Кирилл Мошков - Увидеть Хозяина
– Мотирон са, – ответил я ему.
Куниэда улыбнулся мне и мельком оглядел себя.
– Нужно будет где-то быстро спрятать эту одежду, пока меня никто не увидел, – сказал он всем нам, обнажая в улыбке два крупных передних зуба, и склонился в глубоком прощальном поклоне. Затем повернулся, шагнул на мокрые доски за дверью и снова улыбнулся каждому из нас, задвигая дверь за собой.
Мы немного постояли возле бумажной двери. Бумага по-прежнему была ровно освещена с той стороны, но теперь за ней не ощущалось никакого движения и не было слышно ни звука. Я коснулся ее рукой: бумага, только что заметно изгибавшаяся и колебавшаяся под руками Като, была теперь каменно-твердой, непроницаемой.
А к следующей двери шагнул уже Сатклифф. Она была из толстого, совершенно непрозрачного темно-зеленого волнистого стекла в белой металлической раме.
– Это дверь моей спальни – там, дома, в Брэйн-Сити, – просто сказал он. – Раз уж все так кончается, и мы можем вернуться домой… я пойду, ребята. Спасибо вам всем – и до встречи. Я еще надеюсь повидаться кое с кем из вас. Рыжий, позвони. Ты помнишь, у нас с тобой еще много дел. И заезжай, как сможешь.
Мы по очереди пожали ему руку, и он, сунув свой музейный ятаган под мышку, исчез за дверью, за которой было темно: на Компе в это время была ночь.
Потом было около десятка разнообразных дверей, которые не открывались, и, пропустив последние три из них, Робин Локсли по прозвищу Ланселот, засовывая в ножны под курткой свой страшный тесак, прямиком направился к закопченному и как будто даже оплавленному овальному люку, на поверхности которого выделялась блестящая, как будто никелированная, панель размером с человеческую ладонь.
– Вот и мой дом за этой дверью, – неторопливо сказал нам разведчик, поправляя и укрепляя свое снаряжение, подтягивая ремешки и натягивая на голову капюшон. – Это выход из нашего общежития на базе – ну, где мы ночуем, когда дежурим… Пора и мне, братцы. Раз уж мы дело сделали…
Он посмотрел на опустевший трон, и смуглое лицо его омрачилось.
– Жалко, Фродо не увижу… Надо бы с ним попрощаться. Ну да ничего. Мы с ним в одном потоке времени… спишемся, созвонимся, а может – и увидимся когда.
Ланселот обнялся на прощание с Реостатом, а потом с Диком.
– И с тобой, Рыжий, спишемся… и с тобой, дружище. Пошлют в командировку к нам на Элевайн – не отказывайся, мы с тобой славно повеселимся.
Подойдя ко мне, Робин покачал головой.
– А вот с тобой, Майк… то есть Ким…
Реостат удивленно хмыкнул, приподняв рыжую бровь.
– Да, его настоящее имя Ким… с тобой, Ким, мы увидимся вряд ли… Так что уж бывай здоров, брат… Славно мы дрались плечом к плечу. Не забыть такого.
Мы обнялись, затем Ланселот сделал шаг к двери и положил ладонь на никелированную панель люка. Что-то лязгнуло, загудело, и люк, утопившись в проеме, сдвинулся в сторону. Из-за люка брызнул яркий, странный свет, в котором от Робина падало две тени – одна синеватая, а другая коричневая.
– Ух… я и забыл, что оба солнца в нижней точке в этом месяце, – пробормотал разведчик, знакомым мне жестом сдвинув левую полу куртки, чтобы на всякий случай освободить доступ к кобуре. И шагнул в люк. Еще несколько секунд мы видели две его тени, быстро растягивающиеся по полу, и слышали хруст его шагов на каменистом грунте и какой-то странный звук, будто там, на Элевайне, пели десятки цикад. Может, так оно и было, не знаю. Люк захлопнулся, и все стихло.
– Надо же, – пробормотал Реостат, подходя к следующей двери. Я ее тоже узнал. Это был шлюзовой люк Реостатовой ракеты. – Дик, старина, а хочешь со мной? Я тебя до Компа подброшу. Мы со Стиви как договорились: там у нас кое-какие расходы были, да и ракетку эту мы засветили по всей системе Толимана, хуже некуда – в общем, я на Компе ее на консервацию продать собираюсь… а? А с Компа можем вместе в Космопорт махнуть. Давно я там не был… Да и вообще в отпуске сколько лет не был…
– А знаешь, давай, – прогудел Дик. – Двинем с тобой вместе…
Он засунул свой топор за пояс сзади, так, чтобы он не мешал ему при ходьбе, подошел ко мне и облапил, прижав мое лицо к своей бороде. Мы с ним давно не виделись, я уже успел забыть, какой он здоровенный. Некоторое время он похлопывал меня по спине, бормоча:
– Ну вот, Майк… Ким то есть… старина… хорошо поработали, дружище… 'Twas really good to meet you, my man… You're the man, bro, you're the man… Будь здоров, братишка, дай Бог тебе всего…
Наконец, он отошел, и я готов поклясться, что в глазах бородача стояли слезы.
