Андрей Павлухин - Время теней
Существо выпало из поля зрения.
Нэш нырнула глубже, пронзая неупорядоченную память, в которую она не умела проникать, и визуально-тактильные отложения. Дальше. Там, на самом дне, она наскоро сплела примитивный кошмар: тьма, чудовище-из-пещеры, замкнутый лабиринт больничных коридоров, некуда бежать…
Ужас.
Немой крик.
Разум просыпается.
– Сардонис, – шепнули ее губы.
Где-то в ледяной бездне пойманный мозг отреагировал на введенную зацепку. Но нечто отвлекло его.
– Он думает о звездолете, – сказала головач. – Большой трансгалактический лайнер. Он летит на нем.
Синт подсел к компьютерной консоли.
– Я проверю. Его имя?
– Сложно определить. Позже.
– Компания?
– Он вылетел с Отры. Несколько часов назад.
– Уже лучше.
Пальцы существа заметались по сенсорной панели.
– «Трансгалактик-пасифик», – наконец выдал охотник. – Рейс номер четыреста восемьдесят. Стартовал в 21.08.
– Куда идет?
– Атлантика. С промежуточными посадками. Ближайшая – на Нибуане.
Нэш ввела в мозг объекта полученные зацепки.
– Давидовский, – сказал синт. – Единственный, кто сойдет на Нибуане.
– Его зовут Виктор Протасов. И он тоже там сходит.
– Ясно. Зарегистрирован под ложной фамилией.
Синт подключился и загрузил курс. На такой дистанции можно обойтись без прыжка.
– Все, – сказала Нэш. – Лайнер в гипере. Я утратила связь.
– Неважно. Мы встретим его в Сатросе.
«Молния» смещалась, корректируя траекторию.
* * *Флинн ужаснулся, соприкоснувшись с разумом синта. У него возникло стойкое ощущение, что данный организм не принадлежит этой вселенной. Невероятно чуждое, уникальное восприятие мира.
Это они, понял Флинн, сотворили его.
Те, кто воюет за гранями.
Переборов себя, телепат внедрился в синтетический мозг. И был тотчас отброшен. В сцепке с Мироном они атаковали вновь. И на несколько секунд пробили брешь. Блокаду поддерживал охотник за головами. Вероятно, женщина. По косвенным данным тагоряне выяснили: след взят.
* * *На подлете к Нибуану Нэш выдержала нелегкую ментальную схватку. Некто проник в сознание синта. Совместными усилиями они прервали вторжение, но некто ухватил часть данных.
Игра усложняется.
* * *Лайнер сел в астропорту Сатроса.
Небо было затянуто свинцовыми тучами. Легкая облачность, усмехнулся Протасов. Прогремел гром.
Мигратор двигался по пандусу в толпе воображаемых людей. Никто, кроме него не задерживался в этой дыре.
Он уже заказал билет на следующий рейс. По Мегасети, разумеется. Всего две недели. Он справится с делами и отсидится в гостинице.
Робокар отвез Протасова к терминалу.
Волной – чужое присутствие в мозгу. Беспокойство. Побуждение к паническому бегству неизвестно куда…
Нибуан был одной из первых земных колоний. Около пяти столетий контакт с метрополией не поддерживался. Никакого снабжения, никаких новых технологий и генетического разнообразия. Планета прозябала. И лишь во времена Второй Империи ситуация улучшилась. Сатрос отстроили заново, на Нибуан хлынули специалисты из индустриальных миров. Демографический и научный прорыв, следствием которого явилось освоение соседней, Отрейской системы. Тем не менее на протяжении тысячелетий Сатрос оставался консервативным допотопным мегаполисом: одногоризонтальная структура, невысокие железобетонные и каменные дома, преимущественно наземный транспорт. Городки, разбросанные в остальных частях планеты, были его уменьшенными копиями… Одна деталь отличала Сатрос от сотен подобных местечек – наличие подпольных хирургических клиник, как бы нелегальных, где с человеческим телом могли сделать практически все. Протасов шесть часов угробил на сетевой поиск, прежде чем выловил в мутной воде адрес.
С таксистом он расплатился свежей, хрустящей купюрой.
– В город.
– А конкретно?
Протасов назвал адрес.
Водитель хмыкнул.
– Тебе вначале потребуется гостиница. Они примут тебя, назначат день. Если операция сложная, зависнешь надолго.
– Верно, – согласился мигратор. – Что здесь поприличней?
– «Кленовый лист».
– Хорошо. Подождешь, я все оплачу.
Водитель кивнул.
За окнами проплывали однообразные серые здания.
* * *Нэш вела объект.
