Роберт Фреза - Вихрь с окраин Империи
Стиснув зубы, Суми холодно поклонился и вышел из комнаты.
В 1614 году между Иэясу Токугавой[3] и властью над Японией стояли тяжелые орудия, рвы и частоколы, окружавшие замок в Осаке на восемь и три четверти мили. Осаждая крепость зимой, Иэясу вел переговоры с ее защитниками, одновременно держа их за горло. Добившись соглашения о снятии наружных укреплений, он легко захватил замок летом, а слова «зимняя кампания в Осаке» стали поговоркой.
– Хорошо, что у нас здесь имеется враг, – заметил Хории, обращаясь к стенам. – В противном случае нам пришлось бы его выдумать.
Среда (309)
Старший сержант службы связи Тимо Хярконнен тихо ругался, кляня на чем свет стоит отставного лейтенанта Хироси Мидзогути.
Второй сын в семействе и, стало быть, не претендующий на долю в наследстве, Мидзогути служил лейтенантом во 2-й роте, покуда не ослеп после взрыва мины. Верещагин отправил его домой на транспортном корабле «Сокаку» с дюжиной других тяжелораненых и ста пятьюдесятью африканерами, высланными за участие в мятеже.
Если только Мидзогути не набили во время операции голову соломой, на диске должно быть нечто большее, чем нудный рассказ об операции и семейных проблемах.
Хярконнен посмотрел на своего помощника.
– Возможно, Мидзо записал этот диск по принуждению, – размышлял тот, – или кто-то подменил ленту.
– Поговорим о возможностях, когда проверим каждый звук, – ответил Хярконнен.
Когда семья Бейерс села ужинать, Ханна Брувер ехидно заметила, что от выражения лица ее мужа может даже молоко скиснуть.
– Мне пришлось полдня препираться с фермерами по поводу налогов, так что у меня есть причины хмуриться, Рауль, – добавила она. – А что не так у тебя?
Санмартин улыбнулся и рассеянно погладил руку жены.
– Я заставил Шу просмотреть целую кипу газет, которую адмирал Хории переслал мне через компьютер.
Шу, некогда старший цензор, был самым опытным зейд-африканским политическим аналитиком.
– Мы на восемьдесят процентов убедились, что все читаемое японцами подвергается тщательной цензуре, и на все сто – что все доставленное нам оперативной группой прошло через особый фильтр. Единственное, чему я верю, это экономические показатели. Цены на бирже растут, заработки нет, а производство падает. Если ты спросишь трех профессоров экономики, что это означает, то получишь три разных ответа, но по моему скромному мнению, это означает, что земная экономическая система стала еще более порочной, и это меня пугает.
– Radix omnium malorum est cupiditas, – быстро вставила его жена. – Любовь к деньгам – корень всех зол.
Санмартин вздохнул. Во время службы на Земле, где требовались «самурайская доблесть и римская дисциплина», он усвоил привычку цитировать латинские изречения при каждом удобном случае. Брувер излечила его этой манеры, переняв ее от мужа.
– Вы оба думали о том, что нам делать, если адмирал Хории решит вновь передать правление «ЮСС»? – вмешался Альберт Бейерс, прежде чем успела войти его жена, чтобы запретить разговаривать за столом о делах.
– Как гласит испанская пословица, Viva el Rey, у muera el mal gobierno – да здравствует король, и смерть плохому правительству. – Санмартин коснулся пальцем обшарпанного стола вроу Бейерс, подумав, что когда-нибудь этот стол очутится в музее, так как за ним делалась большая часть истории.
Зейд-Африки.
– Насколько хороши войска, которые доставил Хории, сэр? – спросил Том Уинтерс, секретарь и телохранитель Брувер.
– Японцы хорошо обучены, но неопытны, – поморщился Санмартин. – Маньчжуры – крутые ребята; их стараются использовать для грязной работы. У нас шутят, что если дома хоть шаром покати, а собака беременна, значит, здесь побывали маньчжуры.
Ханна Брувер покачала головой и пнула мужа ногой под столом.
– Тебе никогда не сделать из него политика, Ханна, – усмехнулся Бейерс, – если он будет продолжать отпускать подобные шуточки.
– Это не совсем шутка, – возразил Санмартин. – Если им прикажут насиловать детей, они сделают это, и возможно, даже с удовольствием.
– Довольно! – свирепо рыкнула Ханна Брувер. —
Больше никакой политики!
В этот момент вошла Бетье Бейерс с полной супницей. Хендрика торжественно шагала рядом, держась за юбку приемной бабушки.
Прозванная друзьями и недругами «Снегурочкой», Брувер работала учительницей, когда ее наняли переводчицей в батальон Верещагина. Не являлось особой тайной, что именно она убедила Альберта Бейерса поддержать Верещагина во время мятежа, после чего Бейерс назначил ее министром внутренних дел своего временного правительства.
