Glen Manitu - Падение ангела воскресения
Он снова проваливается в какую-то черную бездну, опять становится трудно дышать.
В лицо опять льется проклятый гнифад…
Кайл закашлялся, отдышавшись, привалился к стене.
-Где Майки? Где Майк!
-Э?- очумевший Питерс уже без каски, у него тоже идет носом кровь. Контузия.
-Где кэп?- после секундного молчания закричал Таггерт, вопль дался тяжело. Его всего скрутило, сержант опустился на асфальт.
- В соседнем здании, там сейчас жопа полная, мы никак через дорогу перебраться не можем, она простреливается полностью. Тут от нас до них в два прыжка расстояние.
- Не отвечают они Кайл. Ни Эткинс, ни Херб, ни тем более сопляк.- Питерс затряс фляжкой с настойкой гнифада и протянул командиру.
-Вот дерьмо! Влада на связь, “курицу” его, - взбеленился Таггерт, он слабо запротестовал пытаясь оттолкнуть руку Питерса, получилось не слишком эффективно. - Инквизитор и без его помощи выберется из этой задницы! Эшли, дай мне Романова!
-Пей, Кайл, - голос младшего сержанта опять как будто издалека, голова трещит раскалывается. - Пей!
Совсем рядом тяжко хлюпнулась мина, подняв в почерневший от гари воздух, куски асфальта и бетона.
-Бл…Сучара!
Хлестанул тяжелый стаббер Мэрдока. Гвардеец бил куда-то по направлению выстрела “трубы”. В слепую. Рядом, совсем рядом харкают хэллганы.
Эшли подполз к сержанту, настороженно оглядываясь, наконец, прохрипел.
-Романов тоже молчит, Кайл. Все… приехали, похоже. Кайл, ты слышишь меня?- гвардеец с удивлением посмотрел на Кайла, наконец, махнувшего из фляжки.
Таггерт сморщился. На вкус гадость и правда того…отвратительная. Мгновением позже сержант нащупал свой хэллган. Перезарядить оружие стоило каких-то секунд.
Ему стало легче. А кому не бывает легче от гнифада.
Эта дрянь поставила на ноги даже инквизитора.
- К дьяволу все, мы еще будем танцевать в присядку! Отделение, держаться меня.
Всмотревшись в чумазые лица ветеранов, кто обернулся на его призыв, сержант не отметил энтузиазма.
Кто-то в ответ нахмурился, кто-то устало вздохнул. Питерс пьет воду, зажимая пробитую в нескольких местах флягу, странной раскорякой из пальцев, он вообще кажется не вслушивается в разговор.
-Кайл там улица…черт это не улица, а котел с говном, нас всех перестреляют,- подметил кто-то
Ну и хер с вами, - сержант по-пластунски двинулся к Мэрдоку, который продолжал сыпать “орехами”.
-Чертов сумасшедший, куда тебя несет. Контуженый псих. - Раздались голоса
-Там наши ребята, - взревел Кайл, шрам на щеке побледнел, сержант откашлялся и продолжил. - Прикройте! Вашу мать, ветераны… я к Мэрдоку.
- Идиот… его подстрелят, подстрелят, как йязака.
Все знают, что с Кайлом невозможно спорить, он упертый словно баран, упертый, злой, а теперь еще и контуженный. Питерс первым отбросил флягу и проверил боекомплект.
*****Человек, или создание бывшее когда то человеком, слишком поздно осознало кто его враг.
Энергокулак почти идеальное оружие, с одинаковой эффективностью он дробит адамантий и пласталь, любой из известных металлов, он сокрушает любой материал.
Тут же была плоть. Хрупкая, тонкая…материя достойная того, чтобы ее уничтожить. Потому что была плотью отступника и еретика.
Огромный манипулятор, врезался в разбухшее тело мутанта.
Тут же автоматом сработали мощные сервоприводы. Хрипло гудя, они разорвали в мгновение ока одного из многих атакующих.
“Триарий” без видимого удовольствия отшвырнул ошметки тела.
И словно рукотворный шторм ворвался в ближний бой.
Артемиус редко получал удовлетворение от достойно выполненной работы, сейчас же он чувствовал чуть ли не омерзение.
Он бы с удовольствием смыл всю эту кровь, плоть, остатки кишок, что свисали с его фронтальной брони.
Он бы отдал свое вечное тело называемое “Триарием”, технодесантникам, чтобы они провели помазание священными маслами его бессмертный саркофаг.
Но сейчас было не время.
Не время для размышлений, для мечтаний, и для заблуждений.
Имперский Кулак редко недооценивал врага, и даже со столь слабыми существами он держался осторожно, отказываясь от удовольствия ринуться очертя голову в погоню за этими отбросами.
Только уничтожать, только карать, расщеплять на атомы, превращать в месиво из ошмётков хрящей и костей.
