Алекс Орлов - Рекс

– Артисты, одно слово, – с усмешкой произнес охранник, сидевший в машине на другой стороне улицы.

Накануне две службы безопасности провели координационную привязку, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств не перестрелять друг друга. По договоренности с охраной Юргенсона, эта сторона принадлежала спецам Камерона.

– Артисты, только плохие, – сказал его напарник.

– В смысле?

– Главного лица там пока еще нет. Они тут на публику работают, а он еще где-нибудь в дороге.

– Думаешь?

– Уверен. Вон смотри, мимо нас еще проезжают… Одна… две… три… Смотри, сколько их много!

– Как ты их различаешь? – спросил коллега, для которого это были вполне обыкновенные машины из уличного потока.

– Да как тебя на задание выпустили? Ты что, инструктаж не проходил?

– Проходил я этот инструктаж!

– А почему не знаешь, что их машины темных цветов с белой отметиной в виде косого росчерка на капоте?!

– Ну, помню. Только я его не заметил…

– А у наших желтый росчерк. Помнишь?

– Поэтому ты там фломастером чего-то рисовал утром?

– Ну ты тупой, Джеф! – покачал головой старший напарник и, приподняв черные очки, посмотрел на подъехавший к ресторану автомобиль.

На этот раз из машины выбрался Филдс. Он был с одним сопровождающим.

– Кто это там? – спросил младший.

– Помощник начальника.

– А я думал, это Мартин.

– Мартин выше ростом. Причем значительно, а это Реджинальд Филдс.

– Он же алкаш.

– Ну так пойди и скажи ему об этом!

Тем временем Филдс, даже не догадываясь о том, что его обсуждает пара низших чинов, вошел в ресторан и обратился к стоявшим так людям:

– Привет, ребята. Я – Филдс. А кто из вас Джим Каррот?

– Привет, Филдс. Это – я, – ответил Каррот, и они пожали друг другу руки.

– Ну и как тут обстановочка?

– Проходи, смотри, оценивай…

Люди из охраны расступились, и Каррот повел Филдса показывать помещения ресторана, на ходу объясняя, сколько здесь ходов-выходов, куда они ведут, где какой подвал и откуда подается вода.

Филдс кивал и посасывал мятную конфету, поскольку с утра принял немного для бодрости и теперь прикрывал «резкий выхлоп» мятой.

Из коридора доносились звуки плотного радиообмена. Один человек держал связь с охранниками службы безопасности Юргенсона, а другой был на связи с координатором службы Камерона.

Филдс подумал, что это, наверное, очень сложная штука – вот так болтать и ничего не перепутать, сам бы он вряд ли справился. То ли дело слушать про все эти ресторанные ведра, баки, канализационные сливы и несущие перекрытия. Все это он уже знал, они с Мартином перебрали все здание по кирпичику, а зал, где должны были встретиться два босса, выкупили на два дня и велели никого туда не пускать.

– Что говорят владельцы, были вчера посетители?

– Владельцы и персонал сидят под замком в бытовой комнате – я их пока запер.

– Это правильно. Так что они говорят?

– Вчера были всего три посетителя. Двое наглых, по словам директора, молодых человека с длинными волосами, которые не собирались ничего заказывать, а требовали подробностей про недавнее покушение и желали снять на видео зал, который в тот раз пострадал.

– Но он же теперь целый.

– Ну, наверное, им и такой сошел бы.

– А кто еще был?

– Девушка лет двадцати трех, небольшого роста, черные глаза, высокий лоб, волосы прямые темные, собранные на затылке в пучок. Была в серой юбке ниже колена и черной водолазке. Миловидная. Так сказал официант.

– Миловидная и одна?

– Заказ сделала на двоих, как будто кого-то ждала, и даже попросила цветы. Все оплатила наличными, но никого не дождалась, съела салат и ушла.

– М-да, – произнес Филдс и вздохнул, осматривая зал, где обедала девушка. – Миловидная, все оплатила сама, а он так и не пришел…

– Вы аппарель привезли, как обещали? – спросил Каррот после недолгого молчания.

– Уже везут. Через минуту начнут собирать.

– А это не слишком будет бросаться в глаза?

– Да нет. Фургон из ремонтной фирмы, ребята поставят легкие леса и начнут монтировать. На все уйдет не больше десяти минут.

– Что ж, очень хорошо.

84

Пока Филдс и Каррот осматривали место встречи своих боссов, в полутора километрах от этого места, в соседнем квартале, с оживленной улицы во дворик свернул старенький фургон. Подергавшись в стесненном пространстве, он кое-как примостился между давно не выезжавшим пикапом и новенькой малолитражкой с ободранным крылом.

Двигатель заглох, дверцы распахнулись, и из фургона вышли мужчина и женщина. В руках у них были удлиненные тубусы, а у мужчины еще и чемоданчик. Двор и окружавшие его здания являлись собственностью художественной гильдии, и каждый творческий человек мог снять здесь помещение.

Эти двое на месяц сняли большую и светлую мастерскую на последнем, седьмом этаже. Там находились самые дорогие помещения, потому как к ним прилагались небольшие террасы на крыше, откуда открывались прекрасные виды на реку, парк и часть центра города.

На девушке был большой, слегка испачканный масляными красками берет и легкий мятый плащ, делавший ее похожей на человека творческого, мало уделяющего внимания своему внешнему виду.

Мужчина был в широких штанах и куртке наподобие тех, что носили грузчики из портовых складов. Лишь потухшая трубка в зубах и выгоревшая на солнце брезентовая кепка придавали ему тематическую схожесть с его неуклюжей спутницей. Она застряла со своим тубусом в дверях, и мужчине пришлось помогать ей разминуться с дверью на тугой пружине.

Лифтом они не воспользовались, а на последний этаж поднялись без видимых признаков усталости.

Оказавшись в мастерской, заперли дверь, избавились от мешковатой одежды и остались в темных, плотно облегающих костюмах, которые не сковывали движений и не могли ни за что зацепиться, если бы пришлось бежать по лестницам и перемахивать через мусорные баки.

В углу большого неубранного помещения находилась лестница, которая вела на крышу. Именно по ней эти двое подняли наверх тяжелые тубусы и на площадке, удобной для обозрения панорамы, принялись быстро устанавливать штативы, на которые стали навинчивать оптический прибор и сорокамиллиметровое безоткатное орудие, имевшее насадку для более точного ведения огня.