Лин Картер - Поиски Каджи
Акфуб, как узнал юноша, уже встречался с управляющим императора для того, чтобы получить разрешение пройти через внутренние ворота Халидура и представить свою магию перед двором императора. Этот должно было произойти через две ночи.
Покончив с едой, Каджи сонно зевнул. Когда они расставались, старый волшебник пожелал молодому воину хорошенько отдохнуть, после чего направился в свою комнату, а Каджи — в свою. Но юноша никак не мог уснуть. Колдун подробно рассказал о сотнях бдительных и настороженных лучников и воинов, охраняющих каждый портал Халидура. На следующий день Каджи проснулся очень поздно, так как большую часть ночи обдумывал и отвергал один план за другим. Наконец, почувствовав себя совершенно беспомощным, он погрузился в чуткую, неспокойную дрему.
Казалось, не существовало способа проникнуть во дворец и убить самозванца.
Глава 5
Девушка с гривой огненных волос
На следующий день заря была тусклой. Рубиновый свет с трудом пробивался сквозь падающий снег. Воздух был морозным и жег холодом. Харал переминался с ноги на ногу и тихо ржал, дыхание вырывалось изо рта облаками пара, когда Каджи выводил его из стойла. Копыта захрустели по скрипучему снегу.
Каджи вновь отправился кружить по городу, продолжая свои исследования. В этот день он решил осмотреть ворота города, счесть их число и запомнить расположение, подъезды к ним и попытаться узнать, как они охраняются.
Вернувшись на закате, когда Куликс превратился в красновато-золотой диск, висящий над башнями западных кварталов Кхора, юный кочевник совершил странное открытие.
Когда он повернул своего коня на длинный проспект Гиппогрифов, который вел прямиком к Дому семи лун, следом за ним в достойном принцессы паланкине, занавешенном шелком, могучие рабы в золотисто-пурпурных ливреях пронесли девушку.
Чрезмерно любопытный молодой человек стал внимательно разглядывать дворянку Кхора. Каджи знал, что кугары — жадные землевладельцы, не пользуются ливреями, будучи богатыми, но не имеющими право носить герб. Император позволял им иметь лишь белые, пустые, гербовые поля. Только дворяне старой императорской семьи выделялись разноцветными ливреями. Конечно, тут не надо брать в счет прислугу многочисленных гостиниц и постоялых дворов, которые одевались кто во что горазд. Пурпур и золото, насколько было известно Каджи, носили дворяне, особо приближенные к ныне правящему изменнику, хотя, по мнению юного кочевника, таких совсем не осталось.
Простое любопытство привлекло его внимание к этому занавешенному паланкину и, решив рискнуть, Каджи попытался разглядеть то, что в иных обстоятельствах пропустил бы без внимания.
Когда он приблизились, рабы, несущие паланкин, заскользили по обледенелому, влажному снегу. Одна из занавесей качнулась, открыв ту, кто ехал внутри.
На мгновение Каджи оцепенел, уставившись в глаза цвета мутного янтаря, обрамленные темными ресницами. У незнакомки оказалось лицо правильного овала и пышная грива огненно-золотистых волос.
Это была та самая девушка, которую Каджи встретил в Набдуре!
Глаза юноши округлились от удивления, и, до того как полог вновь запахнулся, он заметил удивление на лице незнакомки. Она, без сомнения, тоже узнала его.
Натянув поводья черного фридунского коня, Каджи долго смотрел вслед паланкину, с трудом продвигающемуся вперед. Но девушку, которую юный кочевник встретил в Набдуре, сопровождал всего лишь чудовищный серый волк. И носила она рваные, мешковатые одежды, словно бродячая цыганка. А эта девушка ехала словно принцесса, и ее стройное тело было закутано в дорогие шелка, украшенные жемчужинами — огромными светлыми жемчужинами Низамара, вплетенными — словно укутанными в паутину — в ее великолепное платье. Огромный зеленый опал мерцал на ее челе.
Была ли это одна и та же девушка, или просто две очень похожие друг на друга?
Повинуясь неожиданному импульсу, Каджи направил Харала чуть в сторону, следуя на расстоянии за занавешенным паланкином. Вскоре тот свернул в заросший двор, где тянули ветви к небу останки одичавшего сада — черные и изломанные, засыпанные снегом.
За огороженным стеной садом ярусами поднимался роскошный, богато украшенный особняк — фактически дворец. Его фасад украшали гирлянды мертвых виноградных лоз; искусная резьба балконов и архитравов несла на себе следы непогоды. Только годы запустения могли стать причиной такого упадка и разрушения… словно особняк пустовал и оставался без ухода долгие годы.
