Роман Глушков - В когтях багряного зверя
Забежав ненадолго в моторный отсек и поблагодарив Джуру за храбрость и за помощь, я убедился, что он отлично справляется с работой. И попросил его проявить еще немного терпения, поскольку наши злоключения были еще не окончены. Когда Ковчег облетит весть о гибели Нуньеса («О, всемилостивая богиня Авось, да неужто мы и впрямь это сделали?!»), за нами пустится в погоню весь механизированный отряд Аркис-Грандбоула. И нам придется попотеть, отрываясь от него.
Я поднялся на мостик и увидел, как вражеские бронекаты пересекают полным ходом северную границу стройплощадки. Считать их было некогда, но даже по грубым прикидкам нас ожидала гонка как минимум с четырьмя десятками машин. И многие из них могли на равных потягаться с «Гольфстримом» в скорости. Конечно, у нас еще имелся запасной двигатель, но он добавлял истребителю мощности, делая его более проходимым, а не скорости, в которой мы сейчас нуждались гораздо больше.
– Займитесь орудиями, мсье Сенатор! – обратился я к механику, меняя его на шкиперском посту. – Подготовьте с Убби к стрельбе все, что только есть. Нас могут попытаться взять на абордаж, так что будьте готовы к любым сюрпризам.
При бегстве на восток нам предстояло объехать Аркис-Грандбоул с юга. В столице тоже царило смятение, вызванное налетом на Ковчег остатков армии Владычицы Льдов (вряд ли кто-то предложил иное объяснение происходящему). Движение на дорогах прекратилось, караваны замерли на полпути, и люди с тревогой глядели на рухнувший шпиль храма Семи Ангелов. А также – на маневры бронекатов и поднятые ими клубы пыли.
На несущийся прочь от Ковчега «Гольфстрим» показывали пальцами и провожали его недоуменными взорами. В городе еще не знали о гибели Нуньеса, и я не пожелал бы остаться здесь, когда шокирующая весть облетит Великую Чашу. К счастью, ничто нас в ней больше не задерживало. И я, окрыленный этой мыслью, был готов мчаться на восток без сна и отдыха несколько суток кряду… если, конечно, одержимые местью преследователи мне это позволят…
Глава 20
…Они вышли на наш след и сели нам на хвост спустя час после того, как мы вырвались из Ковчега. Аркис-Грандбоул еще виднелся на горизонте, и на его фоне мчащаяся за «Гольфстримом» бронированная армия казалась такой же огромной, как сам город. Все ее тихоходы, разумеется, вскоре отстанут, но даже половина этого воинства будет выглядеть устрашающе. И чем ближе оно будет к нам подбираться, тем нервознее мы станем себя чувствовать.
А еще через час на верхнюю палубу выскочила Малабонита и сообщила всем, что у Владычицы начались схватки и что они, по всем признакам, уже не ложные. В связи с чем акушерки просят меня ехать как можно осторожнее и выбирать для этого прямые, ровные пути. А также – воздержаться от стрельбы, если в ней не будет необходимости. В ответ мы все пожелали королеве Юга благополучно разрешиться от бремени, и Долорес, пообещав, что передаст ей наши слова, возвратилась в трюм.
Я глянул на просвечивающее сквозь пелену туч солнце: да, если бы не мы, где-то в это время королева Юга была бы уже распята на бушприте «Ноя». И мог ли предположить Нуньес, когда приговаривал ее к смерти, что эта эпохальная казнь в итоге сорвется, а сам он не доживет до сегодняшнего полудня?
Увы, к нашему глубокому прискорбию, в это кровавое утро было суждено умереть не только первосвященнику и его клирикам…
Спустя еще два часа, то есть примерно в полдень, не отказавшиеся от погони вражеские бронекаты были еще далеко от нас. Я тщательно соблюдал наказ акушерок, выискивая наиболее гладкие и проходимые участки хамады. Чем нехотя подыгрывал и нашим преследователям. По бездорожью я, врубив форсированную тягу, вскоре ушел бы от них в отрыв и запутал следы. На ровном же маршруте ангелопоклонники неслись во весь опор и мало-помалу сокращали разделяющее нас расстояние.
Я мысленно умолял королеву Юга поторопиться и позволить мне сделать все, чтобы избежать нависшей над нами угрозы. Если роды затянутся, потомок Дарио Тамбурини имеет все шансы появиться на свет под грохот орудий и удары бьющих по обшивке снарядов. Это, конечно, станет весьма красочной деталью в его биографии, правда, при одном условии: если у него вообще появится биография. Сейчас, когда вражеская армия кусала нас за пятки, и судьба ребенка, и наши дальнейшие судьбы висели на волоске, что грозил оборваться в любой момент.
