Сборник - Чистое небо
– Ну, в принципе, нет.
– Ну, стало быть, они его обшмонают, да и выкинут за ненадобностью. За фотик ручаться не могу, а все остальное точно оставят. Главное, чтобы тетрадки на костер не извели.
– Стало быть, надо ноги в руки и бегом за ними! Особо далеко они не побегут – у них раненый. А его перевязать надо, вколоть чего-нибудь, если есть. Делаем так, Виталь. Ты прямо сейчас подрываешься и летишь в погоню. Трава примятая, ветки сломанные, кровь – следов будет море. Зубами их грызи, но чудо-сумочку отними! А я следом поковыляю. Давай, капитан, труба зовет!
Кивнув ему, срываюсь с места. Но для начала надо обыскать «кожаного». Улов небогатый – ружье «Моссберг-500» и пара десятков патронов в охотничьем патронташе, пополам жакан с картечью. Ну ладно, на пожаре, как говорится, и хрен насос. Лучше, чем на автомат с одним пистолетом лезть.
Следы братков мне удавалось находить практически без труда – они ломились через лес, как стадо мамонтов. Как в аномалию не загремели? За пять минут пути я обогнул три «мясорубки» и небольшую «карусель», да еще чуть не влетел в смертоносные нити «жгучего пуха».
И все-таки я опоздал. На полянке, которая открылась моему взору, я нашел только три бычка, разорванную упаковку от перевязочного пакета и пустую «чекушку». Все, приплыли. Обошел полянку с четырех сторон, и тоже безрезультатно. Уходили бандюки с нее уже неспешно, соблюдая все правила маскировки. Надо Водолаза дожидаться, только он сможет отыскать следы. С его-то опытом.
Вдали басовито проплыла вертушка. А толку? На связь с ними мне не выйти, ракет нет. Сомневаюсь, что они и машину-то нашу найдут на просеке – цвет у нее неброский, а травы там немерено.
Водолаз подтянулся минут через десять. И сразу все понял:
– Вставай, Макар-следопыт! Сейчас полянку обойдем и отыщем бандосиков наших!
– И сколько нам за ними по Зоне бегать? Пока собаки не сожрут? А если рюкзачок они просто в кусты выкинут по дороге?
– Если сейчас не выкинули, то вряд ли. Хотя им и сам по себе он мог приглянуться. Но мыслю я – дело тут в другом. Могли допереть они, что неспроста мы так за бумажки эти бьемся. Значит, инфа там ценная. А инфу ценную и барыге впарить можно. Причем лучше местному, на Большой земле еще не всякий возьмет. Да и попалиться с ней проще там будет.
– А барыги, они что, инфой тоже не брезгуют?
– Да ты чего, Виталик? Не артефактами едиными, как говорится... Барыги и инфу, и зонды потерянные скупают, да и трупами редких монстров заинтересоваться могут. Ладно, вот сюда наши лиходеи направились. Пошли, капитан.
Водолаз зашагал на северо-запад со всей бодростью, которая была возможна в его положении.
– Так, если они пошли до барыги этой дорогой, то, скорее всего, к Славику Мойше идут!
– Чего за Славик?
– Да барыга ж, говорю! Нам-то оно даже сподручнее будет – Мойша и радейку свою имеет, и в СБУ барабанит, как дятел по весне.
– Неплохо, сознательный барыга!
– Жить спокойно охота, вот и сознательный.
– Я фигею, Водолаз. На воле менты барыг крышуют, а здесь, значит, эсбэушники?
– Да понимаешь, капитан, всех-то не переловишь, не перестреляешь. Это ж Зона. Да и пользы от него такого больше, чем от мертвого. Он-то в свое время нам тех четырех пиндосов и слил!
– Американцы? А они каким боком к этому всему относятся?
– Да тут кто только не шастает! Все хотят, чтобы Зона им ключи от мира вручила. Пассажир-то наш не на ридну Украину сталкерил ведь. Ему эти проплатили, «серые», ну ты их видел во время боя у блока. Звали пассажира Леня Шплинт. Старлерюга экстра-класса! Перед ним что Драный, что я – все равно что душара-первогодок с твоего блока. И смастерил как-то раз Шплинт одну хреновину интересную. Он же инженером-электронщиком был в прошлой жизни, да к тому же не последним. А хреновина та позволила ему за Барьер ходить!
– К монолитовцам?
– К ним, к уродам.
– И что там?
