ускорила шаг, заметив, что он простер к нему руки, и побежала, когда увидела, что он начал делать такие движения, словно тянул за веревку.
Поведение Такаара выглядело настолько театральным и комичным, что окружающие засмеялись, сочтя, что он разыгрывает перед ними шуточную пантомиму. Но тут капюшон сполз с его головы, и при виде его исказившегося от усилий лица и ярости в глазах смех стих. И тогда те, кто обладал долгой памятью и уцелел на Хаусолисе, начали спрашивать себя, что это за чужак затесался в их ряды. И кое-кто уже сложил два и два, получив четыре.
— Будь оно все проклято, — выругалась Катиетт. — Пелин, вытащи его из толпы.
Но слухи распространялись быстрее, чем пожар в лесу. Люди вставали, тыкали пальцами, начинали собираться вокруг. ТайГетен, по знаку Катиетт, преградили им путь. Они выстроили кордон, надвигаясь на своих подопечных и пряча Такаара от их взоров. Катиетт же остановилась прямо перед ним.
— Вот, значит, как ты представляешь себе незаметное проникновение? Что ты делаешь?
Такаар опустил руки, но глаза его сверкали.
— Я вижу, что привязывает его к земле. Это нечто вроде паутины, и он сидит на ней. И, одновременно, она удерживает его в небе. Я вижу ее настолько отчетливо, что, кажется, могу коснуться. Но вот стащить его вниз у меня не получается. Какая-то иная сила мешает мне.
Катиетт оглянулась на Ауума, который в ответ выразительно приподнял брови.
— И что еще ты видишь? — спросила она у Такаара.
— Цвет и силу. Форму крыльев, которые позволяют ему сохранять равновесие. Волшебное зрелище.
