Газлайтер. Том 26 - Григорий Володин
Я тоже сдержаться не могу — губы дёргаются. Но держу лицо. Всё-таки я тут главный.
— Шеф, это вообще-то опасно! — возмущается Дасар в праведной обиде.
Киваю задумчиво:
— Знаю. Ты на Светлану Дмитриевну не обижайся — она же в положении. А эти твари явно голодные. Они тебя не просто обнимают — они высасывают твою энергию. Ты сейчас на коктейле держишься. Только он тебя и тянет. Ага, в Саду ведь тоже его пил?
— Ну… да, — бурчит он, опустив взгляд. Щупальца слегка шевелятся у него на груди, как прижатые к телу ленивые осьминожки. Брр.
Светка делает шаг вперёд, решительно тянется к одной из медуз и с усилием пробует её отцепить. Та вытягивается, как прозрачная жвачка, а потом — чмяк! — с влажным звуком возвращается обратно.
— Не советую, леди, — спокойно говорит лорд Зар, пока что молчавший. — Глубососки закрепились на его энергосистеме. Если попытаетесь оторвать — впрыснут яд. Мгновенный коллапс. Сердце у господина Дасара встанет. Мы это уже наблюдали. Глубососок нельзя контролировать ментально. И снимать насильно — тоже.
— Как вы сказали их зовут, лорд? — уточняю, обернувшись на дроу.
— Глубососки, — отвечает он с самым серьёзным видом. — Опаснейшая форма паразита.
— Прекрасно! — радуюсь. — Принимаем. Спасибо, лорд Зар. Мы вас больше не держим.
— До свидания и удачи, лорд Данила, — грустно посмотрев на Дасара как на покойника, он достаёт небольшую портальную статуэтку и исчезает в вспышке света.
Остаёмся мы и Дед Дасар. Он стоит, поникший, не то чтобы рыдает, но взгляд у него — «прощайте, братья».
— Ну что теперь, шеф? Хана мне, да? — хрипит он. — Я теперь… запечатан?
— Кому завещаешь свое имущество? — спрашиваю сам вместо ответа и протягиваю руку.
— Оххх! Но если умирать, то, ты прав, надо о детях позаботиться, — собирается с духом лучший вор Заиписа.
Пока он перечисляет своих бывших жен и залетевших любовниц, касаюсь одной из медуз пальцами. «Включаю» Жору. Тот сразу реагирует —жадный импульс пронзает сеть. Вся энергия в медузах — всосана мгновенно. Поток, который шёл от Дасара — перекрыт. Через геномантию отключаю организмы зверюшек. Медузы одна за другой начинают обмякать, сваливаться с его тела. Падают в траву, словно мокрые платки.
Секунда — и всё. Паразиты — обезврежены.
— Быстро ты, — хмыкает Светка.
— Шеф! — офигевает Дасар. — А зачем ты о завещании спрашивал?
Улыбаюсь:
— Просто интересно было, насколько ты отец-молодец. Гепара, — киваю. — Найди мешок побольше. Сложи их туда аккуратно. Сейчас они в анабиозе и безвредны. Но всё равно — надень резиновый перчатки.
Избранница ушла искать мешок. Я, тем временем, носовым поднимаю одну из тварюшек. Глубососка, значит.
Активирую на ней странный код-ген — просто из любопытства. Реакции внутри плотные, энергопрофиль нестандартный. И тут начинает делиться почкованием: сначала одна, потом вторая, затем ещё несколько — и вот уже целый десяток крошечных, щупальцеватых, липких копий дрожат, как живое желе.
Я смотрю на них и не могу не выдохнуть:
— Вау…
Глубососки как угроза не уступят уисосикам, по-моему. Паскевичу бы подкинуть, но не буду пока светить неожиданный козырь. Это надо кому-нибудь попроще подарить. Из тех, кто нашему роду насолил. Пусть познакомятся поближе.
Светка рядом аж светится — глаза, как у ребёнка перед ёлкой:
— Даня! Я знаю, о чём ты думаешь! Я хочу это видеть!
Я ухмыляюсь.
Да. Будет весело.
* * *
Курорт, Южный остров
Кирилл Русланович Трубецкой отбывал своё «почётное изгнание» на Южных Островах, среди пальм, влажной жары. Всё как в рекламной брошюре: в руке коктейль с зонтиком, вокруг — ленивый штиль и ласковый бриз, но за всей этой курортной идиллией внутри всё бурлило, кипело, горело от злости, и в голове с завидной регулярностью вспыхивало одно и то же: «Гребаный Филинов!»
Из-за телепата Кирилла сослали сюда, словно позорного младшего сына, проигравшего честь рода в дуэли. Меч проиграл? Ну и что? Кто это вспомнит через месяц? Через год? Но нет — двор проглотил эту историю, а семья не простила. Выбросили, вычеркнули, отправили в ссылку «под пальмами».
Сидел он идеально выглаженный: белоснежная рубашка, жилет, галстук с иголочки. Даже туфли — зеркально чёрные. Через пять минут начиналась «дворянская молодёжная встреча с танцами», как тут называли дискотеку. Будет шанс блеснуть. Напомнить, кто он такой. Кровь Трубецких, не абы кто.
Пока что он рассматривал снимки в руках. Это были фотографии жён Филинова: грациозные, яркие, дерзкие, нежные — каждая по-своему эффектна. Их у Филинова было слишком много, и это злило особенно. Телепат, конечно, охреневший, да ещё и с гаремом.
Кирилл скривился, едва заметно. Физиология не резиновая, — мрачно подумал он. Ну не может же Филинов, даже с телепатическим Даром, справляться со всеми. Наверняка среди них есть такая, что скучает, которой не хватает простого, прямого, мужского внимания — именно такого, какое он, Трубецкой, мог бы предоставить.
Эта мысль стремительно обрастала формой, превращаясь в план — примитивный, прямолинейный и откровенно глупый, но в его собственной голове он выглядел идеальным. Соблазнить одну из жён, неважно какую, — просто чтобы отомстить. За всё: за позор, за поражение, за высылку, за то, как из наследника великого рода сделали посмешище.
Трубецкой-младший, в своём тщеславии, как-то упустил из виду простой факт: в роду Вещих-Филиновых жёны не бывают ни обделёнными, ни недовольными. Телепату достаточно одного мысленного усилия, чтобы каждая из них ощущала себя абсолютно удовлетворённой — и физически, и ментально.
Кирилл аккуратно убрал снимки в карман пиджака — и сразу почувствовал что-то странное: липкость. Вытащил руку и увидел на ладони полупрозрачную голубую медузу, пульсирующую, с тонкими дрожащими щупальцами, похожими на чувствительные антенны.
— Что за херня?.. — фыркнул он, и попробовал стряхнуть.
Медуза не отстала. Напротив — щупальце вытянулось, обвилось вокруг запястья. Потом ещё одно — за пальцы. Ткани прилипли к коже, словно пытались дышать ею.
— Эй! Уйди, мерзость! — раздражённо рявкнул Кирилл, дёрнулся — и тут же увидел, как из медузы… выползает вторая. Потом третья. Потом пять. Потом — десяток.
— ЧТООО ЗА ХЕРНЯЯЯЯ!!!
Он взвыл, попытался стряхнуть глубососок с руки, но те уже облепили полностью локоть. Ползли по плечу, по шее, по спине. Липкая масса окутала грудь, начала пульсировать на коже, как вросшие огоньки.
Он сорвался с места, не разбирая дороги, вылетел из беседки и рванул
