Николай Гуданец - Главнокомандующий
– Зря вы со мной ершитесь, Андрей Николаевич, – сокрушённо покачал головой Ракитский. – Как будто я не на вашей стороне. Знаю-знаю, и дипломатов тоже вы не жалуете, как и репортёров.
– А вы посмотрите ради объективности глазами моей стороны. Ваши аккредитованные коллеги за полгода мне печёнку проели своими змеиными экивоками.
– Да, ваше счастье, Андрей Николаевич, что вы не вращаетесь постоянно в здешних кулуарах, – с полуулыбкой согласился дипломат.
– Вот уж о чём непрестанно скорблю, – фыркнул генерал.
– Видите ли, ситуация сейчас накалена предельно. И европейские, и американские тузы спят и видят, чтоб уесть Россию. Ищут, как бы половчее отыграться за пересмотр мировых цен на сырьё. Арабы тоже в панике, из-за российских флуктуаторов потребность в нефти упала вдесятеро. Вот и цепляются к вам. Боюсь, это лишь цветочки, Андрей Николаевич, а ягодки будут впереди. У нас тут ещё на носу заседание Совбеза о присвоении особого статуса наблюдателя в ООН Республике Одинокой Звезды. Россия эту инициативу поддерживает, а Южные Штаты в ярости, на этой почве они даже готовы стакнуться с северянами...
Березин слушал вполуха менторские разглагольствования Ракитского, его ничуть не интересовали вековечные ооновские дрязги, лавирование, битвы бульдогов под ковром. И внезапно совсем выпал из скучного общения, осенённый вырвавшейся из-под спуда шальной мыслью. А ведь мировая общественность права, паскуда. У него, Березина, в руках и впрямь сосредоточена громадная боевая мощь. Целиком подчинённая лично ему. При желании он запросто может эдак шевельнуть вверенными ему военными мускулами, навести строгий порядок на грешной планете. Чтоб какие-то там премьеры мелкотравчатые не ставили палки в колёса. Правда, для такого шага ему недостаёт самой малости – рехнуться. Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй мя, грешного...
– Так что вы сегодня на коне, Андрей Николаевич, но этим обольщаться не следует, – наконец стал закругляться Ракитский. – Вас изо всех сил будут пытаться лишить вашего поста, дискредитировать, морально подавить. Имейте ввиду. А касательно отставки, прошу вас, и думать забудьте.
– Хорошо, Леонид Сергеевич, учту. Спасибо за науку.
– Что ж, успеха вам.
И Ракитский, поднявшись с кресла, отвесил церемонный полупоклон, чем немало удивил Березина.
На выходе из штаб-квартиры ООН генерал обернулся. Позади него высился кондитерский апофеоз ооновской сайты, точно изваянная из позолоченных облаков пирамида безвкусицы. Концентрат государственных стратегических интриг, цитадель изощрённой дипломатии, ну её к ляду. Как подметил один шутник, у каждого века своё средневековье.
Выйдя из вирела, Березин почувствовал волчий голод и потребовал у Василия ужин. На дворе уже смеркалось. Жара улеглась, из приоткрытой оконной рамы веяло свежим травным и листвяным весенним духом. Таганская площадь зажгла аквариумы витрин, развесила прихотливые цепочки огней, по лиловой заводи мостовой шустрыми светляками пробегали фары машин.
Поев, генерал принял ванну и, переехав на кресле в спальню, лёг в постель. Похоже, он перенапрягся за минувшие сутки. В голове гул, во рту кисло, придётся глотать снотворное, чтобы не промаяться бессонницей до рассвета. Он выдавил капсулу из лафетки на ладонь, поколебался, добавил вторую и проглотил, запив минеральной водой прямо из пластмассовой бутыли.
Погасил бра, откинулся на подушку, закрыл глаза. Его беспокойные мысли неотвязно вились вокруг раззолоченного муравейника ООН, чёрт бы их всех прибрал. Старый лис Ракитский вроде как всей душой болеет за него. Но случись чего, если найдут зацепку и раздуют вокруг проекта бешеный скандал, сдаст ведь, как стеклотару. Знаем мы этих флюгерных дипломатов.
Голову начал обволакивать снотворный туманчик. Назавтра реакция будет ослаблена... Ладно, неважно, главное, теперь спать, спа...
Глава 4
После десерта гости разбрелись по лужайке перед особняком, и два чернокожих боя в белых пиджаках проворно обносили их напитками.
Стоя возле бассейна, Стивен Паттон издали наблюдал, как гурьба мелких сошек восторженно вьётся вокруг Макмиллана, стоящего возле садовой беседки об руку со своей поджарой стервой. Честное слово, поганому ублюдку Джимми стоит шевельнуть пальцем, и вся эта шантрапа кинется наперебой целовать его коричневую задницу. Противно смотреть, как они раболепствуют.
