Евгений Гаркушев - Авалон-2314
– А эти данные получают с помощью воспоминания других людей?
– Да. Таким образом, полная реконструкция молекулы ДНК и тела индивидуума со всеми его особенностями возможна лишь по некоторым воспоминаниям.
– Но ведь тело – не главное! Сознание. Память… Почему я помню свое раннее детство, когда мой сын Никита и мой внук Кирилл, которые меня «вспоминали», о нем попросту не знают? Разве что по моим рассказам.
– Основная трудность проекта заключается именно в восстановлении личности, а не тела. Но мозг, сознание устроены очень сложно. Иногда одной фразы достаточно, чтобы многое понять о человеке. Верно?
– Да, – согласился я. – И не только фразы. Жеста, взгляда.
– Вот именно. Воспоминания ваших детей анализируются самой мощной программой, которая создавалась человеческим разумом. Обобщаются. Интерпретируются. И воплощаются в реальный результат. Может быть, дети едва помнят какой-то ваш взгляд, жест, позу. Но для интеллекта, превосходящего наш на два порядка, этот материал расскажет о целом годе вашей жизни. Тем более что экспериментальная база, накопленная «Авалоном», огромна. Она просто не поддается описанию.
– То есть сознание и память человека воскрешаются путем сравнения с тысячами других судеб? Моделируются из воспоминаний тысяч других людей – просто похожих?
– Миллионов и миллиардов, а не тысяч, – поправил меня лектор.
– И мы – своего рода биороботы, обладающие теми свойствами, которые вложил в нас «Авалон»?
– Разумеется, нет. Потому что биоробот не смог бы вспомнить других. Тех, кто был дорог человеку при жизни. В нем нет зерна, из которого может прорасти все человечество, личность за личностью. Согласно современным теориям, каждый человек содержит в себе информацию обо всех своих предках и потомках, а также о чужих людях, тех, с кем ему доводилось и не доводилось сталкиваться, включая умерших и нерожденных. Нужно только расшифровать эту информацию.
– По-моему, это бредовое утверждение, – заметил я.
– Скорее, трансцендентное. Ну и, кроме того, раз уж мы до этого дошли, существует парадокс клонов.
– То есть?
– Невозможно повторное восстановление личности, пока на Земле и в пределах обитаемого космоса существует тождественная ей.
Я опешил. И как мне до сих пор не пришло в голову, что любого человека можно клонировать? Получить пять, десять дубликатов?
Зачем? Ну, мои дубликаты, положим, могут и не пригодиться, а составить оркестр из двух десятков Моцартов… или организовать научную лабораторию, где будут работать сотни Эйнштейнов и Резерфордов… Это заманчиво!
И вот лектор утверждает, что такое невозможно. Почему? Ведь даже в мое время без особого труда клонировали животных!
– Подробнее аспектами этой проблемы занимается психофизика, – продолжил лектор. – Считается, что любая личность является вариацией квантового состояния души – личной или мировой. Единой теории на этот счет нет. Как в атоме только один электрон может занимать определенную орбиту, или энергетическое положение, так и личность человека занимает определенное место в структуре мира, в человеческом обществе. «Авалон» может создать еще одно тело, подобное вашему, но не может наделить его сознанием и памятью.
– Душой, – подытожил я.
– Такой термин используется довольно часто.
– Насколько я помню, два электрона с разными значениями спина могут занимать одну и ту же орбиту.
– О да! – благодушно изрек лектор. – Но у так называемой души понятие спина не обнаружено. Так называемая душа вообще не слишком простой объект. Хотя она обнаруживает массу свойств, во всех своих проявлениях она остается единой и неделимой.
– Интересно… А что же, до сих пор удавалось воскресить всех, кого «вспомнили»?
– Нет. Но статистику вести сложно. Всегда может оказаться, что не хватает критической массы знаний о человеке или что он уже воскрешен.
– Разве одни сегменты программы не имеют данных о том, что делают другие?
– Скажем так, национальные сегменты проекта отчитываются соответствующим государственным органам своей страны, но в запросах о личности всегда могут быть разночтения. Ведь цепочки восстановления имеют разные корни, к одному и тому же человеку можно прийти разными путями. И имя его могут помнить по-разному… Программа использует одну базу данных, но она кластеризована.
