Александр Бауров - Нойоны. Черный дождь
Так вот оно! Вот где они решили нанести удар, четко осознал Моандор, предчувствие не обмануло его. Он понимал, что все идет к этому, особенно после того, как Видомина сама напросилась на осмотр таталийских земель. Это было умно и предсказуемо. Проклятая ведьма, думает, я не поверю.
– Локхед не только умный, но и очень смелый человек. Не всякий решится донести такое. Браслеты молчания придали ему сил, – указал Дракис.
– Это было верное решение, разослать их лидерам стран союзников, это внушает доверие, и теперь мы пожинаем плоды.
– Так что мне делать? – в голосе Дракиса была заносчивость и даже обида. Синкат, судя по словам Нагаша, готовил огромную наступательную операцию, а он все таскается по столицам, пугая черным плащом вельмож и прекрасных дам, перевозя почту…
– Я хочу присоединиться к войскам, идущим в наступление. Хочу сам увидеть, как падут легионы Светлого круга. Полагаю, нужно немедленно устранить сеть предателей, если таковая имеет место, пора действовать!
– Именно, вот и действуй. Передай это послание Нимбусу, он сейчас здесь, в Агону. Постройка концентраторов по его части.
– Но он же лучший друг Видомины, так им будет только легче покрывать друг друга. Вокиал также строитель…
– Ты ставишь под сомнение мои приказы? – как звук бича этот голос осадил Дракиса.
– Я повинуюсь, я немедленно отправлюсь к владыке Нимбусу! – Будто став меньше ростом, Дракис повернулся и пошел к дверям, как его окликнул хозяин башни:
– И не торопись в Фолию, там есть кому поработать. Побудь в Колдсоуле, я там теперь редко бываю. Миноец Шакти не справляется с валом забот, даже часть на Синката хочет свалить, а дело важное и ответственное.
– Это в связи с молодым белым колдуном?
– Да, её брат везет добычу прямо к нам в руки. Девушку надо только принять там, в глубоком тылу арагонцев. Сам не хочешь попробовать?
– Я хочу сражаться с заговорщиками, вести армии против Белого круга. Похищать и портить невест это по части Синката!
– Странно, и Шакти так считает. Ну ладно, быть посему. А ты… – Моандор выдержал паузу. Дракис замер, напрягшись, как струна. – Отправляйся на наш остров и будь там, пока я не призову тебя. Тебе ещё одно задание. Узнай, где находятся моргулы Видомины, Пти, Нимбуса и Кси. Как только они все окажутся здесь, в Агону, дашь мне знать.
– Моргулы нойонов-воинов должны быть в войсках… – начал было Дракис.
– Ты меня понял?
– Да, владыка!
– Свободен…
Бесшумно раскрылись двери, черной тенью скрылся за ними его ученик.
Что же, они готовятся к удару, и мы готовимся. Моандор думал о разговоре с Нагашем. О том, что пропала малая часть тероморфа. Заговорщики – они думают сделать со мной то же, что я сделал тогда на Зейлоте. Видомина, Пти, Нимбус, возможно кто-то еще готовятся убить его и Нагаша. Но где они ударят – в Колдсоуле, в Агону или все же в Таталии? Таталийский вариант сегодня получил резкое подтверждение. Моандор никому не признавался, что после сообщения о похищении нойоном Пти части тероморфа, он просто боялся подолгу находиться в Колдсоуле, где любой летящий мимо дракон-дух мог оказаться смертельно опасным.
По его приказу здесь в Агону под банальным предлогом всегда находился один из заговорщиков. Тут они не решатся, значит – остается Таталия, осмотр этой стройки. И покушаться будет Нимбус-строитель, скорее всего он…
Моандор приказал включить изображение с астральных зондов дальнего действия, его интересовал юг Лордарона.
– Настройте связь с Синкатом, немедленно, – указал он личу. Тот что-то отрывисто засвистел.
Следовало развеяться от дурных мыслей. Перед глазами Моандора в первых лучах зари зеленели верхушки елей. Сейчас все начнется, вот-вот… Нойон обожал такие моменты, ловил в них вдохновение. Сейчас посмотрим, чего стоили все приготовления Нагаша.
– Связь устанавливается, – виртуально доложил лич.
Тончайшей экран из стааховой пыли разросся для лучшего обзора. В Лордарон пришло утро.
Южный Лордарон, окрестности Уру-Итиля
Лазарен не понимал, что его раздражает, он сидел, прислонившись к стене, и спал. Он именно так и уснул, вывернув кисти в жестких путах. Больно. Вот-вот он снова провалится в сон, но на лицо давит и давит что-то теплое, наконец, не выдержав, Лазарен приоткрыл глаза. Сквозь щели крыши падали яркие желтоватые лучи. В этих столбах виднелись мельчайшие пылинки, которыми был полон воздух.
