Творя божественное зло - Борис Владимирович Сапожников
— Одному в Чернолунном будет трудно, — вздохнул Фей. — Если наткнусь на ранкара, то мне крышка. Говорят, они не один караван слопали, и не подавились. Достаточно одной рептилии, чтобы перебить несколько десятков человек.
— Конечно, но только если эти люди едут на повозках и грузовиках, и очень шумят, даже если стараются передвигаться как можно тише. У ранкаров не настолько развитой слух, чтобы найти одного человека по звуку шагов. А зрение у них достаточно слабое из-за того, что в лесу постоянно царит ночь. Они обычно слышат или чуют добычу, а ты вряд ли будешь шуметь также сильно, как животные, на которых они охотятся и пахнуть тоже. Как ни странно, но пройти Чернолунный лес один человек имеет куда больше шансов, нежели хорошо подготовленный, вооружённый караван.
— А потом, в Дэзиле? — спросил Фей. — Что мне делать там?
— Я дам тебе денег — должно хватить на какое-то время. Я постараюсь как можно быстрее вернуться, и забрать тебя.
— Но куда забрать? Зачем?
Фей вдруг отчётливо вспомнил кошмар с тёмной фигурой Цитана на фоне экрана, с которого смотрело жуткое существо с маской-черепом вместо лица. Уж не случилось ли это на самом деле, и, быть может, именно к этому существу и хочет отвезти его доктор Узумо. Но Фей решительно отбросил эти мысли — врач, который столько лет лечил жителей деревни считай что бесплатно, не способен на такую подлость.
— Когда приеду, посмотрим, — отмахнулся Цитан, и Фей понял, что никаких планов у него просто нет.
Он как будто должен присматривать за Феем, и сейчас его гложет чувство долга перед семьёй, которую он хочет отправить неизвестно куда. И что самое интересное брать туда самого Фея он явно не собирался. Интересно почему?
Вот с этим вопросом Фей решил не медлить, и тут же задал его доктору.
— Дело в том, — замялся тот, — что у меня нет возможности отправиться всем вместе. В челноке не хватит места даже для меня — я припас его для экстренной эвакуации Юи и Мидори.
— Значит, как бы плохи ни были дела, ты должен был остаться? — удивился Фей.
— Когда дела по-настоящему плохи, врач всегда должен быть в эпицентре, — заявил Цитан.
Вот только в профессиональной гордости, наполнявшей его слова, сквозила знакомая уже Фею нотка фальши. Может, всё-таки не только клятва врача заставила Цитана подготовить эвакуацию только для семьи.
Он так и не ответил, куда, собственно, собирается отправить жену и дочь, а настаивать Фей не захотел.
— Пешком до Дэзила ты доберёшься за три-четыре дня, но на преодоление леса лучше брать запас. Юи подготовила для тебя припасы на неделю, так что голод тебе не грозит. И ещё одно, ты отличный рукопашный боец, Фей, но от большинства зверей, живущих в Чернолунном лесу, твои кулаки не слишком хорошо защитят. Постарайся просто избегать встреч с ними.
Это Фей отлично понимал и без напутствий доктора. Придя в себя несколько лет назад в Тертере, он очень удивлялся сбитым костяшкам пальцев, однако очень скоро прежние навыки вернулись. Никто среди жителей деревни не мог одолеть Фея, да и желающих, честно говоря, особо и не было. Тертер был мирной деревушкой, где в записные хулиганы могли определить разве что мальчишек, швыряющих грязь в стены чем-то не угодивших им домов. Другое дело распоясавшиеся охранники караванов, заливающие местным пивом и ликёрами страх перед возвращением в Чернолунный. Вот на них-то Фей не раз отрабатывал навыки и приёмы рукопашного боя. Он всегда мог не только постоять за себя, но защитить тех, кто слабее, и казался выпившим охранникам и их дружкам идеальной мишенью. Однако со зверьём, что выходило иногда из леса, кулаками не справиться.
Лезть на рожон Фей не собирался, и в путешествии через Чернолунный решил полагаться на умение двигаться тихо и быстро. Оставалось надеяться, что обитающие там звери не учуют его.
Здесь история делает небольшой перерыв, чтобы продолжиться…
Глава третья. В Чернолунном лесу
Таких лесов, как Чернолунный, не осталось больше на Игнасе, да и были ли подобные прежде, никто не знает. Даже пропагандирующие теорию эволюции учёные-клирики из Афона, не могли ответить на этот вопрос. На старинном глобусе, что стоял в кабинете доктора Узумо, никакого леса не было, но там и очертания материка были совсем другими, и гор, отделяющих сейчас Алимарис от Аве, тоже не было. Видимо, он относился к совсем другой эпохе, а какой именно — Фей никогда не задумывался.
Юноша последовал совету Цитана, и дальней дорогой обошёл развалины Тертера, хотя это оказалось не так-то просто. Дорог в обход деревни не было, и ему пришлось прилично пропетлять по каменистой местности, рискуя подвернуть ногу. Но вот перед ним вырос Чернолунный лес, и Фей остановился на опушке.
Прежде он лишь дважды бывал так близко к запретному для жителей Тертера лесу — оба раза, когда староста Ли собирал людей, чтобы дать отпор зверям, что выходили оттуда. В первый раз их притащил за собой караван, переполошивший стрельбой всю округу. Во второй же — из леса вышел молодой ранкар, и схватка с ним стоила бы жизни многим жителям Тертера, не вмешайся доктор Узумо. Он не только буквально с того света вытащил нескольких особенно тяжело раненных, но и сам принимал участие в схватке с монстром. Прежде никто не знал, что Цитан столь выдающийся фехтовальщик. Длинный меч в его руках так и сверкал на солнце, и после каждого удара на могучем теле ранкара появлялись глубокие, кровоточащие раны.
Позже Цитан никогда не демонстрировал этого своего таланта, и ничего о нём не рассказывал. Жители Тертера всегда относились с пониманием к желанию соседа, и никто не обмолвился ни словом о том, что доктор Узумо умеет не только лечить и неплохо драться в рукопашную, но и великолепно владеет мечом.
Войти под сень деревьев — высоченных, в несколько человеческих ростов сосен, — оказалось не так-то просто. Всю жизнь, что Фей помнил себя, ему, как и остальным детям и юношам деревни, запрещали даже приближаться к опушке Чернолунного. Самые отчаянные, рискуя филейными частями, доходили лишь до туда, где стоял сейчас Фей. Дальше никто не смел соваться. И вот теперь Фею нужно было преодолеть запрет, и войти-таки под сень деревьев. Самому убедиться, что солнечный свет тут никогда не гостит, а на небе висит