Сжигать.
Пламя вырвалось из огнемета, что был установлен под правым манипулятором.
Температура была страшной, около десятка живых факела воя от боли катались по асфальту.
-Черви. - Глухо вымолвил Артемиус. - Гнусные поганые черви.
Штурмовая пушка зашлась в смертельном лае. Энергокулак нашёл свою очередную жертву, одну из многих, одну из сонма недочеловеков. Артемиус задел тварь лишь по касательной, но этого хватило, что бы лишить мутанта головы. Подобно безголовой курице, тело рванулось в сторону…
Артемиус был похож на гигантский комбайн, собирающий свою жатву с безликих мутантов в лиловых балахонах.
Больше он не удостаивал их чести быть изорванными в клочья.
Энергокулак, как дубина, опускался на безумцев, ломая хребты, разбивая пустые головы, отрывая конечности. Страшный бронированный монстр карал.
Несчастный, что пал на асфальт и не погиб от удара, тут же погибал под нижними конечностями дредноута.
Страшный золотистый доспех с Имперским Кулаком на фронтальной броне, прокладывал себе путь в океане мутантов.
Он то отступал, то продвигался на метр-другой вперед, сея смерть и разрушение.
Он прекрасно помнил, зачем пришел сюда.
-Умри! - еще один глупец был отброшен в сторону с такой силой, что врезался всей своей тушей в здание напротив, оставив ужасный кровавый след внутренностей на серо-зеленом кирпиче. - Умрите все!!!
Под страшную мелодику войны, что исторгало из своих недр штурмовое оружие, танцевали свой смертельный танец дредноут и мутанты.
Мутанты и дредноут. Меняясь позициями, уклоняясь, выписывая смертоносные па.
Это было настоящее безумие, кошмар в котором асфальт омытый кровью, в некоторых местах наверное останется кроваво-красным. Навсегда.
-Умрите.
Опять дыхнул страшный дракон-огнемет, показав свою ужасную мощь.
Воя от отчаяния, сотни существ хлынули назад, они обречено вопили, стремясь уйти от страшного пламени. Возможно, они поняли, что такое смерть. Ценой жизни своих уродливых собратьев. Они поняли против кого выступили.
Передние ряды рванулись, недавний плотный строй, лес уродливых лап рассыпался.
Вслед им тут же заработала штурмовая пушка, нещадно выкашивая первые ряды.
Мутанты воя от страха кинулись прочь от страшного врага, но “Триарий” и не думал преследовать их.
Вместо этого, медленно отступая, он начал приближаться к позициям тех, кого пришел защищать и защищал.
******Надрывный хрип автоганов так и не прекращался, казалось, у нападающих был нескончаемый боезапас.
Тяжелый воздух был напоен кровью и напряжением.
Тихим матом Таггерт то и дело подбадривал себя, но так и не мог оторваться от раскаленного асфальта.
Питерс был прав. Вся улица словно сошла с ума.
Через нее было невозможно прорваться. Разве что вернуть назад “Химеры” и Влада. Но, похоже, они были далеко.
Рядом, обречено кашлянув, тихо засопел стаббер, прося новой порции патронов.
Мэрдок выругался и потянулся к лазгану. Его позиция была идеальной - защищавшиеся не могли накрыть его огневую точку, правда и он толком не мог не в кого попасть.
-Командир, у меня все…- отбросив противогаз, солдат шумно вздохнул, словно ожидая реакции от сержанта.
Таггерт нахмурился, положение было, мягко говоря, аховое. Мало того, что они, похоже, окружены со всех сторон, так еще и остались без поддержки. И Эткинса нет и инквизитор…
-Твою мать, - произнес вслух Кайл, получилось злобно, невнятно, как будто он матерился на гвардейца.
Мэрдок удивленно вскинул брови.
-Ты чего хочешь, что бы я через город весь бежал за патронами?
-Да я не об этом, - отмахнулся сержант. - Так… шуршим к нашим…
-Кайл, это я, - вокслинк неожиданно ожил, и Таггерт не мог поверить свои ушам. - Кайл! Я знаю что ты жив, я знаю что и не из подобных передряг выходил живым…Кайл, ты сам говорил что Император на войне хранит идиотов вроде тебя и меня. - голос Эткинса на секунду пропал и сержант чуть не взвыл от отчаяния
-Майк!!!
-…Все нормально, я жив, Херб и Бергер тоже. Все нормально, с нами старый знакомый.
Знаешь все это похоже на детскую шараду. Вроде той что нам на помощь приходят старые друзья…Помнишь? - хриплый смех заполнил эфир, Майк запел противным голосом. - Если ты попадешь в беду, друг придет…Если вдруг пропадешь.
Таггерт ненавидел эту песенку, завывания Эткинса он терпеть не мог. Как бы он не относился к другу, песни в его исполнении он просто не переносил.