– Интересные дела…
– Сложные. Но все это обусловлено или политикой, или экономикой, словом, интересами самих государств и национальных общностей. А также соображениями безопасности.
– А люди, пользующиеся всемирной известностью? Многие из них уже воскрешены? Взять того же Эйнштейна? Или Шекспира? Сократа?
– «Авалон» продвинулся не так далеко в прошлое. Возможно, впереди программу ждут сюрпризы. В частности, некоторые психофизики, которые придерживаются теории о возможности переселения душ, полагают, что невозможно воскресить уже воскрешенного и нам доступны только последние воплощения души. Так сказать, самые поздние реинкарнации. Другие полагают, что проблемы не возникнет и душа, несущая личность предыдущей реинкарнации, при сборе соответствующего материала внезапно, скачком обогатится опытом. Но пока это голая теория. Как и многое другое.
– Что, например?
– Например, возможность выяснить, являлся ли Иисус Христос Богом, как трактует его сущность христианство. Божественную личность, скорее всего, нельзя вместить в воспоминания людей. Кроме того, если Евангелия правдивы, мы сталкиваемся с противоречием: уже воскрешенного, а точнее, воскресшего, нельзя воскресить заново. Но и здесь возможны варианты: «Авалон» может восстановить только человеческую ипостась Иисуса, а его совершенная личность будет продолжать являться неотъемлемой частью мира… Да, кстати, существует и еще одна проблема: удастся ли вернуть из нирваны Будду?
– Вы не теряли даром времени, – заметил я. – От таких проблем дух захватывает. Хотя они и напоминают вопросы, обсуждавшиеся средневековыми схоластами.
– О, несомненно, – с удовлетворением ответил лектор. – У меня тоже захватило бы дух, и не только от этого, – если бы я мог дышать. А ведь проект воскрешения – далеко не все, чем занималось человечество в последние сотни лет. Да, мы видим вершину горы, но в ее основании лежит множество открытий.
Православие и новое воскрешение
«Беседа с живым священником». Небольшая рекламная вывеска на квазикирпичном доме вирта привлекла мое внимание среди сотен других. Можно подумать, программисты виртуальной реальности знают, кому и что нужно. Кстати, не исключено, что в самом деле так и есть. Состояние организма программы распознают безошибочно, комплекс вины и раскаяния определить, наверное, тоже способны.
В прошлой жизни я никогда не исповедовался. И сейчас, в электронном мире, но с живым священником, это будет выглядеть более чем странно. Тем не менее я мысленно потянулся к вывеске, прочел адрес перехода и отправился по нему.
Бородатый молодой батюшка – простоволосый, в черной рясе с большим серебряным крестом поверх нее – ожидал посетителей в притворе сельского храма. Через распахнутые двери был виден золоченый иконостас и стены с росписью. Белый свет падал из окошек под куполом. Перед иконами горели лампады и несколько свечей.
– Здравствуйте, – приветствовал я священника. Тот широко улыбнулся и протянул мне руку – предполагаю, для поцелуя. Но лобзать длань батюшки я не стал даже виртуально, ограничился рукопожатием. Ну да, горд, сам знаю. Священник улыбнулся еще раз, но уже не так широко:
– Мир вам! Что привело вас в храм?
– Рекламное объявление, – честно признался я.
Батюшка помрачнел, но остался доброжелателен и вежлив:
– Хотите заказать молебен о хорошей дороге?
Понятно, узнал адрес, с которого я вышел в вирт. Точка подключения на струне, причем на далекой струне. А что нужно человеку в дальней дороге? Чтобы путь быстро и удачно закончился.
– Нет, хотел задать несколько вопросов компетентному человеку. Священнику. Если, конечно, вас не затруднит на них ответить.
– Задача священнослужителя – просвещать паству по мере своих скромных сил и знаний, – торжественно провозгласил священник. – Как вас зовут?
– Даниил.
– Крещены в православной вере?
– Да. Был крещен в прошлой жизни.
– К церкви приобщаются раз и навсегда. Временная смерть и техническое воскрешение таинство крещения не отменяют.
– А вы служите в этом храме?
– Да. Меня зовут отец Виктор. Если хотите, я стану вашим духовником. Вы ведь воскрешены недавно?
– Не так давно. Спасибо за предложение, но я пока не знаю, буду ли ходить в храм постоянно… А реального прототипа этого места не существует?
– Какая разница? – скромно улыбнулся отец Виктор.
