Устав от масок - Метельский Николай Александрович

Дождавшись, когда девушка уйдет, я произнес:

— Все-таки я удивлен, что она ваша дочь. С виду, скорее, внучка.

Старик в этот момент разливал чай и, на мгновенье замерев, бросил на меня взгляд.

— Положили глаз на мою дочурку? — спросил он веселым голосом. — Право слово, не стоит. Она старше, чем выглядит.

— Просто отдаю должное вашим генам, — улыбнулся я, беря в руки свою чашку.

— Это да, я хорош, — покивал он. — А вообще, у нее уже взрослый сын есть. Владеет своей автомастерской.

Да ну на фиг! Это насколько же она старше?

— М-да… — выдавил я из себя, делая первый глоток.

Хм, нормальный, вроде, чай. Нет, ну все-таки! На ней ведь даже косметики нет. Охренеть, как она сохранилась. Это получается, Руми — ровесница моей матери? А то и старше? Этсу, вообще-то, тоже неплохо выглядит для своих лет, но Руми — вообще за гранью! Блин, а я ее еще Руми-тян называл.

— И как вам чай, Аматэру-сама? — спросил Каруиханма. — Говорят, вы…

И замолчал.

— Говорят — что? — все же переспросил я.

— Да так… Всякое, — отвел он взгляд.

— А если поточнее? — не отставал я от него. — Не пугайте меня, Каруиханма-сан, что там про меня говорят?

— Ну… — вздохнул он тяжко. — Говорят, вы не очень хорошо разбираетесь в сортах чая.

Ф-фух, а я-то уж думал…

— Поразительная вещь — слухи, — вздохнул я. — Вы это от клиентов услышали?

— Ну да, — пожал он плечами. — Вы не подумайте, никто не ставит вам это в вину, наоборот — это выделяет вас из толпы аристократов. Хотя куда уж больше, — закончил он.

— И правда — куда уж больше, — покачал я головой. — А чай хороший, насколько я могу судить.

— Названия у него нет, — покивал Каруиханма. — Но только потому, что роду Асакура это не нужно. Они его чисто для себя растят. Ну и мне пару лет назад подарили.

— Асакура еще и чай растят? — удивился я.

— Они вообще много чего растят, — ответил Каруиханма. — Насколько я знаю, на этом они в свое время и поднялись, на всяких там зельях и эликсирах. До сих пор, вон, таблетки делают.

— Фармацевтика — это не только таблетки, — заметил я.

— Между нами, мне как-то все равно, — ответил он, после чего сделал глоток чая и продолжил: — Я много чего в жизни повидал, что ж мне теперь, все запоминать?

Забавная позиция.

— Вам вообще что-нибудь, кроме кузнечного дела, интересно? — спросил я улыбнувшись.

— Конечно, — возмутился он. — Что ж я… А впрочем, нет, неинтересно.

— И как вы только живете? — покачал я головой.

— Нормально живу, — ответил он. — Неинтересно не означает, что я игнорирую все, что не связано с кузнечным делом. Некоторые вещи вообще сложно игнорировать. Например, я знаю, что седьмой поворот на серпантине Веселых гор — это на юге города — очень сложен, а ускоряться надо после предпоследнего поворота.

— Ничего не понял, — признался я.

— Да я и сам не понимаю, просто знаю. С внуком, гоняющим в уличных гонках, чего только не нахватаешься, — пожал он плечами. — Сын Руми-тян, кстати говоря.

— Владелец автомастерской? — уточнил я.

— И уличный гонщик, — кивнул Каруиханма. — Весь в меня, такой же фанатик. Только машин.

— А кузнецы у вас в семье есть? — спросил я. — Кроме вас, естественно.

— Старший сын, — ответил он, сделав очередной глоток чая. — Сейчас в Китае живет. Все хочет одного моего знакомого на учебу развести.

Интересная у него семейка.

— Такой же фанатик, как и вы, — обозначил я улыбку, после чего глотнул чая.

Ответил старик не сразу, серьезно задумавшись о чем-то.

— Нет, не такой, как я, — произнес он. — Это сложно объяснить несведущему в кузнечном деле, но если для меня важен конечный результат, то для него — сам процесс. Я концентрируюсь на мече, он — на работе. Меч для меня — цель, для него — всего лишь мерило его мастерства.