Помрачневший Паттон отвернулся и взглянул поверх шеренги стриженых кустов туда, где чёрная щербатая челюсть небоскрёбов наполовину вгрызлась в пухлое закатное солнце. Похоже, изнуряющая сволочная жара обосновалась в столице прочно: на безжалостном небе ни тучки, а прилетевший из Кентуккской пустыни шершавый суховей лижет щёку.
– Привет, Стиви! – услышал он весёлый звучный бас и обернулся на оклик.
Едва не споткнувшись о змеящийся в подстриженной траве оросительный шланг, к нему подошёл старина Хьюз, разулыбавшийся до ушей.
– Как поживаешь? – обмениваясь с ним крепким рукопожатием, прогудел бывший однокашник. – Чертовски рад тебя видеть, дружище.
– Взаимно, Боб.
– Ну, по такому поводу грех не выпить.
Щёлкнув пальцами, Хьюз подозвал боя и взял с подноса порцию виски. Паттон предпочёл дайкири.
– За встречу, – молвил он, улыбаясь Хьюзу поверх бокала.
– Может, чокнемся на русский манер? – шутливо поддел его Боб.
– Idi na fig, bratok.
Рассмеявшись, оба сделали по глотку.
Они сдружились ещё в Фи-Бета-Каппа, но после университета виделись редко, в особенности когда Хьюза назначили консулом в Корею, а Паттона закатали помощником секретаря посольства в Москве. Изрядно помотавшись по разным странам, в столицу оба вернулись недавно и почти одновременно. Вопреки ожиданиям, Стивен оказался на побегушках у продувной бестии Макмиллана, который благодаря удачной женитьбе сразу вышел вперёд на полкорпуса. Зато Хьюзу посчастливилось, его взяли в Исполнительное управление президента, а в госдепе упорно ходили слухи, что теперь Боба прочат чуть ли не в заместители госсекретаря. Так или иначе, с ним стоило поддерживать добрые отношения. Славный парень Боб, стопроцентный американец и карьеру делает успешно.
– Как поживают Кэт и детишки, надеюсь, у них всё в порядке? – поинтересовался Хьюз.
– Вполне. А как твоё семейство?
– Потихоньку. Как тебе служится?
– Лучше некуда, – нагло солгал Стивен. – А тебе?
– Тоже. Между прочим, старина, я заметил, с каким выражением лица ты только что разглядывал своего начальничка.
– Ну, и? – внутренне Паттон подосадовал, что невольно дал маху, наверняка здесь не один Боб такой глазастый.
– Вроде бы ты от него не в восторге, скажем так.
– Тебе померещилось. Я его обожаю.
– С тех пор, как Джимми окрутил дочку Роуза, он быстро пошёл в гору, – проронил Хьюз, задумчиво глядя в сторону именинника и его жены.
– Зато ходит рогатый, как олень, – ухмыльнулся Паттон.
– Ну, тут уж каждый сам выбирает, – рассудил Боб. – Хотя думаю, на его месте ты справлялся бы гораздо лучше.
– Предлагаешь мне отбить у него всеобщую подружку Сьюзи? – продолжал дурачиться Стивен. – Нет уж, ни за какие коврижки. Я не пёс, на кости не бросаюсь.
– Я имел ввиду его кресло, а не постель.
Моментально Паттон насторожился. Разговор принял неожиданный оборот, и не поймёшь, то ли Хьюз просто треплется, то ли располагает важными конфиденциальными сведениями на будущее.
– У меня маловато карьерных шансов. Я не баба, не инвалид и не цветной, – отпустил он древнюю шутку и пригубил дайкири. Коктейль тихонечко горчил.
– Уверен, Стиви, у тебя ещё всё впереди, – заверил Хьюз, продолжая беззаботно топтаться на мозоли у Паттона.
Судя по утешающей интонации, всё-таки Боб молол языком без всякой задней мысли. Стивену стало совсем тошно, и он резко сменил тему разговора.
– Знаешь, Боб, я вчера болтал с одним парнем из южан. У них там Афроисламская партия развернулась круто, рассчитывает осенью урвать двадцать пять процентов голосов. Как тебе нравится такой прогноз?
– Не слишком ли жирно им будет? – пренебрежительно сощурился Хьюз и кивком указал в дальний конец лужайки, где на мачте развевался государственный флаг с двадцатью полосами и белоголовым орлом. – Вообще-то на этом флаге должно быть снова полсотни звёзд, как ты думаешь, Стиви?
– А сто пятьдесят – ещё лучше, – подмигнул Паттон и выудил из бокала вишенку.
– Чётко словил подачу! – расхохотавшись, Хьюз хлопнул Стивена по плечу. – Ещё бы, помнится, в сборной ты был самым хватким центровым.
– Вижу, ты в Сеуле глубоко проникся идеями национального объединения.
– Ещё бы. В конце концов, неужто мы хуже корейцев? Пускай русские сколько угодно пытаются разыгрывать техасский вариант. С великой нацией такие номера не проходят. Мы просто обязаны консолидироваться, наконец.
