Сергей Вольнов - Сотовая бесконечность
Дальнейшее, хоть дед и прижал Пьетро к себе, стараясь тем самым закрыть его от, казалось бы, неминуемой смерти, скорее напоминало бойню.
В течение пары минут эти двое странных людей оставили после себя полтора десятка не подающих признаков жизни тел. Ну и несколько единиц пришедшей в негодность мебели.
Теперь изо всех углов притихшей таверны на них смотрели не столько с интересом, сколько со страхом.
Бывалые, казалось бы, воины непроизвольно пятились, стремясь к одному – оказаться подальше от страшных незнакомцев.
– Ну? – осклабился младший, обводя присутствующих давящим взглядом своих серо-стальных глаз, в которых плескалось презрение. – У кого-нибудь ещё есть вопросы к ворошиловским стрелкам?
Если вопросы у кого и были, то желающих их задавать не нашлось. Аудитория хранила гробовую тишину.
– Вот и отлично, – подытожил молодой по имени Алекс. – Желаем всем приятного дня! Спасибо за внимание.
Произнеся это, он молнией пересёк зал и скрылся за внутренней дверью. Старший же, проводив его неодобрительным взглядом, подтолкнул деда с внуком к наружной двери, не спуская холодных настороженных глаз с собравшихся.
На этом, однако, приключения не закончились.
Едва они успели переступить порог «Приюта», дорогу им преградила пара дюжин бравых с виду оборванцев, под предводительством давешнего одноглазого мужика.
Дед, наконец-то, услышал внука…
– Что же ты молчал?! – взревел он раненым медведем. – Не мог, что ли, раньше сказать?
– Ты ж не слушал, деда…
Старейшина ничего не ответил, лишь метнул на внука уничижающий взгляд.
– Позвольте пройти, любезный, – невозмутимо обратился к одноглазому их поводырь.
Тот смерил его надменным взглядом единственного ока и выдал отвратительную улыбку, обнажившую набор редких гнилых зубов.
– А тебя никто и не задерживает! У нас дело вот к этому старикану.
Кривой палец с грязным жёлтым ногтем указал на Дайстера Бурддака, а улыбка стала ещё гаже.
– Если так, то ты немного опоздал, любезный, – процедил человек со шрамом. – Мы подписали с ним контракт, так что все вопросы отныне можешь задавать мне.
– Тебе-е? – протянул тот, глумливо ухмыляясь. – А ты кто такой? А?
– Рыцарь Витол де Сент-Ремиз, к твоим услугам, – слегка поклонился седоволосый.
– Ры-ыцарь? – протянул одноглазый, оборачиваясь к своим соратникам, с готовностью разразившимся смехом. – Ну что ж, рыцарь Как-Бы-Там-Тебя-Ни-Звали… – Одноглазый отвесил ему шутовской поклон. – А я Виторио де Стилет, ночной император этого города. И я освобождаю тебя от этого контракта! Дальше я сам позабочусь об этом трухлявом пеньке и его…
Договорить он не успел, поскольку дико взвыл, как только его палец, которым он попытался ткнуть в грудь рыцаря де Сент-Ремиза, накрыла широкая ладонь последнего.
Назвавшийся Виторио Стилетом грохнулся на колени, а из его единственного глаза брызнули слезы.
Подручные разом подались вперёд, но тут раздалось сдвоенное треньканье тетив, и двое из толпы оборванцев, самые ретивые, рухнули с пробитыми арбалетными болтами головами. Ещё двоих навсегда успокоил кинжал, выпорхнувший из-под плаща Витола де Сент-Ремиза.
Оборванцы ещё было надеялись взять напором превосходящих сил, но возникший у лих в тылу верхом на лошади Алекс пустил в ход меч, отчего сразу несколько из них повалились на мостовую, обагряя её своей кровью.
Остальные, инстинктивно определив, на чьей стороне сила, испуганно сбились в кучку, роняя на мостовую ножи, дубинки и короткие широкие мечи.
– Парни, мы «крапчатые береты», – лицо Алекса искрилось молодым задором. – Поэтому настоятельно советую вам на становиться на нашем пути. Здоровее будете!
– Алекс! – прикрикнул на него старший, сохраняя на лице суровое и неодобрительное выражение. – Ты?..
– Конечно, сенсей! – поклонился с седла молодой наёмник. – Рассчитался, собрался, всё в порядке.
Он указал на следовавших за ним рыцарского коня и вьючную лошадь, нагруженную порядочным количеством мешков. И тут же отмахнулся мечом.
Раздался истошный визг, и один из людей одноглазого, за спинами товарищей извлёкший узкий метательный нож, лишился кисти.
– Едем. – Рыцарь де Сент-Ремиз, несмотря на возраст, лихо вспорхнул в седло. – А вы, – повернулся он к мгновенно отшатнувшимся от него сторонникам одноглазого, – найдите себе более достойное занятие, чем грабить стариков.
