Павел Нечаев - Цена жизни
— Доигрались… — побормотал Эран.
— Вот именно, доигрались. И ты, и Альберт! — забегал по кабинету Барзель. — Перспективный парень, муха с бляхой. За такими, мол, будущее. Вот оно, ваше будущее! Остолопы!
— Я еду туда! — встал Эран, и снял со спинки кресла куртку.
— Бери гвардию. Бери САУ. Бери танки, бери что хочешь, но чтобы корабль был у нас! Красную сволочь перебить до последнего. Найди Альберта, пусть вместе с тобой зачищает. Если поймаете его ублюдка живым, чтобы он сам, лично, его кончил. Проследишь!
— Не торопитесь, — раздался от двери мягкий голос. Эран попытался повернуть голову, но внезапно обнаружил, что его тело больше ему не подчиняется. — Сядьте, — сказал голос, и Эран с Барзелем дергаясь, точно куклы, сели в свои кресла. Говоривший подошел, и стал так, чтобы его видели оба. — Я Джек, — представился непрошеный гость.
— Что тебе надо? — прохрипел Эран, обнаружив, что голосовые связки вновь ему подчиняются.
— От вас? Ничего. Редкий случай, правда? Сидят в кабинете властители, а мне от них ничего не нужно. Вам нечего мне предложить, — усмехнулся Джек.
— Тогда зачем ты здесь? — спросил Эран, и тут же отчаянно крикнул: — Охрана!
— Я пришел помочь другу, — сказал Джек. Крик Эрана его ничуть не обеспокоил. Никто в кабинет не ворвался. — Вы его знаете, его зовут Шимон Грин. Хороший человек, но несколько нервный. Впрочем, это пройдет. Когда мы с ним виделись, это было давно, два года тому назад, он мне сказал одну вещь. Знаете, что он сказал? Он сказал, что нам, индиго, нужно пересмотреть взгляд на многие вещи. Понимаете, наш Наставник запрещал нам вредить людям. Запрещал применять насилие. Это закончилось смертью одного из нас, и едва не стоило жизни всем остальным. А еще мы были очень самонадеянны, и считали, что можем жить отдельно от людей. Я много над этим думал, и понял, что прав Грин, а не Наставник. Мы — люди, а людям свойственно убивать друг друга. Поэтому я здесь.
— Не убивай, — задушено прошептал Эран.
— Убивать? Нет, я вас не убью, — сказал Джек. — Но, если бы у вас был выбор, вы бы предпочли смерть.
Джек вышел из кабинета, дверь с грохотом захлопнулась у него за спиной. Он прошел мимо уткнувшейся в компьютер секретарши, которая увлеченно раскладывала пасьянс. Охранник у входа не удостоил его и взглядом, лениво листая порножурнал. Казалось, что никто Джека не видит, да собственно, так оно и было.
Спустя полчаса в кабинет Барзеля ворвался запыхавшийся офицер из штаба.
— Вы чего трубку не берете? — выпалил он с порога. — Сарацины прут! — офицер осекся, и челюсть его упала при виде открывшейся картины. Закатив глаза, откинувшись на спинку кресла, Барзель издавал нечленораздельные звуки. По кабинету плыл запах дерьма. Склонив набок голову, раскачивался, тараща бессмысленные глаза, Эран. Из уголка рта тянулась струйка слюны.
— Теперь понятно, — сказал Грин, когда видение исчезло. — Значит, я по-прежнему у вас в долгу…
— Мне бы не хотелось, чтобы ты это так воспринимал. Ты — наш друг, а друзьям надо помогать. Разве нет? — улыбнулся Джек.
— Хорошо, — кивнул Грин. — Поднимайтесь на борт.
Индиго взошли на борт вместе со всеми. У трапа остался только Эрик и четверо его людей.
— Вы останетесь здесь, — остановил Грин Эрика, который направился к трапу.
— Что, бросишь нас? — спросил Эрик.
— Нет, не брошу. Видишь на той стороне, левее элеватора, здание портового управления? Бери своих ребят, и занимай там позиции. Если будут гости, действуй по обстановке, — сказал Грин, и повернулся, чтобы взойти на борт.
— Боишься, — усмехнулся Эрик.
— Опасаюсь, — через плечо ответил Грин. — Пока мы не выйдем в море, я вас на борт не пущу. Слон выдаст вам катер, — ответил Грин, и пошел по трапу вверх. Стоящий у трапа Бибизян посмотрел на Эрика, многозначительно похлопал свисающую с плеча винтовку, и тому ничего не осталось, как отойти.
Сорок восемь часов, срок, отведенный на эвакуацию, давно прошел, но Грин все медлил с приказом отплывать. Он и сам не знал, чего ждет. Все, кто должен был приехать, уже приехали. Некоторых, правда, не досчитались. Но они уже вряд ли приедут, Грин это понимал.
— Нам давно пора отплывать. Чего ждем? — спросил Эмиль Грина. Они стояли на мостике, и смотрели на город.
— Скоро поплывем, — ответил Грин. — Скоро…
— Сержант, — сказал стоящий рядом капитан. — Плавает мусор по течению, а суда ходят.
— Хм. Да? — поднял бровь Грин. — Я запомню. А вы, капитан, окажите мне ответную услугу: не называйте меня сержантом.
— Хорошо. Буду звать тебя «командир», как твои ребята.
