Карен Трэвисс - Ужас глубин
Аня склонилась над картой:
— Сюда…
— А может, лучше немного подальше, вот сюда? — указала Берни. — Тогда он отрежет их с северной стороны, а если понадобится, то и с востока.
— Ты права, — кивнула Аня. — Спасибо.
В обязанности сержантов входило нянчить младших офицеров, пока те не научатся действовать самостоятельно. Берни понимала, что это будет первый настоящий, реальный бой Ани. Сейчас она не в бронированной машине с большой пушкой. Мак, похоже, ощутил возникшее напряжение, потому что начал издавать негромкие скулящие звуки и, просунув морду между плечом Берни и дверью, выставил нос в открытое окно.
— Хороший мальчик, — произнесла Берни. — Пока сиди тихо, ладно?
Мак представлял собой всего лишь тридцать килограммов уязвимой, невооруженной плоти, но почему-то в компании собаки Берни чувствовала себя гораздо увереннее. Это говорили первобытные инстинкты. Человек воспринимает собаку в качестве защитника.
— Бирн, Росси — говорит Штрауд, — заговорила Аня, взяв микрофон. — Видите движение?
— Это Бирн. Пока ничего, мэм.
— Говорит Росси. Где наша позиция?
— Координаты пять-восемь-ноль три восемь-ноль, у ручья.
— Вас понял.
Говорил он небрежным тоном. Берни бросила быстрый взгляд на Аню, которая отключила микрофон. Конечно, за годы, проведенные в командном центре, она выработала этот спокойный, уверенный голос. Но сейчас, судя по тому, как она постоянно облизывала губы, Берни поняла, что Аня напугана до смерти. Берни тоже… боялась, но этот страх на ее месте испытывал бы любой солдат; она почти надеялась на то, что бродяги сбегут прежде, чем солдаты до них доберутся. Но ей тут же стало стыдно за свои мысли. Этих гадов следует уничтожить.
«Да, я действительно становлюсь слишком старой для этого дерьма. Бэрд прав».
— А Сэм откуда родом? — спросила Аня. — Никак не пойму, что у нее за акцент.
— Отец из Тируса, мать из Кашкура. Из Анвегада — Кузнецких Врат.
Это сообщение, казалось, отвлекло Аню от мыслей о предстоявшей перестрелке.
— Я не знала.
— Мне нужно знать все о тех людях, которых я беру к себе в отряд. Полезная привычка. — Берни видела, что Аня мысленно производит подсчеты. Все делали так на ее месте — хотели знать, помнила ли Сэм осаду. — Нет, мэм, она родилась через несколько месяцев после того, как все закончилось.
— Сержантская телепатия. — Аня смутилась. Она была слишком деликатна, чтобы задать очевидный вопрос. Любое упоминание о гарнизоне КОГ в Анвегаде — это романтическое иностранное название солдаты превратили в прозаическое Анвил Гейт, Кузнецкие Врата, — неизбежно вызывало в памяти роль Хоффмана в обороне крепости. — Как удобно.
— Сэм непросто в жизни приходится, у нее высокие стандарты. — Берни помолчала — она никогда не произносила вслух того, о чем думали все: Ане быть похожей на мать, героя войны, тоже весьма и весьма нелегко. — Как и у вас.
Но Аня не ответила. Она смотрела на дорогу. До Сэм оставалось десять километров, и Берни начала подыскивать какую-нибудь тропинку или незасеянный участок среди полей, чтобы проехать и не помять посевы.
И ее внутренний радар был настроен на то, чтобы засекать любой подозрительный предмет.
Военные смотрят на дорогу не так, как гражданские. Обычные люди опасаются встречного движения, машин, внезапно появляющихся с боковых дорог. Солдаты высматривают тупики, удобные участки для обстрела и засады. Они всегда настороже, всегда в ожидании нападения. Берни автоматически искала укрытия и мертвые зоны по обе стороны от дороги.
— Пятьсот метров — ничего себе провод, — заговорила Аня. — Им наверняка потребовалась куча времени, чтобы его закопать.
— А им торопиться некуда. — Подъезжая к месту засады, Берни ощутила то самое чувство. Этот инстинкт был выработан годами передвижений по враждебной территории; подсознание ее автоматически анализировало увиденное и услышанное — зловещую тишину, предметы, которые должны были здесь находиться, но отсутствовали, тысячу других мелких деталей — и приказывало ей готовиться к бою. — Это война на истощение. Мы к такому не привыкли.
— А почему ты тормозишь?
— Впереди поворот. — Он был настолько резким, что казалось, будто дорога исчезла. Впервые Берни не видела вокруг ни одной птицы. — Если бы я собиралась кого-нибудь застать врасплох… послушайте, поверьте мне, здесь что-то не так.
