Творя божественное зло - Борис Владимирович Сапожников
Выбора у него не было — Фей это отлично понимал, но переступить через себя, нарушить запрет, который соблюдал всю жизнь, по крайней мере, ту её часть, что он помнил, юноше было очень и очень непросто. Он уселся на мягкую траву, такая не росла уже в десятке шарлей[1] от опушки, снял рюкзак и долго сидел так, глядя на покрытых серой корой великанов. Чтобы увидеть их нижние ветви, Фею даже стоя пришлось бы сильно задрать голову.
Собраться с силами и встать на ноги, он смог почти через четверть часа. А стоило сделать десяток шагов, и войти-таки под первые деревья, как дальше каждый следующий шаг становился всё легче и легче. Фей шёл, сминая ботинками серо-зелёную траву, которую звали призрачной из-за её цвета и того, что она рассыпалась невесомым прахом стоит только отнести её на полсотни шарлей от опушки леса. Дорога сильно заросла — сейчас не сезон, и первый караван должен был появиться через пару недель, не раньше, но тяжёлые колёса грузовиков и повозок оставили слишком глубокие колеи. Других дорог через Чернолунный не было, и сойти с неё Фей не рисковал.
Конечно, юноша не был беспечным странником — все его чувства были напряжены. Он всматривался в невысокий кустарник, цепляющийся за стволы сосен, однако от глаз тут было маловато толку. Фей быстро привык к полутьме, царящей в Чернолунном, и всё равно больше полагался на слух. Что и спасло его.
Лесной эльф сидел далеко, и Фей услышал, как он с силой выдохнул, посылая в полёт короткую стрелку, скорее всего, ещё и смазанную каким-нибудь ядом. Эти полуразумные, похожие на людей, но ростом всего шарль-полтора тонкие в кости существа, не выносили когда кто-то пересекал границы их охотничьих угодий. На караваны они нападать опасались, только если несколькими кланами или целым племенем, а вот одинокий путник был для них отличной добычей.
Выбери эльф позицию получше, и Фей бы уже лежал со стрелкой в шее. А так он успел перекатиться через плечо, и тут же почти танцевальные пируэтом скрыться за стволом ближайшей сосны. В её кору следом ударилось ещё несколько стрелок. Эльфы никогда не охотились по одиночке. Едва ли не самые мелкие из обитателей Чернолунного, они могли справиться с добычей только стаей в пять-семь особей.
Фей откуда-то знал это — знание снова появилось в голове будто само собой, как и со словом «психика», которое употребил раньше доктор Узумо. Ему доводилось сталкиваться с эльфами, когда те вылезли из леса вслед за злополучным караваном, но об их охотничьих повадках он не имел прежде ни малейшего представления.
Вступать в схватку с засевшими на нижних ветках врагами Фей не стал — кинулся прочь от засады. Старался не шуметь, но тем не менее привлёк к себе внимание других обитателей. Напоминающие помесь птицы с карликом кобольды бросились на юношу из особенно густых зарослей кустарника. Не беги Фей так быстро, он мог и заметить их логово, как те несколько, что прежде обошёл по дороге, но тут первая пара самцов взвилась в воздух, оттолкнувшись от земли длинными, сильными ногами. В коротких руках они сжимали заострённые палки.
Фей легко уклонился от их прямолинейной атаки, перехватил импровизированное копьё ближайшего, и просто швырнул его дальше, используя импульс движения самца. Второй кобольд приземлился в паре солей[2] от юноши, тут же ринувшись в атаку, выставив перед собой оружие. Ему хватило одного удара ногой в висок — обычно таким Фей целил в голень противнику. В шее существа что-то щёлкнуло, и оно повалилось на землю, голова его при этом болталась из стороны в сторону.
Как бы легко Фей не справился с первыми двумя — за ними последовали ещё трое, а за теми — ещё один. Юноша крутился между ними, отбивая удары палок, нанося ответные, и всякий раз, если ему удавалось попасть, кобольды валились на призрачную траву изломанными куклами. Даже самый крупный из них, скорее всего, вожак, вооружённый расщеплённой палкой с вставленным в неё обломком стали длиной в четверть соля,[3] не продержался и десятка секунд. Фей выбил из его лап оружие и переломал рёбра прямым ударом ногой. Стоило вожаку рухнуть наземь, как остальные кобольды бросились бежать. Фей заметил, что один из них успел прихватить палку со стальным осколком.
Подняв с земли рюкзак и кое-как приведя в порядок одежду, Фей направился дальше. Но через десяток шагов понял, что не знает куда идти. Бегство от стаи лесных эльфов и драка с кобольдами дезориентировали его, и он попросту не имел представления в какой стороне дорога, а ведь та была единственным ориентиром в Чернолунном.
В отчаянии подняв голову, Фей впервые увидел небо в просвете между густыми кронами сосен, и ту самую чёрную луну, что дала название всему лесу. Было в ней нечто чужеродное и притягательное, как будто на тебя смотрел чей-то глаз. Глаз существа настолько чуждого, что ты даже представить себе не можешь, о чём оно думает.
Не без труда Фей отвёл взгляд, а в следующий миг его будто ледяным ножом полоснули. Он схватился на грудь, переводя дыхание, опёрся рукой о ствол сосны. Кора был удивительно холодной, словно вытягивая тепло из тела. Фей отдёрнул руку, с неприязнью глянув на могучее дерево. Задумался, если все сосны такие холодные, то в лесу должен стоят лютый мороз, но лишь пожал плечами и решил попробовать вернуться на дорогу по своим следам.
Вот только прежде чем сделал первый шаг, в тишине, что царила под сенью громадных сосен раздался кажущийся почти кощунственным громкий звук. Очень хорошо знакомый Фею звук — выстрел из пистолета, а следом ещё один и ещё. Не раздумывая ни мгновения, юноша бросился туда, откуда они раздавались.
Пробежав не больше пары сотен шарлей, что было не так-то просто, потому что длинная призрачная трава словно хотела схватить его за ноги, а кусты целились ветками в лицо, Фей выскочил на поляну, и замер. Не только из-за вернувшегося ледяного клинка в груди, но и потому, что стоявшая перед ним девушка в обтягивающем комбинезоне, каких ему никогда не доводилось видеть, целилась ему в лицо из крупнокалиберного пистолета. Лишь спустя пару секунд Фей заметил тела лесных эльфов, почти разорванные пулями.
Но сильнее холода в груди, который быстро пропал, сильнее страха перед огнестрельным оружием, глядящим тебе прямо в лицо, было чувство узнавания. Он словно был знаком с этой девушкой прежде. Знал