На углу улицы, где находился особняк, Каджи обнаружил небольшую винную лавку. Привязав дрожащего коня к деревянному брусу у двери, юноша вошел и заказал большую кружку эля, внимательно следя, как тает содержимое его кошелька.
Постоянные посетители винной лавки, грумы и землевладельцы, садовники и слуги, отдыхали, являя собой неиссякаемый источник сплетен. К тому же Каджи развязал им языки, купив выпивки всем присутствовавшим, притворившись пьяным и веселым наемником. Почти сразу же он узнал, что этот особняк — дом Турмалина; что дворец в самом деле пустовал много лет со времен смерти последнего императора Азакоура, а случилось это лет двадцать назад. Госпожа Турмалин покинула город во время борьбы за престолонаследие и все это время прожила в далекой провинции.
— Но, определенно, дворянка, которую я только что видел мельком, слишком молода для того, чтобы покинуть Кхор двадцать лет назад! — воскликнул Каджи.
Один из грумов подмигнул, а потом кивнул юноше.
— Конечно. Это — ее дочь, госпожа Тьюра, только что приехавшая из провинции.
Это все, что смог узнать Каджи. Далеко заполночь, борясь со снегом, который валил во всю, он вернулся в Дом семи лун. Была ли девушка в паланкине оборванкой, которую он встретил в городке далеко на юге? Они были похожи как сестры, и, более того, Каджи был уверен, что это одна и та же девушка.
Но почему это так волновало его, он не мог понять. Какое дело ему было до таинственной красавицы, которая несколько дней назад побывала в Набдуре, а теперь перебралась в Кхор?
Снег валил все гуще. Большие группы кугаров двигались по грязным улицам во всех направлениях, словно покидали свой квартал, который, словно половинка луны, приютился возле Халидура. Весь день Каджи наблюдал, как кугары стекались в столицу, но ничуть не задумывался о происходящем, лишь смотрел, как бы не столкнуться с высокородным Кунбой Джашподом.
Куджи в одиночестве пообедал, в то время как за окном поднялась настоящая снежная буря. Он долго прислушивался, как она завывает за окнами, закрытыми жалюзи. В этот вечер Акфуб, восточный колдун, так и не появился. А так как тощий и болтливый маленький колдун стал почти другом, единственным другом, которого Каджи приобрел в этом огромном многолюдном городе, юноша-кочевник чувствовал странное одиночество.
Вдруг с улицы раздались крики, мимо гостиницы пронеслось множество всадников, а где-то далеко затрубили охотничьи рога, но Каджи, пестовавший небольшой горшочек эля с полным желудком у теплого очага, не обратил на происходящее никакого внимания. Потом, через час после полуночи, двери гостиницы с грохотом распахнулись, впустив облако ледяного воздуха и яростно клубящихся снежинок, и появился Акфуб, с ног до головы засыпанный снегом. Кончик его носа посинел от холода, а раскосые глаза слезились. Он изо всех сил дул на замерзшие руки и натряс целый сугроб снега со своего подбитого мехом плаща.
— Присаживайся, дружище, согрейся у огня, выпей эля, ведь ночь такая холодная и длинная, — приветствовал его Каджи.
Однако казалось, колдун едва сдерживает волнение. В его раскосых черных глазах плясали искорки.
— Ночь холоднее и темнее, чем вы думаете, молодой господин, — тихим голосом, ответил маленький колдун.
— Что ты имеешь в виду?
— Кугары восстали. Святой Яакфодах лежит мертвей мертвого в Халидуре, зарезанный кугарским ножом. И с этой ночи золотым Кхором правит совет кугаров.
Глава 6
Смерть Дракона
К заре новость облетела весь Кхор, и даже самый несчастный нищий, дрожащий под навесом для скота, знал, что последний законнорожденный из правящей династии убит и что великий Дом Азакоура наконец погас, а в империи Дракона вновь наступило мрачное и кровавое время. Дикая и беспощадная борьба началась заново, а ведь многие из жителей Кхора могли рассказать об ужасных днях, последовавших за смертью Азакоура Третьего двадцать лет назад, когда все народы равнин ввязались в гражданскую войну, где каждый за себя. Кровь лилась, пока не появился законный наследник — пусть даже такой, как Яакфодах, который теперь лежит мертвым в Тронном зале.