Аня снова взяла микрофон:
— Это «Т Двенадцать», вызываю Бирн и Росси, будьте готовы. Предположительно, засекли противника в квадрате Д шесть… ноль-один-три два-пять-четыре.
Но остальные все равно ничего не могли сделать для них в случае, если бы произошло самое худшее. Аня проверила «Лансер». Берни приготовилась съезжать с дороги по пологому склону, который находился впереди, метрах в пятидесяти. Разбитая дорога представляла собой колдобины вперемежку с растрескавшимися бетонными плитами, и внезапно это зрелище приковало к себе ее внимание.
«Да, что-то здесь не так».
Переднее колесо провалилось в яму, и «Тяжеловоз» тряхнуло. В следующее мгновение что-то сильно ударило Берни по голове, и машина полетела — не вперед, а вверх, и дорога совсем исчезла из виду. Пес, заскулив, навалился на нее. Она была уверена в том, что тоже падает, хотя понятия не имела куда. А потом они действительно упали.
Она не сразу сообразила, где находится. Затем поняла, что лежит на полу, голова ее находится около рулевой колонки, а «Тяжеловоз» опрокинут. Берни окружали карты, бутылки с водой и осколки ветрового стекла. Левая дверца исчезла. В кабине висел запах дыма, кордита и крови.
— Черт! — Это было единственное, что пришло ей в голову. Она принялась шарить вокруг в поисках «Лансера» — он должен был быть рядом, — но вместо него ухватила пригоршню шерсти. Мак заскулил. По крайней мере, он жив. — Аня? Эй, Аня!
— Вылезай давай. — Раздался скрежет металла и громкий стон. Голос Ани, казалось, доносился издалека. — Ты меня слышишь, Берни? Ты можешь двигаться?
— Ага. Да, могу. Могу. — Берни механически вцепилась в свой «Лансер», выкарабкалась из дыры, которая только что была дверцей, и приготовилась стрелять. «Засада. Что это было? Гранатомет, бомба?» Не думая, она уже знала, что делать дальше. Оценить обстановку, найти укрытие, выбираться отсюда. Если ты остался жив, это еще не значит, что все кончилось хорошо. — Вы не ранены?
Аня скрючилась рядом с ней, привалившись к днищу взорванного «Тяжеловоза», держа наготове «Лансер». Машина свалилась в неглубокую придорожную канаву, которая помешала ей перевернуться на крышу.
— Не знаю, — произнесла Аня, оглядываясь по сторонам. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Я потом намочу штанишки и расплачусь. — Берни знала, что почти готова сделать хотя бы одно из перечисленного, но ключевым словом здесь было «потом». А сейчас ее странным образом успокаивал тот факт, что она еще держится. Она была в шоке, напугана до смерти, но многолетний боевой опыт помог ей отстраниться от этих эмоций и сосредоточиться на выживании. — Давайте вызывать такси. Если пойдем пешком, нас засекут или напоремся на другую мину.
Нужно было готовиться к худшему. Едва успев произнести эти слова, она вспомнила, что Аня старше ее по званию и что принимать решения — задача командира. «Не важно. Пусть учится». Аня прижала палец к наушнику; голос ее лишь слегка дрожал.
— Центр, это «Т Двенадцать». Центр, как слышите меня? Это «Т Двенадцать». Мы подорвались на мине, находимся в квадрате Д шесть, на главной дороге…
— «Т Двенадцать», мы поняли, где вы, — ответил Матьесон. — Высылаем за вами птичку.
— Противника не видим, но, возможно, мы просто приманка.
— Ясно. Раненые есть?
— Пока с нами все нормально. — Непосредственной угрозы жизни сейчас не было — а если у кого-то из них открылось внутреннее кровотечение, они были оглушены приливом адреналина и из-за шока не могли это почувствовать. — Машина повреждена.
— «Т Двенадцать», направляю к Бирн другой отряд. Ждите.
Берни подползла к краю машины, высунула голову из-за лопнувшего переднего колеса. Примерно в тридцати метрах от них в земле зияла дыра с неровными краями. Часть дороги разворотило, повсюду валялись куски бетона. Она не ожидала увидеть такую большую воронку.
«Вот черт, мы по ней проехали, и затем нас швырнуло вперед. Какие-то несколько секунд спасли нам жизнь».
Смысл происшедшего дойдет до нее позднее. Задняя дверца машины выглядела так, словно ее нашпиговали пулями. Передняя часть лишь слегка помялась при падении; шипела горячая рыжая вода, выливавшаяся из поврежденного радиатора. Главный удар приняла на себя задняя часть машины. Неизвестное устройство взорвалось слишком поздно. И установлено оно было уже после того, как здесь проехал вчерашний патруль. Трудно было заметить следы работы террористов из-за густого кустарника, который окружал дорогу.