Мы крепко обнялись с Реостатом; его мечи с Хелауатауа, сослужившие нам всем добрую боевую службу, лязгнули друг о друга за моей спиной – он держал их теперь левой рукой, намотав ремешки ножен на кулак.
– Жалко, что приходится прощаться, – хрипло сказал рыжий шкипер. – Ну, смотри… Не забывай меня. Реостат Рыжий, человек бесстыжий, всегда к твоим услугам… Может, и свидимся когда… Ты там это – на звонки-то отвечай, вдруг опять позвонят…
– Счастливо тебе, Роби, – сказал я ему. – Я знаю, все будет хорошо. У тебя дорога впереди длинная… Счастливого пути, ребята.
Реостат пошел к люку, что-то смахнув с глаз, вытащил из-под комбинезона кей, сунул его в замок люка и, как только люк открылся, махнул мне рукой и скрылся внутри ракеты. Помахав мне, за ним последовал и Дик. Я не стал заглядывать в люк: я и так прекрасно знал, как выглядит шлюзовой холл Реостатовой ракеты. Люк со свистом задраился.
Я двинулся в обход зала, стараясь не смотреть на черное каменное кресло за спиной и чувствуя внезапное острое одиночество, потерянность и опустошение. Я все еще ощущал себя на Телеме, хотя и понимал, что скорее всего этот зал очень далек от Лисса. А самое главное – двери больше не открывались. Я дошел до самого конца, обойдя все четыре стены. Ни одна не поддавалась, а тех, за которыми исчезли Святослав, Като, Стиви, Ланселот, Дик и Реостат, я уже не находил – они сменились другими. Из всех дверей я узнал только одну.
Это была та самая гладкая стальная дверь лифта, через которую мы вошли.
Понурив голову, я подошел к ней и поискал кнопку вызова.
Кнопки вызова не было.
Сердце у меня упало.
И тут я услышал, как за дверью останавливается лифт, и дверь открылась сама.
Внутри стояли двое. Симпатичная, изящно одетая девушка с забавно крашенными коротенькими волосами и длинноволосый молодой человек в очках. Просторные яркие одежды висели на молодом человеке мешком. Молодой человек сутулился, опираясь на руку девушки.
Это были Мари Риго и Фродо. Фродо Таук. Самый быстрый корабль нашей эскадры.
– Опоздал? – спросил меня Фродо глуховато и очень тихо. Странно, ведь в ночь после ранения он еще разговаривал пусть и негромким, но вполне прежним, звучным голосом. Подкосило его ранение. Сильно подкосило.
Он короткими, неторопливыми шажками двинулся ко мне из глубины лифта, и они с Мари, улыбающейся мне с искренней радостью, встали в обрезе двери так, чтобы не давать ей закрываться.
– Да, все уже кончено. – Я подошел к ним и осторожно, чтобы невзначай не причинить боли, пожал Фродо руку. Мари, наклонившись вперед, по своему обыкновению чмокнула меня в щеку, которую я безропотно подставил. – И ребята уже отправились по домам.
– Кончено… как? Все воплощения? Сколько их было?
– Семь. Последнее – я сам. Бросил в него шар, и оно исчезло. Сгорело.
– Как он выглядел?
– Плюгавый, мерзкий человечишка в грязной одежде.
Фродо выдохнул с заметным облегчением.
– Да. Все правильно. Выходит, его больше нет.
– Выходит, так.
– А как ребята ушли?
– Здесь двери. Много дверей. Ну, как это… психоэнергопластика… порталы… знаешь такое? Перед ними открывались двери в их мир, и они уходили.
– Все? Реостат, Дик, Робин, Святослав, Като, Стиви?
– Да.
– И МегаСан?
– Нет. Он погиб.
– Здесь?
– Нет, в гараже телецентра. Прислужники… эти, Любители… застрелили его, чтобы захватить меня.
– Тебя захватили?
– Ненадолго, наши отбили меня буквально через десять минут.
– Бедняга МегаСан. – Фродо покачал головой. – Ему так хотелось найти выход на Хозяина… чтобы Империя могла расправиться с ним…
– Все равно бы ничего не вышло. Их ведь не позвали. Им никто не позвонил. Позвали нас, хотя я до сих пор не понимаю, почему именно нас…
Мы с минуту постояли молча, и я подумал, что для меня МегаСан даже живее и ближе, чем для Фродо, потому что Три Кляксы видел его только четверть часа в Космопорте, а я провел с ним несколько часов в последний день храброго майора.
– А ты? – спросила меня Мари. – Ты еще не вернулся к себе – почему?
– А передо мной ничего не открылось. Вот, думаю, похожу еще, вдруг откроется…
Фродо покачал головой, глядя на меня через очки.