Постепенно, из разрозненных воспоминаний, пробившихся в поток сознания, вырисовывалась внятная картина. Бывший чиновник миграционной конторы. Все, что он знал – Сардонис прибыл на Отру. Заплатил. Теоретически – направился в пустыню.
Следы преступника терялись за порогом кабинета.
– Отра, – сказала Нэш.
Глаза синта казались стеклянными.
– Это подразумевалось.
– Чиновник подкуплен. Он знает лишь то, что сообщил Сардонис.
Синт активировал кибернавигатора.
В «Кленовом листе» Протасова будет ждать наряд местной полиции.
Путь «молнии» – в Город Утренних Туманов. Но не сейчас. Воспоминания мигратора могут оказаться ложными, вживленными телепатами, с которыми работает преступник. Нужно обследовать обе системы.
– Свяжись с Астерехоном, – приказал синт. – Пусть консервируют порт. Статус «карантин».
6
Я вспотел.
Некоторое время спасала вода из бездонной фляги, я много пил и смачивал ею волосы. Плащ свернул и приторочил к рюкзаку запасными ремнями. На мне остались мимикрирующие штаны армейского образца, сетчатая майка и легкие шнурованные ботинки.
Проблема заключается в том, что сутки на Отре длятся месяц. Таким образом на день и ночь приходится по две земных недели.
Солнце, словно издеваясь, тащилось по небосклону.
Ландшафт поражал своим однообразием – ячеистая глиняная равнина. Почти без возвышенностей. Мои часы на солнечной батарейке исправно показывали земное время (еще одно издевательство), но цифры на электронном табло утратили смысл.
Астерехон давно уже скрылся за линией горизонта, я шагаю по жаре, и соленые струйки стекают по вискам.
…Захотев есть, я остановился. Вскрыл метательным ножом парочку консервов и с аппетитом пообедал.
Двинулся дальше.
Солнце, взбираясь к зениту, палило все яростнее. Я снял майку и обвязал ею голову, смочив водой из фляги. На исходе четвертого (земного) дня пути я заметил у горизонта черное пятно. Я увеличил шаг. Через несколько сот метров пятно оформилось в покореженный корпус гравитационного челнока – странный, неуместный здесь, в пустыне, осколок цивилизации. Носовую часть сплющило ударом, а вот корма и центральные отсеки оказались целы и невредимы. Генераторы исправно функционировали – челнок застыл в метре над землей, отбрасывая ломаную продолговатую тень. Люк распахнут и, судя по всему, его надежно заклинило. Перед черным ромбовидным провалом валяются выбеленные временем кости…
Думаю, челнок столкнулся с другим транспортом. Плохая работа диспетчера.
Я перемахнул через останки пилота. И оказался в зоне прохладного полумрака. Заснул почти сразу.
…Из мутных сфер небытия выплывали лица.
– Это безумие, – говорил Иолакский.
– Еще какое, – соглашался Миша. – Первосортное. Именно теперь следует устремиться помыслами к нирване и остановить Колесо Сансары.
– Бред, – сказал кто-то. Судя по голосу – Нар-Кадар.
В голове словно навели резкость.
– Бред, – повторил Нар-Кадар. – Империя не развалится. Никогда.
– Она уже распадается, – Ша-йо-Лрла выступил из тени. – Земля была не просто планетой. Она была символом власти. Нет символа – нет власти. Элементарно.
– Есть флот, – кулаки Нар-Кадара сжались. – Мои истребители…
– Похоже, кроме них ничего не осталось, – перебил его дэз-воин. – Иномиряне отзывают свои соединения. Губернаторы тоже. На крупных кораблях вспыхивают бунты. Суверенные государства растут как грибы. Смута захлестнула Галактику.
– Все боятся чартора, – говорит Миша. – Чужаки никак себя не проявляют. Но они здесь. Нигде и везде. Чего от них ждать – кто знает? Ограничатся ли они одной ликвидацией?
– Ограничатся, – заверил Ша-йо-Лрла. – Урок преподан, можно заниматься своими делами.
– Например – создать новый фронт, – говорю я.
– Проблема в другом, – голос наставника скрипуч, надтреснут. – Что станет с нами?
– С нами? – переспросил Иоланский.
– Победителей не судят, – продолжал наставник.
Бесконечно долгая пауза – какая может быть только во сне. Ментальный вихрь – эмоции, мысли, смутные догадки и отголоски предощущений – все это успевает промчаться по мостику флагмана. Мысли в моей голове плывут, как дельфины в голубой бездне моря, наслаиваются друг на друга, переплетаются в нелепых клубках образов. Дельфины… Жаль дельфинов.
