#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 17 - Григорий Володин
— Нет, только не род, Демон! Мы не так договаривались! Потомков не отдам…! — его голос звучит хрипло и надрывно, как будто каждое слово даётся с невероятным трудом. В отчаянных криках сквозит не только злость, но и предчувствие неминуемой гибели.
— А кто тебя спрашивает, телепат⁈ — звучит другой голос по мыслеречи, пропитанной насмешкой и абсолютной уверенностью в своей силе. Голос пробирается сквозь мой разум, оставляя после себя чувство тяжести. — Они уже мои. Но в утешение тебе скажу: я один, а значит и тело мне нужно только одно. Хаха, только один твой выродок-внук.
Я мгновенно собираю пси-энергию в одно целое и с силой обрушиваю её на тень. Волна пси-влияния разрывает остатки проекции на части, поглощая её тёмную энергию.
Мда. Похоже, дедушка успел обречь меня и Катю на весьма «интересную» жизнь. Ну спасибо, что ж! Зато нескучно, хех.
* * *
По возвращению домой мои вассалы — Дятел, Гереса и Студень — собираются уходить на отборочный тур турнира. Уверенно, с привычной твёрдостью в голосе, желаю им удачи:
— Покажите там всем, кто здесь хозяин.
Они кивают, скрывая в глазах воинственный азарт, и покидают усадьбу.
Вечером я вместе с Катей отправляюсь на вечеринку телепатов. Это не просто светская тусовка, а своего рода закрытый банкет, доступный только избранным. Вход здесь строго ограничен, и попасть сюда можно лишь при наличии Дара телепатии. Катя заранее предупредила, что здесь есть строгие правила: всё общение происходит исключительно по мыслеречи, никаких слов вслух. Обстановка в зале безмолвная и почти чудаковатая — даже нет оркестра, а музыка звучит на отдельных ментальных волнах, каждая из которых может предложить разный жанр. Есть всё: от классических мелодий до глухого рока, вибрации которого можно ощутить в глубине сознания. А вообще прикольно. Мне зашло.
Я выбираю волну с лёгким джазом, пока Катя переключается на что-то более нейтральное. Мы погружаемся в эту странную, но увлекательную атмосферу молчаливого взаимодействия. Со стороны кажется, что гости просто молча ходят по залу, будто собрались тут глухонемые, да еще не знающие язык жестов. Но на самом деле каналы мыслеречи переполнены. Я бы сказал, что здесь шумновато, хех.
Катя, заметив своих подруг, улыбается мне и шлёт короткую мысленную фразу:
— Я на минутку.
Я киваю, и она, легким шагом, направляется в другую часть зала, чтобы присоединиться к компании знакомых телепаток.
В это время ко мне подходит Игорь Стяжков, и я мысленно приветствую его с лёгкой ироничной ноткой:
— О, мой лучший друг!
Игорь сразу же подключается к беседе с воодушевлением:
— Данила! Не правда ли, оркестр играет пятую симфонию просто великолепно?
Я пожимаю плечами, отвечая без особого энтузиазма:
— Я не фанат классики. Сейчас на волне «Петроград» сижу.
— А-а-а, — разочарованно тянет он, — Данила, я тебя раньше не видел на вечеринках избранных…
Я ухмыляюсь, не сдерживая лёгкой насмешки:
— Избранных? Смешное название. Наверное, где-то в огромном холодильнике ледовики точно так же собираются и тоже считают себя избранными.
— Да какая разница, как назвать, — отмахивается Игорь, не скрывая лёгкого раздражения. — Главное, что здесь весело, согласись?
— Да, есть свой шарм, — киваю.
К нам подходит какой-то франт, на вид скандинав, с вычурной манерой одеваться и самоуверенной походкой. Игорь моментально подключается к мыслеречи:
— Данила, позволь представить. Это барон Карл-Аксель Линдстрём, он у нас присматривает недвижимость на Садовом. А вот это граф Данила Вещий-Филинов.
Барон бросает на меня цепкий взгляд и сразу же ментально оживляется:
— О, так это вы и есть тот самый граф Невской губы! — в его мыслеречи допускается лёгкое удивление, смешанное с интересом. — Знаете, вживую вы выглядите менее впечатляюще, чем вас описывали мои знакомые финны.
— Рад вас разочаровать, барон, — усмехаюсь.
Карл-Аксель морщится. Без излишних церемоний швед переходит к обсуждению политики, словно желая продемонстрировать собственную важность:
— Считаю, что финны рано или поздно вернут себе Акулью Падь, — самоуверенно заявляет он. — И, разумеется, мы, шведы, окажем им в этом всю возможную помощь.
Я не упускаю момента для саркастического ответа:
— В любом случае, перед этим они знатно наморозятся, — с лёгкой усмешкой отвечаю по мыслеречи. — Мой вассал Чернобус в этом поможет, будьте уверены.
Игорь, заметив накал нашего разговора, уходит под каким-то предлогом. Швед же слегка дёргает губой, стараясь сохранить самообладание:
— Очень остроумно, граф, — произносит он с холодком в мысленном тоне.
Не дожидаясь ответа, он отворачивается, направляясь к столу с закусками, где на серебряных подносах красуются различные блюда. Швед тщательно оглядывает стол, его взгляд настойчиво ищет что-то конкретное, но не находит. И кажется это…
— Да где же долбаная утка⁈ — раздаётся мысленный возглас шведа, в котором слышится всё больше раздражения.
Его поиски неожиданно прерываются довольным чавканьем, доносящимся из-под стола. Швед наклоняется и видит Ломтика, принявшего облик крупного рогатого пса, который с явным удовольствием уплетает жареную утку, только что стащенную с подноса.
— Собака! Тварь! — мысленно восклицает швед, и его ярость выражается в мгновенном выпаде ментального щупа, направленного прямо на Ломтика.
Но я моментально перехватываю атаку и с твёрдостью вмешиваюсь:
— Успокойся, это мой фамильяр. — Мой тон достаточно резкий, чтобы отбить охоту продолжать нападение. — На соседнем столе ещё осталась утка. Возьми её, если так уж любишь дичь.
Швед на мгновение замирает, ошарашенный моей резкой реакцией. Его лицо заливает краска от гнева, и, не выдержав, он выплёскивает в мыслеречи:
— Я буду жаловаться! Вашу тварь вышвырнут на живодёрню! Утилизируют!
Я спокойно выдерживаю его взгляд:
— Попробуй, но, ты не прав, моему фамильяру это не грозит. Зато вот другая утка вполне доступна. По крайней мере, сейчас. Бери пока есть.
Швед, явно не зная, как реагировать на мой тон, отступает ещё на шаг, бурча что-то невнятное.
Тем временем я «включаю» геноманта Гая. Он явно чокнулся и дудит что-то на большом пальце, словно на свирели, но это неважно. Через теневой портал Ломтика я незаметно протягиваю палец к другой утке на столе. Используя геномантию, я «оживляю» птицу через прикосновение — она вдруг начинает слегка дёргаться, шевеля крыльями и поворачивая голову в сторону шведа.
А потом неожиданно размахивает одним крылом и цепляет шведа за руку.
— Ах! — вскрикивает швед
