Пол Андерсон - Мичман Флэндри
— Пожалуй, да. Ты бы мог, правда, выразиться более вежливо.
— Прими мои извинения. Я иностранец. Ну, а среди моего народа…
Из «вороньего гнезда» — смотровой вышки — раздался крик. Ферок вскочил и навел свой телескоп. Вся команда появилась у правого борта, сгрудилась у вант и закричала. Драгойка выскочила из капитанской каюты. У нее был четырехзубец для рыб в одной руке и маленький раскрашенный барабан на перевязи под другой рукой. Она взошла наверх, остановилась возле рулевой у штурвала и огляделась. Затем хладнокровно стала бить в барабан, пощипывая стальные струны, натянутые на его коже с другой стороны. Глухие удары и резкие звенящие звуки летели среди шумов как трубный зов.
Все к оружию, по боевым местам!
— Ваз-Сираво! — прокричал сквозь шум Ферок. — Они на нас напали! — Он направился к рубке. Дисциплина была восстановлена, и команда выстроилась в очередь за шлемами, кольчугами и оружием.
Флэндри напряженно смотрел на блестящую поверхность воды. Голубые спинные плавники, рассекающие ее, сходились к кораблю. И вдруг метрах в ста от правого борта поднялась подводная лодка. Небольших размеров, она была, без сомнения, построена здесь по мерсеянским чертежам — если вы хотите управлять войной на планете среди примитивных существ, вы должны научить их тому, что они могут делать сами для себя. Корпус ее был из смазанной жиром кожи, натянутой на каркас из подводного эквивалента дерева. Постромки тянулись вниз к четырем рыбам, которые тащили ее; он едва мог угадать их по огромным телам под водой. Палуба была уже на поверхности. На ней возвышалась огромная катапульта. Несколько дельфинообразных тел в прозрачных шлемах на головах и блоками питания на спине крались вдоль борта. Они поднялись на хвостах и плавниках, руки их тянулись к механизму, чтобы развернуть его.
— Домманик! — закричала Драгойка. — Домманик Фаландри! Ты можешь обращаться с нашим оружием?
— Да, да! — землянин побежал в носовую часть. Толстые доски глухо грохотали под ногами. Две женские особи, чей пост был на передней палубе, пытались снять орудие с передка. Они действовали очень медленно, толкались, мешая друг другу и осыпая ругательствами. Было мало времени, чтобы сделать несколько метких выстрелов даже из такого орудия, как это, стреляющее 38-миллиметровыми химическими снарядами. Прежде чем они прицелятся, эта катапульта может…
— Пропусти! — Флэндри оттолкнул ближнюю особь в сторону. Она зарычала и ударила его рукой с длинными красными ногтями. Барабан Драгойки отдал приказ. Обе самки отстали от него. Он схватил снаряд из ящика с боеприпасами, открыл затвор и дослал снаряд в ствол.
Вражеская катапульта выстрелила. Снаряд описал высокую дугу, пошел вниз и, не долетев немного, взорвался пламенем, которое бордовым дымом растеклось по волнам. Вариант «греческого огня» — нефтяные колодцы под морем! — Флэндри припал к прицелу. Он был слишком возбужден, чтобы испугаться. Гидравлическая система не внушала доверия и в любое время могла сломаться. Несмотря на хороший баланс и самосмазывающиеся подшипники, ствол шел ужасно медленно.
Ситролли перезаряжали катапульту. «Клянусь Андромедой, они очень ловкие! Наверняка используют гидравлику».
Драгойка сказала что-то рулевой. Та закрепила штурвал. Над палубой стоял гул. Кливер бился с грохотом, пока мужчины перекидывали паруса. «Стрелец» лег на другой галс. Флэндри старался выправить свое положение. Он не забывал держать ногу на тормозе, чтобы орудие не уходило далеко.
«Бьюсь об заклад, эти самки наверняка бы забыли».
Вражеская ракета повредила обшивку не очень сильно. Но она угодила в корпус как раз посредине. Под сильным давлением кислорода огонь взлетел под небеса.
Флэндри нажал на гашетку. Его орудие рявкнуло и откатилось. Взвился фонтан воды, смешанной со щепками. Одна из запряженных рыб прыгнула, метнулась и умерла. Остальные уже плавали брюхом вверх.
— Готов! — издал вопль Флэндри.
Драгойка сыграла сигнал. Большая часть команды отложила оружие и стала тушить пожар. По каждому борту стояли ручной насос, ведра с привязанными к ним веревками. Паруса спускали, мочили и оттаскивали от рубки. Сквозь шум голосов, ветра, волн, сквозь дым и огонь раздавался крик Ферока или чей-то еще.