— Это лишнее. Я вам не командир. Зовите просто — Грин.
— Договорились, — кивнул капитан. — Знаешь, Грин, ты молодец. Вы все молодцы. Я вами, можно сказать, восхищаюсь. Провернуть такое… Вы же еще дети. Сколько тебе лет?
— Двадцать.
— Двадцать… И ты, считай, самый старший. А у мелкоты вашей вообще молоко на губах не обсохло. Я совсем маленьких видел, лет по тринадцать.
— Есть и такие. Средний возраст где-то семнадцать-восемнадцать, — сказал Грин, не понимая, куда клонит капитан.
— Вот! — поднял палец капитан. — А сумели переиграть таких зубров!
— Вы ошибаетесь, капитан, — Грин усмехнулся. — Ошибаетесь во всем. Во-первых, жизнь — не игра. А во-вторых, молодость, которую вы считаете недостатком, на самом деле преимущество.
— Это как? — заинтересовался капитан.
— Очень просто. Вы, старики, сформировались в другом мире. В мире, где было много людей, много машин, много всего. Этот мир жил по своим законам, управлялся своими методами. Когда его не стало, все изменилось. Все, кроме вас. Вы просто слишком взрослые, чтобы понять это. Когда вы стали строить новое общество, вы взяли старые чертежи. Других у вас нет, и придумать их вы не в состоянии. А мы — да! Ваш мир умер, а этот принадлежит нам.
— Не понимаю, — покачал головой капитан.
— Все просто. Ваша модель, это обезьянье стадо. В стаде обязательно есть иерархия. Низкоранговые самцы, среднеранговые, высокоранговые, и так далее. И, во главе — вожак. Высокоранговый бабуин, у которого самый красный зад.
— Хмм, ну, допустим… А у вас?
— А у нас общество другого типа. Не вертикальная структура, горизонтальная. Нас объединяет идея. Благодаря этому, наше общество гораздо прочее вашего. Оно способно выдержать любой удар. У нас нельзя выбить, или подкупить верхушку, потому что ее нет.
— Стоп! — поднял руку капитан. — Но ведь, ты и есть тот самый высокоранговый вожак, разве нет?
— Нет, — покачал головой Грин. — Ребята дали мне право приказывать, потому что на данном отрезке времени я лучше других знаю, что делать. Я не вождь, не атаман, не император. Я временный командир. Вот приплы… то есть, придем в пункт назначения, и я сложу с себя эти обязанности.
— Я думаю, ты ошибаешься, Грин. Люди без иерархии жить не могут. И ты, как высокоранговый, умный самец, обязательно это поймешь.
— Время покажет, кто был прав, — не стал спорить Грин. В это момент на связь вышел часовой с КПП. Он сказал, что к КПП подъехал бронетранспортер под сарацинским флагом. Подъехал, и остановился, ничего не предпринимая.
— Ну что, товарищи, — Грин обвел взглядом собравшихся на мостике. — Похоже, наше время истекло. Капитан, сообщите по корабельной трансляции, что мы уходим. Эмиль, свяжись с нашими наблюдателями. Передай: всем оставить посты, и прибыть на корабль. Да пусть не забудут флаги.
— Интересно, почему сарацины пришли именно сюда? Почему не в Поселок? — задумчиво пробормотал капитан.
— Ну, это просто, — усмехнулся Грин. — Зачем им Поселок? Там же ничего, кроме домов, нет. Думаю, удар по северным опорным пунктам был отвлекающим. Главные силы прошли вдоль берега, с юга. Ведь что у нас дальше, за портом? Промзона и нефтезавод. Вот их главная цель, а не Поселок. Взяв нефтезавод, им будет очень просто отрезать Поселок. Значит, наши… то есть, люди Барзеля, оттуда сами уйдут. Остается только Крепость.
Держа в руке свернутый флаг, мимо Грина пробежал последний наблюдатель. Грин остался один у подножия трапа. Вдали, у руин казармы, показалась группа сарацин. На расстоянии, лиц было не разглядеть, но Грин почувствовал, что Шейх там. Он расставил пошире ноги, и посмотрел в сторону сарацин. Грин знал, что они его видят, и ему захотелось, чтобы они запомнили его таким: уверенно стоящим на ногах. Непобежденным. Он помедлил мгновение, и взбежал по трапу вверх. Матрос из палубной команды тут же нажал на кнопку, загудела лебедка, и трап пополз вверх.
— Рубите канаты! — крикнул Грин, и пошел на правый борт, на прогулочную палубу. Там уже собралось все население корабля. Все до единого вышли проститься с родиной. Народа оказалось много, не протолкнуться. Грина узнавали, и освобождали дорогу. Он подошел к перилам, и посмотрел на Город. Огромный, заброшенный и пустой, это все же был его родной город, и Грин испытал незнакомое ему доселе чувство щемящей тоски. Почему-то ему расхотелось покидать это место. Не только ему стало тоскливо. Многие, не стесняясь, плакали. Людям было непросто бросить все, и уйти в неизвестность. Палуба под ногами завибрировала, корабль дрогнул, забурлила за кормой вода. Здание элеватора напротив медленно поползло вправо. От управления порта отвалил катер, и, оставляя за собой пенный след, поплыл к кораблю. Вслед ему тут же стали стрелять. Грин поднес к глазам бинокль, и увидел, что между управлением порта и элеватором стоит сарацинский бронетранспортер.