Он отёр испачканный кровью клинок о плечо одного из сжавшихся в страхе оборванцев и сунул кинжал в ножны.
Оба дали шенкеля лошадям, направив их по улице в сторону городских ворот. Тот, которого старший называл Алексом, неожиданно подхватил Пьетро под мышки и усадил перед собой на коня.
Когда мальчик обратил к нему свой испуганный взгляд, Алекс задорно подмигнул ему.
Пьетро ответил вялой улыбкой, бросив взгляд на плетущегося за ними деда.
По пути к воротам они заглянули к лошадиному барышнику и купили у него меланхоличного битюга с густой светлой гривой по имени Кусто. Далее дед и внук ехали на нём. Ещё были куплены кое-какие припасы, навьюченные частично и на их битюга.
Городские стены они миновали без всяких препятствий через те же ворота, что и вошли. Дежурил всё тот же капрал, впустивший фрилендеров утром. На мгновение в его глазах вспыхнула тень любопытства, но, увидев сопровождавших деда с внуком рыцарей, он не посмел задавать вопросы.
Так они и ехали до самой темноты. Дед оживлённо беседовал с рыцарем Витолом о вещах, не доступных пониманию Пьетро, Алекс же по большей части молчал. Единственное, что Пьетро понял из их разговора, это то, что никакие они не ворошиловские стрелки, и даже не «крапчатые береты», как утверждал младший из их странных спутников, получив, кстати, осуждающий взгляд от старшего. На самом деле они какие-то рыцари джедай! Рыцарь Витол де Сент-Рсмиз и его ученик Алёкс де Моув. И они должны отыскать замок Фиора – там-де хранится некая реликвия (об этом рыцари не стали распространяться), коию обет обязывает их отыскать для надобности ордена джедаев. Дескать, сей артефакт позволяет определить верное направление. Куда именно, рыцарь не открыл…
Как только на землю спустилась короткая ночь, обычная на излёте лета, они устроились на привал, отыскав ближайшую к тракту поляну.
Алёкс принялся готовить ужин, а старшие продолжили беседу. Причём Пьетро, с самого раннего детства отличавшийся наблюдательностью и рассудительностью, как и подобает будущему старейшине, отметил, что рыцарь Витол беседовал с его дедом как с равным. Что само по себе было делом неслыханным! Хоть и были они фрилендерами! Всяко хоть и свободные, но крестьяне – и рыцарь!..
Путь до Фриленда занял пять дней.
И каждое утро начиналось одинаково.
Пьетро просыпался от сухого стука деревянных мечей, нашедшихся в поклаже их благодетелей.
Глядя на то, как ловко Витол и Алёкс обмениваются ударами, мальчик всё больше и больше убеждался в правоте деда, утверждавшего, что они нашли «настоящих воинов, а не тот сброд, что обычно попадается». Насчёт последнего – он не совсем понимал, что дед имел в виду, но, наблюдая, как их спутники уверенно размахивали заменяющими сталь деревяшками, сердце его переполнялось восторгом. И, глядя на них восхищёнными глазами, юный Пьетро Бурддак более не мечтал о иной участи, нежели стезя воина!..
Заметив его восторг, рыцарь Витол однажды снизошёл до беседы с ним, рассказав мальчику много интересного о «благородном воинском ремесле».
Пьетро уяснил себе, что воинская служба – не просто дорога к славе и богатству, овеянная легендами и красивыми историями, рассказываемыми у жарко пылающего камина долгими зимними вечерами, но, в основном, тяжёлый труд.
«Пот, синяки и кровь»! Именно так охарактеризовал своё ремесло убелённый сединами и отмеченный многочисленными шрамами рыцарь Витол де Сент-Ремиз.
Наконец они въехали во Фриленд…
Собравшиеся односельчане, не стесняясь приехавших со старейшиной воинов, громко выражали свои сомнения в том, что всего лишь двое, будь они хоть трижды рыцарями, способны оградить их от произвола барона!
Пьетро ждал, что пришлые рыцари возмутятся, вознегодуют и… Дальше он даже мысленно боялся загадывать! Однако оба воина отнеслись к выкрикам крестьян с пренебрежительными ухмылками.
Алекс тут же во всеуслышание заявил, что готов сразиться с любым, кто не побоится бросить ему вызов.
Заслужив укоризненный взгляд старшего товарища, он, тем не менее, не дождавшись со стороны мужчин Фриленда ничего, кроме подозрительных взглядов и молчаливого неодобрения, разразился язвительной речью, полной насмешек и оскорблений.
Смысл его выступления сводился к тому, что «вот пришёл барон фон Хорстман со своими людьми, которые принялись жечь ваши дома и насиловать ваших жён и дочерей! Ну, и?..»
Мужчины Фриленда принялись обмениваться обескураженными взглядами.