Ситролли взбирались с противоположного борта. Они, должно быть, подняли сети (лучше бы изобрели другое предупреждающее устройство, — пронеслось в голове у Флэндри). У них было мерсеянское снаряжение, которое позволяло вести боевые действия и на суше, в любом месте на Старкаде. Наполненные водой шлемы покрывали их тупые головы, черные абсорбирующие кожаные костюмы поддерживали все тело во влажном состоянии. От блока питания шли насосы, заставляющие циркулировать атмосферный кислород. Конденсаторы давали энергию ногам, но ситролли были все же неуклюжими. Тела их были «запряжены» в поддерживающую конструкцию, два плавника и хвост контролировали четыре металлических конечности. Ситролли шли, согнувшись, по палубе, огромные, мощные, держа в руках копья, топоры и пару подводных автоматических пистолетов. С дюжину их уже были на борту.
«Сколько матросов можно снять с тушения пожара?»
Просвистела пуля. Ситролли ответили свинцовым дождем. Тигерийцы пали духом. Кровь их была такого же цвета, как и у людей.
Флэндри забил еще один снаряд и выстрелил недалеко в море.
— Зачем? — пронзительно крикнула артиллеристка.
— Может быть, их там еще много, — сказал он. — Надеюсь, гидростатический шок добьет их. — Он не заметил, что говорит на англиканском.
Драгойка метнула свой четырехзубец. Один из обладателей пистолета упал, царапая древко. Трещали винтовочные выстрелы, щелкали арбалеты, заставляя воинов искать убежище между рубкой и спасательной шлюпкой. Разгорелся яростный бой, прыгали тигерийцы, неуклюже ковыляли ситролли; меч против топора, пика против копья; хлопки, лязг, хрюканье, вопли — сплошной хаос на палубе. Некоторые «пожарные» схватились за оружие, барабан Драгойки приказал им вернуться назад. Ситролли кинулись за ними, чтобы сбросить их и дать кораблю сгореть. Вооруженные тигерийцы пытались защитить «пожарных». Автоматические пистолеты врага держали стрелков курсовикян прижатыми к палубе за мачтами и швартовыми тумбами, нейтрализуя их. Бой шел своим ходом.
Пуля расколола доску в метре от Флэндри. На мгновение он в панике застыл на месте. Что делать, что делать? Он не мог умереть, он не должен умереть. Ведь это он, Доминик. Впереди еще целая жизнь. Стоит ситроллям посеять панику, чтобы огонь вышел из-под контроля, и тогда он погиб.
«Мама! Помоги мене!»
Без всякой на то причины он вспомнил лейтенанта Даниэльсона. Ярость охватила его. Он устремился вниз, к лестнице, через палубу. На него замахнулся ситролль. Он уклонился и побежал дальше.
Дверь Драгойки была под ютом. Он отодвинул панель в сторону и ворвался в ее каюту. Она была обставлена с варварской роскошью. Солнечный свет прорвался сквозь овальное окно, коснувшись бронзовых канделябров, тканого гобелена, примитивного секстанта, морских карт и навигационных таблиц, начертанных на пергаменте. Он схватил то, что оставил здесь для удовлетворения их любопытства, — свой импеллер, — пристегнул прыгающими пальцами блок на спине и конденсаторы. Теперь меч, надеть который у нее не хватило времени. Он все перепроверил, включил контроль и поднялся.
Вверх, к рубке! Ситролль с автоматическим пистолетом залег около рубки, командуя всем боем, от носа до кормы. Он был неудобной мишенью для винтовки. Флэндри обнажил меч. Существо услышало легкий шум и неуклюже пыталось поднять головы. Флэндри ударил. Он не попал по руке, но пистолет все-таки выбил, и тот отлетел в сторону. Флэндри с шумом понесся к корме, разя врагов сверху.
— Я обезвредил его, — кричал он. — Я его обезвредил! Выходите и перестреляйте их!
Бой скоро закончился, и ему понадобилось еще немного энергии, чтобы помочь расправить мокрый парус, которым затушили пожар.
После того, как стемнело, Эгрима и Бурус вновь правили небесами. Они разбрасывали по воде дрожащие прогалины света. Очень мало звезд доносили сюда свой свет, но это не отвлекало от царящей в небе красоты. Корабль шел на север по журчащей глади воды.
Драгойка стояла рядом с Флэндри возле тотема. Она смотрела на него благодарным взглядом.
Курсовикянской религией было язычество, более рудиментарное, чем какое-либо из известных на древней Земле: умы тигерийцев, меньше, чем людские, занимали поиски первопричины, для них важен был ритуал.
Часть команды вернулась к своим вахтам, часть — отдыхала, и теперь они остались вдвоем. Ее мех искрился серебром, а глаза были словно озера света.
— Мы очень благодарны тебе, — сказала она мягко. — Я занимаю высокое положение в Сестринстве. Я им все расскажу, и они будут помнить о тебе.
