Берег Живых. Выбор богов. Книга первая - Анна Александровна Сешт
«Боги сплетают узор нашей истории причудливо… Столько надежд возложено на того, кого стоило бы стереть из жизни и из вечности…» – отстранённо подумал дипломат, пытаясь найти в себе отголоски ярости, ненависти, но находя только усталое сожаление.
Спрашивать Кахепа, зачем тот ввёл Паваха в транс, зачем отвёл в священные недра Обители, было бессмысленно – он уже сказал Джети всё, что счёл нужным.
– Что произошло в пещерах? – тихо спросил Хатепер, неотрывно глядя на воина.
Тишина затягивалась, нарушаемая поскрипыванием писчей палочки по листу бумажного тростника.
– Ответь господину Великому Управителю, Кахеп, – мягко велел Верховный Жрец.
– Я уже говорил тебе, Джети, а ты не слушал, – сварливо пробормотал хранитель, выходя из своего полу транса. – Буря! Он вошёл в бурю за своим Владыкой!
– Пожалуйста, объясни, мудрый, – обратился к нему Хатепер, снова напоминая себе о бесполезности угроз.
Кахеп отложил палочку, поднял голову и посмотрел на дипломата совершенно ясными глазами, осознав наконец его присутствие.
– Он – Храбрый Инени. Золотой сокол позвал его, и он вошёл в бурю. Отдал свою жизнь… но не всю. Я торопил его, говорил, что вернуться будет сложнее. Но когда началась буря – он повернул сам… и больше не нашёл дорогу назад.
Хатепер уточнил день и час. Джети подтвердил – то, что Кахеп назвал бурей, совпало с видением Секенэфа. Время в трансе текло иначе – Павах мог стать свидетелем целых эпох там, в пещерах, прежде чем его разум и тело не выдержали. Но в совпадения, особенно там, где дело касалось мистической стороны явлений, дипломат не верил, хоть хранитель библиотеки и приплёл к случившемуся старую рэмейскую сказку.
– Я был свидетелем его последних слов. Он говорил со своим Владыкой, – уверенно сказал хранитель.
– И что говорил? – уточнил дипломат.
– «Мы живы!» – торжественно возвестил Кахеп, а потом с сожалением покачал головой и пробормотал: – Инени вывел своего Владыку на Берег Живых. Он достоин, я же говорил… Плохо будет, если сам так и не сумеет вернуться…
В голосе писца зазвучала неприкрытая печаль, и это тоже удивило Хатепера. На его памяти хранителю свитков никогда не было дела до живых.
– Вы должны его вернуть, – с нажимом произнёс дипломат. – Он нужен своему господину и нужен Владыке Обеих Земель.
Сэбни опустил взгляд и коротко вздохнул. Это дипломату совсем не понравилось – целитель не был уверен, что его подопечный выживет.
– Хоть намёк? Хоть что-то ещё о царевиче? – он обвёл взглядом присутствующих Таэху.
– Увы, – Джети покачал головой. – Ни слова о месте… только эти слова: «Мы живы». Скажи Великому Управителю, что ещё услышал от Паваха, – всё так же мягко велел жрец хранителю.
Кахеп пожевал губами, смерил Хатепера взглядом, словно оценивая, достоин ли дипломат этого знания, и наконец нехотя произнёс:
– Хатеп-Хекаи-Нетчери. Так он назвал своего Владыку.
Хатепер понял, что безнадёжно опоздал. Даже если их поиск увенчается успехом, то или тот, кого они найдут, уже не будет их Хэфером…
Ночь дипломат провёл в Обители, приняв приглашение Джети. Надежда на то, что Павах очнётся к утру, не оставляла его. Идти на доклад к Секенэфу со скупым рассказом Кахепа, который старик озвучил только благодаря точным вопросам его и Джети, и со сказкой о кормчем он просто не мог.
Хатепер не боялся брата – он боялся за брата, боялся увидеть в его глазах то глухое отчаяние, которое сейчас испытывал сам. Ну а после Император рискнёт всем, использует связь Проклятия – кто ему запретит? – и неизвестно, даст ли это результат, но Паваха точно убьёт.
Дипломат забылся только ближе к рассвету, и сны его были тяжёлыми. На следующий день Джети пригласил его присоединиться к обрядам в храме Владычицы Таинств, и Хатепер согласился. Общение с Богами придавало сил, особенно в час испытаний. Он молил Богиню помочь им, хотя и сам уже не знал, как и в чём эта помощь была бы лучше. Владычица Таинств не даровала ему ответ, но укрепила сердце, и тени событий перестали казаться совсем уж беспросветными.
После ритуалов и молитв они с Джети позволили себе трапезу и говорили об Анирет и Нэбмераи.
– Я долго не получал от него вестей, – признал Верховный Жрец. – У нас… не очень простые отношения. Благодарю, что рассказал о вашем путешествии. Сложно предсказать доподлинно, что принесёт им этот союз, – но как бы то ни было, выбор был освящён Владычицей Аусетаар.
– Молодость… Их общение похоже на некий ритуальный танец, в котором правила создаются по ходу и неизвестны обеим сторонам, – усмехнулся Хатепер. – Но оба надёжно хранят тайну. Даже чересчур истово. Впрочем, насколько я могу судить, Золотая всё-таки может заглянуть в их дом.
– Я бы очень хотел этого, – с улыбкой согласился Джети. – Нэбмераи мне как сын. Нелюдимый, своенравный, но сын. Моя сестра Ашаит и её супруг Сипар, да хранит их обоих Страж Порога, оставили мне бремя не самое лёгкое, но всё-таки радостное, – Таэху рассмеялся. – Я люблю его, горжусь им… и привык считать, что куда бы ни завёл его путь, он всегда будет возвращаться в нашу Обитель… Но если с царевной его ждёт не только долг, не только радость служения трону и Богине, но и счастье – моё сердце будет петь.
– Того же я бы хотел и для моей Анирет. Счастья. Принятия, – Хатепер вздохнул, думая о племяннице: «Ясная моя звёздочка, от сколького я не могу тебя заслонить…» – Я полагаюсь на твоё слово, – проговорил он, поймав взгляд Верховного Жреца. – Дела культа Владыки Каэмит сейчас переплелись с бедами Дома Владык. Скажи мне, Джети, – как далеко Нэбмераи зашёл на этом пути?
Таэху выдержал его взгляд.
– Он испытал свои пределы. Он выжил в пустыне и сохранил разум. Только он сам ведает, что именно даровал ему Владыка Первородного Пламени там, в песках. Но Владычица Таинств всегда правила его сердцем – правила и правит.
– Больше в своей ипостаси Госпожи Очищающей Боли.
– Ты чувствуешь правильно – это действительно так… Как бы там ни было, Нэбмераи остаётся Её посвящённым воином. А то, что Богиня выбрала его, чтобы он защищал будущую Императрицу, значит для
