Владимир Лошаченко - Наставники
Утром ЯК-40, шустро оторвавшись от земли, поднял наших туристов в небо, и полетели они в край вулканов и огромных камчатских крабов.
Пока летели, Иван Степанович прочел Саше короткую лекцию о полуострове. Камчатка омывается двумя морями — Охотским и Беринговым, а также Тихим океаном. Протяженность полуострова — тысяча двести километров, ширина — четыреста пятьдесят километров. Узким Парапольским долом (до ста километров) соединяется с материком. Почти по всей длине Камчатки протянулся Срединный хребет — на нем расположен вулкан Ичинская Сопка, высота которого — три тысячи шестьсот двадцать один метр. В низине — вулкан Ключевская Сопка (четыре тысячи семьсот пятьдесят метров), севернее — вулкан Шивелуч (три тысячи двести восемьдесят три метра). Всего на Камчатке сто шестьдесят вулканов, из них двадцать восемь действующих. Многочисленные минеральные и термальные воды (до ста градусов по Цельсию) — гейзеры, кипящие озера, грязевые вулканы, приуроченные в Восточному хребту. Климат морской муссонный, средняя температура зимой — плюс десять-пятнадцать градусов, летом — плюс двенадцать-шестнадцать. На высоких горах — ледники, множество рек и речушек, озер, часть которых образовалась в кратерах и кальдерах. Пример тому Хангар, Кроноцкое, Курильское озера.
— Вообще, «кадет», тебе повезло, увидишь такую красоту, уникальные места, редкие породы деревьев — аянскую ель, крупную каменную березу, пихту грациозную. А так называемый камчатский краб, который ближе к раку-отшельнику — семь килограммов веса и размах ног до полутора метров. Ай, чего я тебе рассказываю, прилетим, сам увидишь — и Иван Степанович отвернулся к иллюминатору.
Столица Камчатки, Петропавловск-Камчатский, встретила путешественников ясной погодой, легким бризом, доносящим запах моря, и криками неугомонных чаек.
Пообедав в местном ресторане, они устроились в гостинце до утра, а затем Мастер побежал решать организационные вопросы. Саша вяло пощелкал каналы телевизора, ничего хорошего не нашел и бухнулся спать — столь дальние перелеты умотают кого угодно. Он так и проспал до утра — разбудил его Мастер.
— Саша, подъем, через час вылетаем.
Свой вояж на север восточного побережья, в порт Усть-Камчатск, они совершили на пограничном вертолете. У Саши сложилось впечатление, что их поместили в большую консервную банку с гайками — грохот от крутящихся винтов стоял неимоверный.
Когда они оглохшие вывалились в точке приземления на бетон, синхронно возникла мысль: «Слава Богу, вертолетная эпопея закончилась».
Усть-Камчатск оказался небольшим портовым городком — прибежищем рыболовецких траулеров и сейнеров в штормовую погоду. Имел большой рыбоперерабатывающий комбинат и, соответственно, испытывал приливы и отливы сезонных рабочих.
— Мастер, а почему не видно высотных зданий?
— Землетрясения, — кратко ответил Иван Степанович, внимательно рассматривая карту.
Быстро сориентировавшись, что-то прикинул, беззвучно шевеля губами:
— Итак, Саша, перед нами задача — найти плавсредство, на котором пойдем до пгт Мильково по р. Камчатке, заодно по пути посмотрим на самый высокий вулкан Ключевская сопка. Наша конечная цель — Кроноцкий заповедник. С погранцами я договорился, оттуда нас заберут их коллеги на катере через пятнадцать дней.
Подходящую моторную лодку нашли на стоянке маломерных судов в устье реки. Полупьяный абориген с недельной щетиной, никак не хотел принимать в оплату доллары.
— На хрена мне эти поганые баксы, где их тут менять — гони наши деревянные.
Мастер, с растерянным видом выгреб всю рублевую заначку. Сунув мужику в руки бутылку коньяка, Иван Степанович попросил подождать пока они смотаются в магазин за продуктами.
— А чего, нам не западло и посторожить, — пробубнил бывший хозяин моторки, лихорадочно скручивая пробку из бутылки.
Оставив рюкзаки в лодке, Иван Степанович с Сашкой по деревянным мосткам порысили в ближайшее сельпо. Отоварились, чем могли — в основном рыбопродуктами, в том числе и крабами. Пять буханок хлеба и столько же бутылок водки завершили продовольственную программу. Продавщица, пухленькая блондинка с бедовыми глазами, дурой не была и охотно приняла в оплату «плохие» американские рубли.
На обратном пути, находясь под впечатлением пустых полок магазина, Иван Степанович ляпнул:
— Да, натворил дел ваш Горбачев. Впрочем, дальше еще хлеще будет.