Уже замужняя и беременная, Брувер участвовала в первых зейд-африканских выборах и победила, несмотря на свою репутацию правой руки Бейерса, а быть может, благодаря ей. Ее противник хвастался тем, что по возрасту годится ей в дедушки, но как раз это замечание и помогло ей разнести соперника в пух и прах.
В первой Ассамблее Зейд-Африки Брувер была избрана спикером отчасти потому, что она являлась единственным кандидатом, которому можно доверить этот пост без всякого риска, а отчасти потому, что была внучкой Хендрика Пинаара. Пинаар был единственным способным генералом среди мятежников, и все помнили, за что его застрелили – ему хватило храбрости сказать, что восстание «провалилось и что пора подумать и о народе. Брувер была тверда в своих убеждениях и, как политик, ни у кого не просила снисхождения и никому не давала пощады.
– Теперь помолимся – главным образом о мире, – сказала она, взяв за руку вроу Бейерс.
Четверг (309)
В Комплексе, на северо-востоке от Претории, были сосредоточены основные промышленные предприятия Зейд-Африки. Здесь производилось все – от предметов домашнего хозяйства до дешевого топлива на спирте для транспорта планеты. Шагая по узким коридорам к центральному конференц-залу, Дайсуке Мацудаира испытывал гордость владельца огромного предприятия. Задержавшись у двери, чтобы поправить узкий галстук, он вошел в комнату, за ним последовали его помощники. Сидевшие вокруг стола руководители отделов – все поголовно африканеры – поднялись при появлении планетарного директора.
Мацудаира занял место во главе стола и взял бумаги у помощника, который нес его портфель.
– Садитесь, джентльмены. Меня зовут Дайсуке Мацудаира. Я ваш новый директор. Первым делом мы споем гимн компании. – После исполнения гимна он продолжил: – А теперь объясните мне нынешнее положение дел «ЮСС» на этой планете.
– Разрешите начать, хеэр планетарный директор, – отозвался высокий тощий человек с коротко стриженными каштановыми волосами.
– Кто вы такой? – осведомился Мацудаира.
– Йоосте Дейзелман. Директор горнопромышленных предприятий и исполняющий обязанности планетарного директора до вашего прибытия. Подполковник Верещагин четыре года назад вернул на Землю хеэра Хосагаву, моего предшественника на посту руководителя горной промышленности. Хеэр Хо-сагава допустил ошибку, слишком явно нарушив законы о местной предвыборной кампании.
– Понятно, – медленно произнес Мацудаира.
– Фактически, – пояснил мужчина, сидевший слева от него, – он пытался подкупить министра финансов. Грубая работа. Министру это не понравилось. Я Николас ван Реенен, директор легкой металлургии.
Игнорируя бесцеремонное вмешательство ван Ре-енена, Мацудаира формально поинтересовался:
– Хеэр Дейзелман, как вы оцениваете наши нынешние операции?
– В этом году впервые за семь лет у «ЮСС» появилась возможность сделать здесь деньги. Мы свернули наши окраинные предприятия и консолидировали операции в четырех директоратах вместо предыдущих девяти. Несмотря на тяжелое правительственное налогообложение за нанесение вреда окружающей среде, горнопромышленные и энергетические операции дадут в этом году небольшую прибыль, и я рассчитываю на прибыли в течение следующих трех лет, так как мы вскоре получим оборудование для контроля за загрязнением.
– А как насчет наших других операций? – спросил Мацудаира, тщательно изучая лежащие перед ним отчеты, дабы не встречаться взглядом с Дейзел-маном.
– Производственные операции дадут в этом году солидную прибыль, в основном обязанную нашим объединенным предприятиям и постоянно увеличивающейся продуктивности Комплекса. Однако строительные и транспортные операции прибылей не дадут, а сельскохозяйственные и лесопромышленные разработки даже принесут значительные убытки.
– Почему? – осведомился Мацудаира.
– Потому что взимаемые правительством налоги за пользование землей и загрязнение окружающей среды делают нерентабельным владение обширными и малоплодородными участками. Постоянного межпланетного рынка сельскохозяйственных продуктов не существует, а на местном рынке бешеная конкуренция. Хотя мы уже продали сорок шесть процентов земельной собственности, оставшейся у нас после правительственной инспекции, было бы разумно продать и остальные земельные угодья частным лицам, готовым их обрабатывать. Мы воздержались от этого шага до получения одобрения с Земли. С учетом строительных и транспортных операций этот сектор слишком громоздок и малоэффективен, чтобы развивать его, соревнуясь с мелкими производителями.
