Василий Сахаров - Мечник

Он-я пробежался по всему уровню и обнаружил дверь, которая вела на аварийную лестницу. Вожак знал, что по ней можно было выбраться наверх. Он-я позвал остальных собак, и они ему подчинились. Несколько самых массивных псов, ударили своими телами в стальную переборку, и ржавый металл не выдержал напряга. Сгнивший запор с треском лопнул, и дверь распахнулась настежь.

Десятки боевых псов помчались наверх, а позади, набирал обороты пожар. Тяга шла вверх, горячий воздух, даже сквозь шерсть пробирал собак, морщил и стягивал их кожу, а потому, они торопились покинуть свой дом и выбраться на поверхность. Кто-то из псов не выдерживал жара, падал вниз, кто-то слабел и, наглотавшись дыма, ложился у стенки, и умирал. Их становилось все меньше, но они хотели жить и упрямо бежали только вперед. Последнее препятствие, заложенный обычным красным кирпичом проход. Снова мощные тела ударяют по преграде, кирпич крошится, разламывается, и тьму аварийного выхода, пронзают яркие солнечные лучи.

Один за другим, ползком, псы выбираются на свежий воздух, и оказываются на развалинах. Он-я рассылает всем телепатический сигнал «Осторожно, не все Двуногие мертвы», и овчарки осторожно крадутся по земле. Молодой пес, уже ставший вожаком, двигается впереди своей стаи, и вот, слышится голос людей, которые смогли выбраться из подземелья на лифте.

Вожак поднимает голову и сквозь весеннюю траву, видит семерых Двуногих. Один из них Майлс. Его окружают шестеро в зеленой одежде и с оружием в руках. Майлс топает ногами и кричит:

— Как собаки вырвались наружу!? Почему никто кроме нас не выбрался!? Где этот идиот Сенчин!? Что мне теперь доложить на «Закат» и как выйти с ними на связь!? Почему вы молчите!?

Люди в зеленом не отвечают ему. Они настороженно оглядывают местность, и он-я, отдает остальным псам приказ на атаку Двуногих. Все выбравшиеся наружу боевые псы, а их осталось меньше половины, длинными прыжками мчатся на врагов. Люди в зеленом открывают огонь, но поздно, мутанты уже рядом, лапы ударяют в грудь, а клыки рвут горло ненавистного врага. Куски мяса и клочья одежды разлетаются в стороны, кругом кровь, а он-я, повалив наземь Майлса, впивается ему в глотку и разрывает яремную вену человека. Так молодой вожак впервые попробовал кровь своего врага.

С тех пор минуло сорок зим, и пес был жив и полон сил. Он стал Лидером, его племя крепло и росло, и он видел своих пра-пра-правнуков, которые были с ним рядом, и могли держать с ним постоянную связь. Именно через них отдавались все приказы новому народу, и именно они являлись проводниками его воли среди племени. Все было хорошо в его жизни, и только одно не давало ему спокойствия. Он-я был одинок, и не было во всем его племени, сейчас собравшимся подле развалин Адыка, второго такого разумного, как он сам. Только с людьми, Лидер чувствовал себя на равных, бывало, что общался с безоружными путниками, забредающими в его владения, но это приносило только временное облегчение, и такого единения, как со своими близкими, у него не было более ни с кем и никогда.

Картинки-образы в моей голове погасли, все вернулось в норму, но контакт между нашими сознаниями еще не был прерван. Я получил посыл Лидера, и он был прост. Вожак хотел знать, зачем я пришел к нему с оружием в руках, и зачем захватил его в плен.

Необходим был ответ, и я сделал то же самое, что и он, представил в своей голове кусочки событий, и пес, разбирая их на составляющие, получал ответ. Так, между нами состоялось общение, которое сам для себя я запомнил как разговор:

— Зачем ты пришел к нам с оружием, человек? — спросил Лидер.

— Был слух, что здесь проживают странные собаки, которые уничтожают людей, идущих к берегам Каспийского моря. Я хотел посмотреть на вас.

— Мы убиваем только тех, кто приходит к нам с огненными стрелами, а мирных не трогаем.

— Люди об этом не знают, так как путники без оружия, прошедшие твои земли, к нам никогда не добирались. Наверное, погибали от других дорожных опасностей.

— Мой народ здесь не причем.

— Согласен.

— Что ты сделаешь со мной, человек?

— Еще не решил. Буду думать, и многое зависит от тебя. Если ты обеспечишь нам безопасный проход к населенным землям, и твои родичи пропустят нас, то отпустим тебя, а если не договоримся, придется убить, и попробовать прорваться самостоятельно.

— Мой труп — это ваша смерть.

— Все может быть, но и просто так тебя отпускать, без всяких гарантий, смысла тоже нет.

— Животные не обманывают.

— Да, но ты не животное, а разумное существо.

— Это признание меня как равного?

— Да, я признаю тебя равным себе.

На мгновение пес задумался, и общение продолжилось:

— Если ты меня отпустишь, то я отблагодарю тебя, и проведу к подземному бункеру, где хранится много интересного.

— Я не жадный, и если отпущу, то без всяких дополнительных условий и наград. Коль получится нам с тобой договориться, то все будет просто, мы уходим, а ты свободен.

— А если я попрошу тебя о помощи, ты поможешь мне?

— Что ты хочешь, Лидер?

— Там, — в моей голове возник образ заросших кустарником развалин, — находится подземная база, на которой я родился и рос. Там все еще остаются кости моих близких. Я хочу увидеть их.

— Зачем?

— У вас, у людей, есть поверье, что души непогребенных мертвецов, не дают покоя живым. Я тоскую по близким, которые умерли под землей. Они были такими же разумными, как и я, и может быть, если их тела будут сожжены, моя тоска отступит.

— Не ожидал такого от пса, пусть даже и разумного.

— Это я у людей нахватался, больше ведь все равно, полноценно общаться не с кем.

— А почему сам не спустишься под землю?

— Аварийная лестница во время пожара обвалилась, а в шахту лифта я проникнуть не смог. Да и если бы смог, все равно, ничего бы не вышло, у меня нет рук, а лапы не предназначены для того, чтобы ими по канатам перебирать. Если ты мне поможешь, мы выпустим вас, а если нет, то смерти я не боюсь, пожил достаточно, и все что хотел, от этой жизни получил.

— Мне надо подумать и посоветоваться с другими людьми.

— Но ты такой же Лидер, как и я, а значит, решения твои самостоятельны.

— Это так, но люди говорят, что один ум хорошо, а два лучше.

— Как долго мне ответа ждать?

— Тридцать минут. Ты знаешь сколько это?

— Знаю, — в последнем образе-эмоции, мне почудилась легкая насмешка, и телепатический контакт между нами прервался.

Делать нечего, слово мое сказано, время обозначено, и требовалось принять решение. Собрал на совет Игнача и Лиду. Рассказал им все как есть и, как ни странно, они сразу поверили в то, что вожак разумное существо. Совещались мы недолго и в отведенные полчаса уложились. Мнения разделились, Белая была за то, чтобы согласиться с условиями Лидера, а Игнач сомневался и надеялся на то, что удастся связаться по рации с каким-то из населенных пунктов на пути прохождения его отряда, и вызвать подмогу. Выслушав доводы сержантов, и взвесив все «pro» и «contro», я высказал свое решение: