Андрей Буторин - Работа над ошибками (Puzzle)
Старший лейтенант Спиридонов был не стар и не молод — ему можно было одинаково дать как сорок, так и пятьдесят лет. По-мужицки коренастый, кряжистый, с загорелым и морщинистым лицом, с широкими, заскорузлыми от работы с землей ладонями, он, кроме формы, ничем не отличался от прочих деревенских мужиков. Однако, он был далеко не глуп, имел определенную хватку, умел и перед начальством показать себя не с худшей стороны, и среди деревенского населения держать свой авторитет на должном уровне. Он понимал, что с сельчанами ему жить, а с начальством — служить. И если из милиции в конце концов можно просто уволиться, или, в не столь уж далеком будущем, уйти на пенсию, то из села ему деваться было некуда. Ну вот некуда ему было отсюда ехать — не ждал его нигде никто, а здесь — хозяйство, огород, скотина… Жена, дочка школу заканчивает, а сын из армии через полгода вернется. Надо их поднять на ноги… В общем, работать надо — и работать хорошо! С мужиками быть строгим, но не перегибать палку, с бабами не конфликтовать шибко, стараясь все проблемы решать по мирному. Вот и сейчас, если «приложил» кто спьяну Митричу, то поговорить надо с обоими по-тихому, по-трезвому, постараться помирить безо всяких протоколов. В крайнем случае, особенно упрямому и пригрозить, если по-хорошему не поймет.
Так размышлял Иван Валентинович, подходя к дому старика Митрича. Но едва лишь увидев сидящего во дворе Алексея, Спиридонов сразу же понял, что на этот раз стряслось что-то действительно серьезное.
Глава 6
— Знаете, кто старику голову отрезал? — спросил Колька, лежа голым животом на свежеструганных досках и болтая поднятыми вверх ногами.
Пашка и Лизка одновременно глянули на него, недоверчиво щурясь. Колька ужасно переживал падение своего «авторитета» в глазах друзей и хотел хоть как-то реабилитироваться.
— Ты конечно же знаешь! — не удержавшись, съехидничал Пашка.
В связи с утренними событиями, перепуганная Вера Васильевна запретила внукам отлучаться со двора, и дети откровенно скучали, сидя на штабеле досок, предназначенных для ремонта сарая. Настроение было паршивым, не хотелось ни играть, ни даже просто разговаривать.
Однако, Колька, видимо, был как раз настроен поболтать. Он ничуть не обиделся на Пашкину реплику, напротив, обрадовано кивнул и горячо зашептал:
— Знаю! Это они!!!
— Кто они? — выдавил Пашка. — Люди в черном?
— Наоборот! Эти, которых мы видели! Пришельцы!
— С чего ты взял, что мы видели пришельца? — немного оживился Пашка. — Он же не прилетел на тарелке!
— А откуда он вылез, ты видел?! Это еще круче тарелки! И потом… — тут Колька замолчал, приняв заговорщицкий вид.
— Ну что ты тянешь, рассказывай! — пискнула совершенно уже оправившаяся от вчерашнего потрясения Лиза. — Что за манера такая — играть на нервах! — выдала она явно подслушанную у взрослых фразу.
— Ну ладно! — выдохнул Колька. — Только поклянитесь, что никому ни слова!
— Ой-ой-ой! Больно надо! — фыркнула Лизка и возмущенно отвернулась.
— Ладно тебе! — поддержал сестру Пашка. — Мы тебя не заставляем, хочешь — рассказывай, не хочешь — как хочешь! Чего мы будем тебе клясться, как в детском саду?
— Хорошо, слушайте! — снова зашептал Колька, который не в силах уже был и сам хранить свою страшную тайну. — Они ко мне сегодня ночью приходили!
— Во сне! — снова не удержался от подколки Павел.
— Может и во сне, — на удивление спокойно отреагировал на это Колька. — А только слышал я их четко-четко, словно они в моей башке разговаривали! А перед этим я увидел в окошке, как от реки в нашу сторону летит самая настоящая «тарелка», только маленькая. Она светилась неярко так, словно пряталась, красным таким огнем… Долетела до начала деревни и там, где-то за магазином, погасла. Я еще немного подождал, а потом спать лег…
— Да это кто-нибудь с сигаретой от реки шел, вот тебе красный огонек и померещился! — сказал Пашка, но уже не насмехаясь, а заинтересованно, словно говоря этим Кольке: «Спорь, опровергай, доказывай!»
И Колька принял это условие.
— Не надо! Это было намного больше сигареты, — сказал он. — И не просто красный огонек, а что-то длинное, как лодка, и оно светилось красным… Ну, чтобы видеть, куда лететь! Только тускло так, чтоб не засекли, наверно. А у села они вообще свет вырубили, чтобы никто их не увидел!
— Да какие еще «они»! — возмутился Пашка. — Откуда ты знаешь, что там кто-то был?
— Так я же вам уже сказал, что они со мной разговаривали! — стал наконец-то выходить из себя Колька. — Вы что, не верите?!
Лизка собралась уже ответить нечто едкое и колкое, но Павел ткнул сестру в бок и сказал Кольке:
— Ладно, давай рассказывай все, а там посмотрим: верить тебе или нет!
Колька хотел было притвориться обиженным, но передумал и зашептал дальше:
— Я сплю, а потом врубаюсь, что возле меня кто-то есть! Открываю глаза — никого! Хоть и темно, а все равно ведь видно, если бы кто стоял… Но кажется так, что рядом кто-то стоит и смотрит на меня во все зенки, прямо сверлит взглядом бошку! Мне аж не по себе стало. Одеяло на голову натянул, а толку нету, все равно смотрят, прям сквозь одеяло! А потом прямо в черепушке у меня заговорили: «Где то, что вы забрали? Где то, что вы забрали?» Прямо, как робот какой-то говорил! Я совсем перессал! «Что, — говорю, — забрали? Я ничего у вас не забирал!» А они: «Мы тебя видели в проходе! Где голова?» Тут я дотумкал, что они про бошку того урода говорят. А ты же, Пашка, мне сказал, что дядя Леша ее к Митричу понес, ну я и…
— Растрепал?!
— А что мне оставалось делать?! Я ж вам говорю — перессал! Вам бы такое услышать! — Колька обиженно засопел.
Пашка подумал немного и решив, что, пожалуй, испугался бы не менее Кольки, миролюбиво сказал:
— Не обижайся, давай дальше!
— А что дальше? — все еще обиженно ответил Колька. — Дальше все. Я им сказал про Митрича, и все пропало. Ни голосов, ни этого сраного чувства, что кто-то стоит… Я и сам уже было подумал, что это сон, а как сегодня услышал, что у Митрича голову отрезали, сразу врубился — это они! Ведь бошку того чмошника у Митрича не нашли?
— Вроде бы нет…
— Ну, видите! Они бошку своего забрали, а в отместку и у Митрича отрезали!
— Но ведь голову у того… ну, у того… отрезал не Митрич! — запищала молчавшая до сих пор и тихонько дрожащая Лизка.
— А им пофиг! У кого нашли — тот и виноват! — зло сплюнул Колька. — Отморозки инопланетные!
— Ну и чего теперь будем делать? — посмотрел на сестру и друга Павел. — Расскажем кому-нибудь?
— Да ты че?! — возмутился Колька. — Меня еще в дурдом сдадут, если узнают, что мне голоса слышатся! Кто мне поверит?! Чем я докажу?!
— Но мы-то верим!
— То вы, а то они! Мне вон даже мамка вчера не поверила, что мы этого козла видели! Меньше, говорит, телик надо смотреть…
В итоге, Павел с Лизой все же пообещали Кольке, что никому не расскажут про его странный сон. А потом Колька ушел домой, поскольку все надолго замолчали, каждый по-своему переживая услышанное.
А наутро Колька пропал. Тетка Маруся, Колькина мать, ни свет — ни заря влетела в избу Веры Васильевны.
— Колька у вас?! — заорала она с порога.
Алексей и дети еще спали, поэтому Вера Васильевна сердито зашипела:
— Тише ты! Всех перебудишь!
— Так мой Колька пропал! — заплакала тетка Маруся. — Я думала, вдруг он у вас!
— Да что ему в такую рань у нас делать? — удивилась тетя Вера. — Да ты не реви, может, он на рыбалку ушел, на утреннюю зорьку!
— Да он бы сказался… — неуверенно пробормотала Колькина мать, однако, плакать перестала и с появившейся надеждой бросилась назад. Через пару минут, впрочем, со двора вновь послышался ее плач с причитаниями:
— Ой, вся ведь одеждушка дома! Ой, где же ты, Коленька?! Ой, убили тебя лихие люди!
Вера Васильевна в сердцах сплюнула и вышла во двор.
— Ну что ты ерунду-то городишь?! — закричала она на соседку. — Чего ты ребенка раньше времени хоронишь?! Не паникуй ты раньше времени и народ не пугай!
Действительно, соседи уже стали собираться возле калитки тетки Маруси, тревожно переговариваясь. Тетка Маруся, увидев, что «слушателей» стало больше, запричитала еще сильней.
Наконец, во двор, сонно щурясь, вышел Алексей, разбуженный странными звуками.
— Теть Вер, что случилось? — спросил он угрюмо, исподволь ожидая новой беды.
— У Маруськи Колька пропал…
— Как пропал? — сон как рукой сняло с Алексея.
— Проснулась утром, а его нет. И одежда вся на месте… — тетя Вера и сама уже стала склоняться в мыслях, что с Колькой действительно случилось что-то неладное.
— Так, я побежал к Спиридонову! — на ходу застегивая рубаху, бросил Алексей.
