Евгений Шкиль - Стражи Красного Ренессанса
Джохар с недоумением взглянул на Влада:
— Ты о чем вообще сейчас говоришь? Задание наше причем тут?
— А притом, — продолжил Черноземов, — что делать они ничего не умели. Представь, если глиста вывести из кишечника, как он себе тогда пищу добывать будет? Как ему существовать в природе? Чтобы выжить, червю просто пришлось встать на путь протеста и громогласного требования соблюдения прав всякой твари на сытую и достойную жизнь, даже если это свиная аскарида или бычий цепень. Кстати именно поэтому в России времен Реставрации госчиновники, выброшенные из своих кабинетов, очень быстро становились либеральной оппозицией по отношению к власти, которая усиленно притворялась нелиберальной и патриотичной. Но это было давно, лет семьдесят назад, когда глисты являлись вершиной пищевой цепи, высасывая соки буквально из всех. А сегодня окружающей фауне наплевать на их недовольство, ибо ни травоядным, ни хищникам, ни даже крысам с падальщиками жить с кишечными паразитами не хочется. То есть рычагов для воздействия на животные массы у бывших нуворишей нет. И вот, чтобы хоть как‑то обратить на себя внимание, черви вступают на путь перфоманса, принимаются позиционировать себя как нечто необходимое. И знаешь, нет — нет да найдется какая‑нибудь глупая сердобольная зверушка, согласная проглотить яйцеглист ложных ценностей. А можем ли мы допустить подобное?
Джохар не собирался отвечать на вопрос с очевидными ответами. Ему начали надоедать рассуждения Влада, и он хотел уже прервать болтовню напарника, но Черноземов его опередил:
— Потерпи, я закругляюсь. Естественно, допустить такое мы не могли. Пришлось недоумков перевоспитывать. Чаще кнутом, иногда пряником. Но беда состоит в том, что есть просто придурки, а есть идейные придурки, которых наш гуманный советский суд не расстреливает и даже на зону не отправляет, хотя можно было бы по статье «Хулиганство». Единственное, чего добился Гера, это лишился полного гражданства, стал огром. Его по закону даже негром, негражданином сделать нельзя. Можно, конечно, было бы прикончить ушлепка по — тихому. Но в таком случае большинству и без всяких доказательств будет абсолютно ясно, кто виноват в смерти Кудряшко, хотя всем пофиг. А вот если мы сами устроим перфоманс, отвезем его к настоящим наркоторговцам, а затем посадим за связь с исламистами и лишим ограниченного гражданства, то это будет совсем другое дело. Клин клином вышибают. И подобное мероприятие, по большому счету, даже важнее чем уничтожение полсотни фанатиков, ибо террористы — это дикие звери, не вписывающиеся конкретно в нашу экологическую нишу, а глисты, вроде Геры, вредны для любой пищевой цепи. И задача стражей избавлять от них здоровые организмы, мы противогельминтное средство широчайшего диапазона действия.
— Хренов ты умник, — без злобы проговорил Джохар, — давай, лучше, помолчим.
Не то чтобы Махмудов не был согласен с Черноземовым, просто подгонять философскую базу под расправу над преступниками казалось ему делом абсолютно ненужным. Враг есть враг.
— Давай, помолчим, — пожал плечами Влад, вслушиваясь в наушник.
* * *Роберт и Леша появились только около семи. К реанимобилю подъехал крупнотоннажный черный фургон — бокс с затемненными стеклами — передвижной пункт тайных стражей. Рассвело. На улицах появились редкие прохожие, дорога заполнилась автотранспортом. В связи с этим Влад включил плазмоид в направленном режиме с целью вырубить только камеры наружного наблюдения возле подъездов девятиэтажки. Девушка в рваных джинсах и неглаженной блузке, проходившая мимо неотложки и общавшаяся с кем‑то через минипланшет, остановилась, озадаченно постучала указательным пальцем по наушнику с микрофоном, затем достала из поясного кармана потухшее мобильное устройство и принялась с остервенением нажимать на кнопку перезагрузки. В это время из фургона вышли два смуглолицых брюнета в камуфляже: один широкоплечий с накачанной шеей и недельной щетиной, другой, высокий хорошо сложенный парень с усами, мясистым носом и густыми смоляными бровями. Быстрым шагом они проследовали к реанимобилю. Девушка, увлеченная не желающим работать минипланшетом, даже не заметила подозрительных пешеходов, перекочевавших из одной машины в другую.
— Аве, кесарь! — поздоровался Влад с Робом, а затем обратился к Планкину, — салют, Лепик! Классные себе усы и брови сделал, да и шнобель увеличил. Настоящий джигит.
— На себя посмотри, — огрызнулся Леша, потирая воспаленные глаза.
— Привет, — сразу обоим сказал Джохар.
Роберт кивнул в ответ и тут же деловым тоном спросил Влада:
— Клиент на месте?
— Ага, — подтвердил Черноземов, — думаю, через полчаса вылезет. Перейдет дорогу и направится к метро, к Планерной.