Разведчик окончательно проснулся и сполз на землю, руки его немного отошли. Он снова оказался прижат к тяжелому бревну. Приятное тепло ласкало кожу. Но вот он прислушался – шум снаружи, какие-то далекие крики, скрежет металла. Вот что его пробудило на самом деле, этот шум. Далекий, явственно приближавшийся гул трясущейся под сотнями сапог земли.
– Ей-ху, хей-хо, хей-хо! – Где же он все это слышал, видел, ощущал?! Мысли с безумной скоростью крутились в его скованной браслетами и болью голове. Карстольд, война, орки!
Тут же громкий топот, свист, вой и стук подкатились совсем близко. Разведчик представил себе деревушку такой, какой запомнил её со вчерашнего дня. Вся центральная дорога была сплошным потоком ревущих, лающих криков. О стены его сарая ударили стрелы. Одна, две, больше… Совсем близко шаги, бег. Протяжный металлизированный стон поверженных големов. Разведчик перехватил сковывающие путы и, упершись ногами в стену, стал быстро тереть веревки об угол опорной балки. Там на стыке вбили настоящий металлический гвоздь – довольно редкое дело для местной бедноты. Лазарен приметил его ещё два дня назад, и сейчас время гвоздя пришло. Орки, видимо, застали их врасплох. Непонятно, что это значило в ходе войны, но случайно убить пленного они могли запросто.
«Тебя все равно освободят на рассвете», – вспомнил рыцарь слова Аджита, но тот мог иметь в виду все что угодно, а сейчас любой зеленокожий урук мог случайно пропороть его саблей.
Разведчик напрягал все свои силы. Последними словами он проклинал Кип-де-Зула – за его браслеты, Келлсара – за его тупость, а весь мир за эту войну. Вот сначала первая, а потом и остальные веревки порвались, отвалившись одним взлохмаченным лоскутным комом.
Оставалось освободить ноги. Лазарен подтянулся к бревну, перегнулся и потянул конец на себя затекшими от усталости руками. Снаружи крики, вой, удары, металлический лязг – они пытаются сбить внешний засов. Разведчик пытался что-то сделать, пальцы скользили, он весь покрылся испариной, тянул, что было мочи, но веревка туго сидела на своем месте.
– Эй, вон он за сараем! – разобрал Лазарен грубый орочий диалект. Шорох травы, кто-то бежал там, снаружи стены. Стук, это впиваются в стену орочьи стрелы. С каждым ударом с потолка сыпалась мелкая труха – следы работы жуков-паразитов леса. Крики, какой-то хлопок, падение, снова шелест травы.
– Не убивайте, не надо!
Кого-то волокли вдоль стены. В тот же миг с новым напором враги навалились на дверь, засов соскочил, его крепление было выдрано…
Лазарену удалось развязать веревку и встать. Хорошо, что Келлсар не приказал снять с него протез, тот отлично держался. Дверь резко распахнулась, и порыв ветра внес сюда тучу пыли и запах крови. Два здоровых урука с ятаганами в руках ворвались внутрь. Зеленые здоровые орки, их кожаные доспехи из грубой кожи кодоев, в носу и в ушах огромные металлические кольца, на голове нестриженые черные космы. Лазарен вскочил, но ничего не смог сделать. Многодневное голодание и изощренная пытка неудобным положением истощили его силы. Разведчик рванулся навстречу, бросил веревку в лицо первого орка, но второй навалился на него, подбежал третий. Они покорежили косяк, а потом вышибли дверь сарая.
Лазарену заломили руки, он мог смотреть только в землю, но заметил, справа промчалась целая стая орков-всадников на волколаках. Они над чем-то смеялись. Рядом посреди дороги стонал эльф-офицер. Бедняге перебило ноги, и он как безумный ползал по кругу в разбитом доспехе.
– Молчать! – рявкнул на не произносившего ни слова разведчика орк и для пущей убедительности дал под дых огромным кулаком в грубой кожаной перчатке. Лазарен повис на руках у мучителей, его чуть не вырвало. Глаза от поднятой на дороге пыли слезились, но он видел, как шедший по обочине с важным видом высокий орк что-то грозно пролаял всадникам. Затем подошел ближе к ползавшему по земле раненому эльфу и, вытащив из-за голенища широкий нож, прекратил его страдания. Авлиец булькнул и затих, немного подергиваясь руками. Кто-то из спешившихся всадников подскочил с ятаганом и в один взмах разделил голову с туловищем, поднял трофей за волосы и что-то радостно заревел.
Лазарену было страшно, он чувствовал, будто стоит на лезвии меча. Вся западная часть деревни была в огне. Десяток домов ярко пылали, заволакивая безоблачное небо черной копотью, там ещё шел бой. Он видел троллей и огров в два человеческих роста. Они спешили на западную окраину. Вот несколько грифонов на холме у леса пытались взлететь, укрываясь от множества орков-наездников. Одного зверя накрыл рой стрел, он рухнул, но другие поднялись выше. Эрафийцы летели на север, к горам.