— И правда, сложно, — сказал я задумчиво. — А для меня меч — это инструмент. Начало, после которого только начинается работа. Соответственно, я не склонен обожествлять инструмент. И не очень понимаю тех, кто трясется над своим мечом.

— Такая позиция мне понятна, — кивнул Каруиханма. — Но ситуации бывают разные. Порой инструмент может сильно удивить, и вы волей-неволей начнете воспринимать его по-особенному.

— Признаться, я вас сейчас не понял, — произнес я удивленно. — Что такое должно произойти, чтобы я начал вылизывать какой-то конкретный пистолет. Еще и на полочку его ставил.

— Пистолет не знаю, — хмыкнул Каруиханма. — А вот меч… Представьте себе, что вы обычный человек. Перед вами сильный враг, сильнее вас. А позади все, что вам дорого. То, что не дает вам убежать. И вот этот враг подходит, его меч начинает светиться от бахирной техники, вот он замахивается… А у вас в руке самая простая железка. Обычный меч, выкованный сельским кузнецом. Да и сами вы бахиром не владеете. Ну или владеете, но гораздо хуже, чем ваш враг. Вы опытный воин, прошедший не одну битву, но против этого противника ничего не можете, а позади… ну скажем, ваша семья. И вот он замахивается и бьет, ну а все, что можете вы, — это поставить блок. Тысячу раз отработанный блок. Даже зная, что оружие противника разрежет и ваш меч, и вас самого. Только вот не разрезал. Ваши клинки скрестились, вы оба удивлены, и в этот момент приходит помощь. Вашего врага сносит бахирной техникой, ну или там пулеметом. Вы спасены. Секунда. Буквально один миг отделял вас от смерти, и, если бы все произошло, как и должно, валялись бы вы мертвым. После такого сложно не впечатлиться и не поменять свое отношение к инструменту. Ведь он сражался вместе с вами, сражался до последнего, выдержав то, чего не должен был.

— История, конечно, интересная, но я скорее поверю…

— Это не только к мечам относится, — не дал он договорить. — Порой вещи умеют удивлять. Даже если мы относимся к ним как к инструменту. Знаю я пару таких случаев. Да что там далеко ходить? Вон, сын Руми мне как-то рассказывал о своей машине. Он тогда в очень серьезной гонке участвовал, буквально в сражении. До самой финишной черты бой шел, но стоило только его машине пересечь эту самую черту, как она сдохла. Я в машинах не разбираюсь, но по словам внука, который потом разбирался, в чем дело, его авто должно было остановиться за несколько километров до финиша. Но не остановилось. Билось вместе с хозяином до последнего.

Хм. Наверняка это все объяснимо. Хотя… Этот чертов мир может удивить. Боги, магия, бахир, высокие технологии. Мне порой кажется, что я в каком-то хаосе живу.

— Я во многое могу поверить, Каруиханма-сан, — произнес я. — За свою жизнь мне всякое встречалось, но проблема ваших историй в том, что их можно как-то объяснить.

— Так я и не спорю, — усмехнулся он. — Я говорю о тех людях, с которыми нечто подобное произошло. О тех причинах, что побудили изменить их отношение к своим инструментам. Не все ищут логику в произошедшем.

— Тут вы правы, — кивнул я.

И вспомнил «Плевок». Потерянный и вернувшийся ко мне, когда был очень нужен. У меня определенно к нему особое отношение.

— Кстати, раз уж мы заговорили о мечах, — произнес Каруиханма. — Вы ведь за мечом пришли?

— Да, — ответил я. — Но сразу уточню: это не мне. Просто хочу сделать подарок воспитаннику. Шедевр не нужен, мы с ним только начинаем обучение фехтованию, но он… — не знал я, как сказать. — Мне как-то все равно, чем махать, а парнишка будет доволен.

— Парнишка, это не Аматэру Казуки-сан? — спросил Каруиханма.

— Он самый, — улыбнулся я.

— Видел его как-то раз по телеку, — покивал он задумчиво.

— Я не прошу отодвигать кого-то в очереди ваших клиентов, — сказал я. — Парню реально нужен именно инструмент. Чтобы, если сломается, не жалко было.

— Мои мечи не ломаются, — произнес Каруиханма, даже не посмотрев на меня. Он по-прежнему что-то обдумывал. — Будет вам меч. Через месяц.

— А ваши клиенты? — спросил я. — Не стоит сдвигать сроки ради такого. Я вообще-то надеялся, что у вас уже созданные на продажу мечи есть.