Коммуникатор на истребителе соединял мостик лишь с моторным отсеком и орудийной палубой, поэтому связи с трюмом у меня не было. Посылать же туда за новостями Убби или Гуго я не стал – не хотелось отвлекать акушерок от их и без того нервозной работы. Когда роды завершатся, они сами поднимутся наверх и все нам расскажут. А возможно, даже кое-кого принесут и покажут, ведь мы тоже должны поприветствовать это дитя, решившее явиться в наш мир далеко не в самое удачное для себя время.
Патриция и Долорес покинули трюм и вышли на палубу сразу после полудня. Вышли не одни, а с кричащим свертком, который несла Малабонита. Обе дамы сразу поднялись на мостик, а следом за ними туда же прибежали де Бодье и Сандаварг, бросившие свои пушки ради такого знаменательного события.
Видеть Малабониту с ребенком на руках было крайне непривычно. Впрочем, неси его не она, а Патриция, я сказал бы абсолютно то же самое. Странная у меня привычка – сближаться с женщинами, которых никак нельзя было представить в роли заботливых матерей и домохозяек… Вот и сейчас вместо радости на лице Моей Радости было написано полное замешательство. А также желание всучить орущего младенца кому-нибудь другому, да только никто не спешил избавить ее от этой ноши.
Лицо старшей акушерки выражало одновременно и усталость, и удовольствие от хорошо проделанной работы. А также нечто еще, что я принял поначалу за тревогу насчет нашего будущего, не говоря о будущем этого ребенка…
В последнем своем предположении я ошибся. На самом деле тревожная тень на лице Патриции объяснялась иначе…
– Поздравляю – у нас мальчик, – скупо улыбнувшись одними краешками губ, известила она меня, Убби и Гуго. – Вроде бы вполне нормальный и здоровенький. В общем, скажу так – если доживет до завтра-послезавтра, то, скорее всего, жить будет. А вот его мать, к сожалению, нет…
– Qu’est-ce que vous dites lа! – всплеснул руками ошарашенный Сенатор. – Не могу поверить! Она же была в порядке, когда вы доставили ее на борт!
– Ошибаетесь, мсье: она была далеко не в порядке, – возразила госпожа Зигельмейер и пояснила: – Внутреннее кровотечение, которое при родах усилилось. Подобное вряд ли остановили бы даже в лазарете Нуньеса. А мне, да еще в таких условиях, это оказалось вовсе не под силу. Я и насчет ребенка не была уверена, но он, крепыш, все-таки меня не подвел… Извините, ребята. Мы с Долорес сделали все, что смогли.
– Загрызи меня пес! – пророкотал Убби и нахмурился. – Пережить такое и умереть, когда тебя уже вытащили из лап поганых псов… Вот ведь беда!
– После всего, что натерпелась королева Юга, просто удивительно, как еще до выкидыша не дошло, – продолжала оправдываться Патриция. Хотя, безусловно, ее вины здесь не было, и никто не осуждал ее даже в мыслях. Наоборот, без ее помощи мы вообще не спасли бы ни роженицу, ни ребенка.
– Что ж теперь. Досадно, но что случилось, то случилось, ничего не попишешь… – пробормотал я, стягивая с головы фуражку.
Конечно, мы не так хорошо знали эту женщину, как Дарио или домар Тунгахоп. Да и после всех бед, какие она нам причинила, мне и команде было бы глупо проливать слезы по королеве Юга. Все, что мы могли сделать, это чисто по-человечески пожалеть скоропостижно скончавшуюся мать этого младенца. А также его самого, оставшегося круглым сиротой в первые же минуты своего появления на свет.
– Владычица Льдов сказала вам что-нибудь перед смертью? – осведомился я, глядя на ребенка. Он как раз прекратил орать и сейчас таращился на столпившихся вокруг него людей влажными глазенками. Такими же карими, как у его отца.
– Призналась, что вообще-то не хотела мальчика, но сегодня у него, пожалуй, будет больше шансов выжить, – угрюмо буркнула Малабонита. – Потом пожалела, что не успела придумать для него имя, ведь она была твердо убеждена, что родится девочка. Еще поблагодарила за помощь и извинилась за то, что сломала нам жизнь. Надо же – знала, что мы спасали ее только ради Дарио и из-за ребенка, и все равно попросила у нас прощения. После родов Владычица прожила совсем недолго, но хоть на сына успела взглянуть, и то ладно… Слушайте, может, его это… ну, молоком напоить надо или там убаюкать? А то он чего-то ерзает весь, прямо как не знаю кто…
– Все нормально, девочка, привыкай помаленьку! – заметила госпожа Зигельмейер, снисходительно похлопав Мою Радость по плечу. – Если твой муж все-таки спасет нас от злобных септиан и они нас не растерзают, теперь тебе придется с этим плаксой нянчится.