— Значит так, — звеньевой обвел присутствующих взглядом, — действуем согласно основному плану. Повторю на всякий случай. Как только клиент выходит, включается плазмоид, я и Джо берем Геру, затаскиваем в неотложку, Влад, вырубаешь плазмоид, Леша, сразу же включаешь сирену и срываешься. Маршрут тебе известен, пробиваешься к Ленинградке и дальше по шоссе. На шестидесятом километре свернешь на проселочную дорогу. Там нас встретит Марик.
— Лишь бы пробок не было, — озаботился Планкин.
— Когда ты в последний раз в воскресенье утром на окраине Москвы пробки видел? — спросил Роб.
— Никогда, — буркнул Леша.
Джохар слышал, что когда‑то население бывшей столицы России равнялось чуть ли не четырнадцати миллионам. Но после переезда правительства в Новосибирск в конце сороковых, после Второй Великой Кавказской войны в пятидесятых и связанной с ней массовой депортацией неграждан и нелегалов, а также поголовным уничтожением этнонацистов, после кризисных шестидесятых и политики переселения в Сибирь и на Дальний Восток в семидесятых — восьмидесятых, число жителей города теперь едва дотягивало до шестимиллионной отметки, и до сих пор каждый год продолжало неуклонно снижаться. И если когда‑то Москва являла собой одну сплошную транспортную пробку, то в начале девяностых автомобильные заторы превратились в редкость.
— Ну тогда ждем, и да пребудет с нами удача, — сказал Роберт.
* * *Фортуна, и в самом деле, благоволила стражам. Когда лысеющий пухлощекий мужчина с безуминкой в глазах, одетый в длинное пальто и безразмерные ботинки, вышел из подъезда, по счастливой случайности улица оказалась пуста. Уткнувшись взглядом в асфальт и, видимо, думая о чем‑то своем, Гера не обратил никакого внимания на двух стражей в белых халатах, бесшумно подошедших к нему на расстояние вытянутой руки. Выстрел из инъекционного пистолета практически мгновенно усыпил не успевшую даже охнуть жертву, которую Джохар и Роб, ловко подхватив под руки, потащили к неотложке. В этот момент из‑за угла показалась целая вереница автомобилей, однако вряд ли хоть у кого‑то из проезжающих мимо водителей возникли подозрения, поскольку к тому времени, когда первая машина поравнялась с реанимобилем, лжесанитары затащили Геру в салон. А секунду спустя взвыла сирена, и фургон, сорвавшись с места, помчался на бешеной скорости по Планерной, и далее, свернув на Свободу, погнал мимо Алешкинского леса.
«Здесь бы этого шута прикопать и не заниматься ерундой, — подумал Джохар, стягивая халат, — не для того мы стали стражами, чтобы всяких дегенератов по подъездам щемить!»
— Ну вот и все, четверть дела сделано, — произнес Роберт, легонько ткнув носком в оголенную ляжку Геры, распластавшегося на полу салона, — а что у него на жопе написано?
— До — лой сов — ко — вый на — ци — о-нал — со — ци — а-лизм, — прочитал по слогам Влад и засмеялся, — вот клоун!
«Действительно, клоун», — согласился Джохар, у которого от омерзения свело скулы. Очевидно, что сегодня, в годовщину столетия Августовской трагедии известный скандалист и шизофреник Герман Касьянович Кудряшко собирался устроить очередную провокацию. Исполнил бы он ее в своей обычной паскудной манере: с началом траурных мероприятий попытался бы выскочить на Красную площадь, скинув с себя пальто, а затем, выкрикивая непристойные речевки, носился бы перед кремлевской стеной в голом виде на глазах у миллионов телезрителей, пока его не скрутили бы охранники правопорядка. Разумеется, неприятный инцидент лучше всего пресечь в зародыше. Но для таких дел существует милиция или, на крайний случай, особисты. Марать руки о разного рода недоумков не достойно воинов тайного братства, что бы там Влад по этому поводу не говорил.
Между тем неотложка, разгоняя протяжным воем попадающиеся на пути автомобили, пересекла МКАД и, миновав несколько проулков, свернула на Ленинградское шоссе. Здесь, как и на трансконтинентальной магистрали «Москва — Санкт — Петербург», имелись скрытые камеры наблюдения. Этот факт мало беспокоил Джохара. Во — первых, никто особо не озаботится судьбой полоумного Геры, а потому обыватель без труда проглотит информацию, выданную в ультранете, о том, что Кудряшко оказался наркоманом и пособником этнонацистов; во — вторых, если какие‑нибудь неприкаянные отморозки вроде народных депутатов из анархистов неожиданно потребуют тщательного расследования, вряд ли прокуратура сможет накопать хоть что‑то путное. Камеры, благодаря плазмоиду, заснять лица похитителей не могли, а прикрытие постарается уничтожить архивы с записью реанимобиля. И, наконец, в — третьих, даже если кто‑то что‑то найдет против стражей, Тайное Управление ВАСП способно закрыть рот любому горлопану.