– Да кто ж знает? Спроси у Шплинта, если жмуриков оживлять мастер. Решил он слить свое открытие америкосам. Сообразил, видимо, что от эсбэушников он только грамоту почетную получит. Что ему пиндосы пообещали – не знаю, но подписался он еще раз за Барьер слетать, замеры какие-то сделать, фоток нащелкать, записать кое-что. Так вот, комплектик-то для прохода у него всего один был. Он еще боялся, что гости его грохнут, прибор заберут, а потом у себя их наделают и сами к ЧАЭС полезут. Даже самоликвидатор соорудил, который взрывал аппарат, если у него с башки его снять. Порешили они, что Шплинт лезет один, а они его у Барьера ждут. А то хоть и мастер, да монолитовцев на хвосте все же притащил. Бойня пошла, амеров выкосило наполовину. Тут они по радейке и завопили, мол, спасайте. Ни кто, ни что – не сказали. Группой ученых прикидывались. У них даже оформлено все было, типа траву и кузнечиков зоновских изучать приехали. Там ни один из них микроскоп от вантуза отличить не мог, зато стреляли навскидку белке в глаз. А группа моя площадку под лабораторию мобильную готовила, ну не моя, конечно, а Пети Стилета, майора Бондаренко, покойного ныне. Мы и рванули к ним, думали, мелочь какая, типа собачек, на них напала. А там, мама дорогая! С полсотни монолитовцев их обложило. Тех пятерых наших, что к ним прибежали, положили всех. Но зато Шплинт со товарищи к нам прорвались. Знали бы, что там такое, вертушки бы вызвали. А тут вся кодла на плечах этих янки к нам в расположение ворвалась. До рукопашки дошло. Вот там-то радейке моей кирдык и настал. Отбились, смотрим – еще столько же валит. И начались скачки: мы – от них, они – за нами. И гнали, суки, в такую сторону, где и сталкеры-то ходить не любят. Половину людей, включая командира, по дороге в аномалиях да от зверья потеряли. А потом увидели мы километрах в двух каких-то очкариков отмороженных, которые одни, без охраны, зонды свои чертовы запускали. Я бойца одного, Митю Бидона, к ним и отправил, чтобы помощь с Большой земли вызвал, а сами снова к Периметру рванулись. А к монолитовцам еще и подмога приехала. Значит, дошел Бидон, да хранит его Господь. Только пока все зашевелились, мы, во-первых, сами к Периметру вышли, а во-вторых, монолитовцы нас догнали-таки. Ну а что потом, ты и сам знаешь.
– Так, а что такого Шплинт там нарыл?
– Ты сам-то еще не допер? Он узнал ВСЕ! Что такое Зона, почему Зона, зачем Зона. Все Шплинтяра разузнал! Потому и рвали мы к Периметру, потому и людей не жалели. Потому пиндосы и тихарились так. Шплинт живым нужен был обязательно. Записи записями, а его башку ничто заменить не могло. Но записи – это тоже немало. Я знаешь, чего боюсь, капитан? Боюсь, как бы там не оказалось такого, из-за чего Мойша решил бы положить на хозяев.
– Ты думаешь, такое возможно?
– Да легче легкого! Это тварь редкостная, еще по старым временам помню. Барыга, одно слово. Погоняло за особо высокий уровень хитрости получил. А ведь следы как раз к нему и ведут! Дальше по этому направлению, кроме Мойши, никого!
Лес меж тем начал понемногу редеть, переходя в низкорослый березняк. Обойдя небольшую «мясорубку», мы увидели метрах в двухстах шиферные крыши маленькой деревни.
В зарослях у самой околицы Водолаз жестом остановил меня.
– Значит, так, капитан, – зашептал он мне на ухо. – На время придется забыть о принадлежности к славной украинской армии, а именно – снять знаки различия и прочую хрень, которая засветит нашу ведомственную принадлежность. Сталкеры вояк не жалуют, сам понимаешь. Про себя вообще умолчу, с военным сталкером и разговаривать не станут. Даже те, кто знает по прежним временам и нормально относится, когда один на один.
– Да понял, не дурак.
Мы оперативно отпороли ножами жовто-блакитные шевроны, сняли фальшпогоны, ласково именуемые в армейской среде «гондончиками». Я, кроме того, спрятал в кустах приемник и запихнул в левый берец удостоверение офицера и личный жетон на случай поверхностного шмона. У Водолаза ксивы не было по определению – военные сталкеры, как и спецназ, уходят «работать» без документов.
Деревенька оказалась достаточно обитаемой, несмотря на наличие нескольких аномалий и фон, который был далек от идеального, хотя и высоким назвать его было нельзя. В наиболее крепких и хорошо сохранившихся домах были видны признаки жизни. Другие, с покосившимися стенами и обвалившимися крышами, смотрели на нас пустыми глазницами черных окон.
Водолаз уверенно сворачивает на тропинку, уходящую в запущенный яблоневый сад. Сразу за ним и стоит водонапорка, а рядом с ней – приземистое здание коровника. Стены из белого кирпича местами укреплены камнями и свежим бетоном – здание явно активно используется. Для чего? Скоро узнаем.
Пройдя мимо притаившейся в кустах «Нивы», подходим к двери. То есть раньше здесь были ворота, но сейчас они заложены причудливой мешаниной из старых кирпичей и бетонных блоков. Оставлен только метровый проходик с железной дверью без вывески. Водолаз уверенно открыл ее и шагнул внутрь.
Внутри я увидел довольно большое и неплохо обустроенное помещение, залитое тусклым электрическим светом. Барная стойка, десяток разнокалиберных столов, за которыми обосновались люди в самом невероятнейшем одеянии – от спортивных костюмов до экспериментальных защитных скафандров. Это была первая половина коровника. Другая отделена солидной стеной из тех же кирпичей-блоков, какими заложен вход. Попасть туда можно через небольшую дверь, охраняемую косматым бородачом с «узи» на пивном животике. В стороне от остальных о чем-то шепотом совещалась четверка подтянутых хлопцев в черных комбинезонах, украшенных шевронами с красными крестами. Ого, долговцы?! Впервые вижу этих ребят. Другой контингент представлял из себя нечто среднее между сельской шпаной и спецназом «морские котики» – огромный разброс в типах снаряжения и еще больший в части вооруженности. У некоторых пальцы покрыты замысловатой синей блатной «росписью», а в жестах видна характерная лагерная дерганость. Да, контингент тот еще! Как, интересно, им удается сидеть здесь и не перестрелять друг друга. Дело тут явно не в долговцах – мало их, да и не долговская это территория. Видимо, Славик Мойша, кроме того что он эсбэушный стукач, еще и сильный и авторитетный человек в здешних местах, если сумел построить эту братию. А нам с ним придется вести не очень приятный разговор на тему «Скупка совсекретной информации, жизненно необходимой для национальной безопасности».