Саша с удивлением глянул на него.
— Почему ваш? — спросил он.
— Ай, да я просто оговорился, — отбрехался плечами Иван Степанович.
Такие подозрительные оговорки Сашка слышал не впервые. Поневоле у него возникала логичная мысль: кто они на самом деле — Мастер с Учителем? Может, перевербованные нашей контрразведкой иностранные шпионы?
Мальчик не выдержал и прямо спросил об этом шагающего рядом мужчину.
Иван Степанович хохотал во все горло, аж прослезился, потом, став серьезным, сказал:
— Саша, ты молодец! Наблюдателен и все замечаешь, но в данном случае «промазал», клянусь, мы с Петром Степановичем не шпионы. У нас в мыслях нет причинить вред России, скорее, наоборот. Через три года тебе исполнится шестнадцать лет, обещаю, в день рождения мы расскажем всю правду. На вас, князь, возложена особая миссия.
Сашка при обращении к нему по титулу скуксился — опять Мастер подкалывает.
— Не журись, сынку, я на полном серьезе говорю, а зачем бы мы натаскивали Александра Пожарского воинскому искусству и прочим нужным наукам. Придет время, все узнаешь.
Саша влет понял — Мастер говорит правду. Он облегченно вздохнул и бодро потопал вслед за Наставником.
Выставив литр водки местным мужикам, Иван Степанович заправил бак японского движка «Ямаха» и запихал четыре полные канистры по двадцать литров в носовой закрытый отсек.
Узнав, что у хозяина лодки в Мильково есть родственник, взял его адрес с обещанием оставить лодку у него.
Ровно в полдень они отчалили — «Ямаха» фыркнула пару раз, а затем, низко загудев, поперла моторку по широкой глади Камчатки. Сашке, впервые плывущему на лодке, все было внове, все интересно.
В поселок Ключи пришли к вечеру, расположились километра за два от него. Переночевали в поставленной палатке, предварительно поужинав сухим пайком.
Утром Мастер предложил Саше прогуляться до Ключевской Сопки, вулкан еле проглядывался у горизонта, нополучил решительный отказ.
— Не понял, что с тобой, «кадет»? — удивился Мастер.
На его памяти Сашка впервые отказался подчиниться. Юный пионер вежливо и красочно описал, где он видит эти вулканы и горы в частности. У Мастера отвалилась челюсть.
— Князь, что за выражения?
Они переглянулись и расхохотались — Сашка умудрился плеснуть себе на колени чай. В дальнейшей откровенной беседе выяснилось — парнишка не любит горы и море, в общем, те места, где от буйства стихии человеческий фактор ничего не значит.
Мастер в задумчивости пожевал травинку.
— Вполне тебя понимаю, Саша, но, к сожалению, иногда обстоятельства выше нас. Хорошо предупредил, следующим летом обязательно двинем в горы — альпинистская подготовка пригодится. Заодно и на море смотаемся.
Сашка, услышав планы Мастера, лишь кисло сморщился.
Следующий день ознаменовался весьма примечательным происшествием. На ходу проскочив поселок Козыревск, тормознулись, Мастер заливал в бак очередную канистру, а Саша, сидя у борта, предавался глубокомысленному занятию — плевал в воду, затем вдруг прекратил столь увлекательное дело и спросил вслух, ни к кому не обращаясь:
— Интересно, а зачем ему столько рыбы? Не иначе про запас.
— О чем судачишь, «кадет»? — обернулся Иван Степанович.
— Да я говорю, за поворотом медведь на мелководье рыбу ловит, большую кучу наворочал.
Мастер вдруг широко улыбнулся.
— Наконец-то стали проявляться твои уникальные способности. Саша, на какое расстояние ты видишь и что именно?
Оказалось, особым зрением мальчик видел скрытые поворотом места километра на три.
— Это только начало, — обнадежил Мастер. Года через три-четыре ты за двадцать километров внутренним зрением узришь.
К вечеру прибыли в Атласово и, оставив моторку на стоянке, груженные рюкзаками пошли ночевать в местный дом рыбака.
— Надо горячее принимать периодически, — посетовал Иван Степанович, − а то испортим юный княжеский желудок.
Сашка не выдержал и возмутился:
— Будет вам, Мастер, меня подкалывать. Какой из меня князь? Воспитание не то.
— Ошибаешься, Саша, ты самый настоящий князь Пожарский. По силе своего духа и помыслам своим, а на мои шутки не обижайся. Мы же с Петром Степановичем любим тебя, как родного сына.
«Любят, то они любят, но гоняют почем зря», — подумал Саша, укладываясь спать.
