Алексей Калугин - Резервация
– Разве с крыши есть другой выход, кроме заваренного люка? – с надеждой спросил Стинов.
– Ты, видно, забыл то, чему я тебя учил, – неодобрительно покачал головой старец. – Кроме явного пути, существует еще и множество других, доступных только сильному духу и раскрепощенному сознанию. Ты сосредоточил все свое внимание на люке, сразу же отметя в сторону иные пути, которые ты изначально счел неосуществимыми или же неприемлемыми для себя.
– Я в замешательстве, учитель Лиг, – развел руками Стинов. – Мне казалось, что я перебрал все возможные варианты.
– А невозможные? – лукаво улыбнулся старец.
– Что вы имеете в виду, учитель?
– Ну, к примеру, у тебя есть еще достаточно времени, для того чтобы попытаться усовершенствовать свое сознание и избавить его от бремени плоти, – ответил старец.
– Почему бы не назвать это просто смертью, – попытался усмехнуться Стинов.
– Для кого-то смерть – всего лишь начало нового пути, – ответил старец.
– Не для меня, – уверенно тряхнул головой Стинов.
– Не для тебя, – согласился учитель Лиг.
– Так что же мне делать?
– Ищи свой путь.
– Как?
– Вспомни, я показал тебе твой знак, за которым ты должен следовать.
– Он все еще неясен для меня, – тяжело вздохнул Стинов.
– Может быть, тебе это только кажется, – улыбнулся в ответ учитель Лиг.
Старец вскинул вверх руку с зажатой в ней тростью, и светящийся купол обрушился вниз огненным дождем. От нестерпимо яркого света Стинов зажмурил глаза.
Открыв глаза, он обнаружил, что сидит на том же месте и в той же позе, в которой застало его внезапное появление учителя Лига.
Был ли это сон? Или же каким-то образом ему и правда удалось соприкоснуться с плоскостью бытия, в которой существует сознание учителя Лига? Ответить на этот вопрос однозначно Стинов не мог. Он и в самом деле задремал. Но, с другой стороны, разговор со старцем был последовательным и осмысленным – такого не бывает в снах, где все расплывчато и неопределенно.
Стинов поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Ничего нового вокруг себя он не увидел.
Учитель Лиг снова напомнил ему про знак и велел искать новый путь, следуя за ним. Знак, который указал Стинову старец, был нарисован на капсуле.
Стинов подошел к капсуле и провел рукой по покрывающим ее корпус холодным глянцевым пластинкам. Он обошел капсулу со всех сторон, внимательно осматривая каждую деталь. Ощущения скрытой опасности не возникало. Напротив, капсула производила впечатление надежно сработанного аппарата.
Медленно, неторопливо двигаясь в том направлении, куда указывал нос капсулы, Стинов дошел до турникета. Поле здесь было так низко, что его можно было достать, вытянув руку вверх и слегка подпрыгнув.
Стинов подобрал с пола большой тяжелый болт и, взвесив его на руке, подбросил вверх. Коснувшись поля, металлический предмет бесследно исчез.
Какое-то время Стинов еще стоял, глядя вверх, словно ожидая, что болт снова возникнет и упадет ему в руку. Затем он решительно взялся за турникет и, освобождая путь, отодвинул его в сторону.
Обратно к капсуле он возвращался быстрой, уверенной походкой. Приняв решение, Стинов и думать не хотел, что какая-то случайность может вмешаться и помешать выполнению задуманного.
Забравшись в кабину капсулы, он закрыл люк и до упора завернул штурвал ручной блокировки выхода. Амортизирующий кокон принял его тело в свои мягкие объятия. Затянув страховочные ремни, Стинов задействовал панель управления. Две минуты потребовалось программе тестирования, чтобы проверить все имевшиеся на борту системы и приборы и доложить, что повреждений или сбоев не обнаружено. Стинов положил палец на кнопку старта. Мелькнула мысль, что неплохо бы было по такому случаю произнести какую-нибудь сакраментальную фразу. Но ничего соответствующего моменту в голову не приходило. К тому же и не услышит никто, что бы он ни сказал. Стинов просто мысленно пожелал себе успеха и надавил на кнопку.
Где-то в хвосте капсулы взвыл силовой генератор. Корпус аппарата напряженно завибрировал. Иллюминатора не было, поэтому Стинов понял, что капсула двинулась вперед, только когда почувствовал резкий толчок.
Капсула стремительно набирала скорость. Тело Стинова вдавило в амортизирующий кокон. Он с трудом мог приподнять голову, чтобы контролировать показания приборов. В ячейке расположенного по центру светового табло мелькали цифры, показывающие расстояние, оставшееся до контакта с полем стабильности. Когда в ячейке загорелся большой красный ноль, капсула содрогнулась так, словно налетела на бетонную стену. Силовой генератор завыл, готовый в любую секунду взорваться.
Стинову показалось, что он раз двадцать перевернулся через голову, прежде чем прекратилась жуткая болтанка. Не успел он сориентироваться в пространстве, как страшный удар едва не расколол корпус капсулы надвое. Не выдержав перегрузки, лопнул один из страховочных ремней. Стинов вылетел из кокона, ударился головой о край приборной панели и потерял сознание.
Глава 27
На восходе Солнца
Голова раскалывалась от нестерпимой боли. Стинов провел рукой по лицу и почувствовал на ладони теплую влагу – из рассеченного лба сочилась кровь. Вокруг было темно. Вытянув руку, Стинов нащупал край приборной панели, на которой не светился ни один датчик.
Освободившись от спутанных обрывков страховочных ремней и амортизирующего кокона, Стинов попятился к люку. Замок удалось открыть без труда. Оттолкнув дверцу люка ногой, Стинов выбрался из капсулы.
Снаружи была все та же темнота. Впрочем, нет, здесь она была уже не непроглядно черная. Подняв голову, Стинов увидел мириады светящихся точек и узкий серебристый серп между ними. Это было ночное небо, которое прежде ему доводилось видеть разве что только в кино. Но изображение, запечатленное на пленку, не в силах было передать того мощного ощущения безграничности пространства, которое охватило Стинова, когда, увидев звездное небо, он понял, что оказался на Земле. Вокруг него была самая настоящая ночь, не имеющая ровным счетом ничего общего с условными ночами Сферы, – чужая, дикая и страшная.
Стинов быстро огляделся по сторонам. Капсулу во время посадки развернуло хвостом вперед, и, выбравшись из нее, Стинов оказался стоящим спиной к Сфере. В первые минуты, зачарованный пугающей красотой звездной ночи, он даже не обратил внимания на зеленоватое свечение поля стабильности. Теперь же он увидел огромную, отсвечивающую зеленым стену, возносящуюся к темным небесам метрах в двухстах от него. С близкого расстояния она казалась совершенно плоской, и только верх ее несколько закруглялся, подтверждая то, что поле имеет сферическую форму.
Прежде Стинов даже и не представлял себе, насколько огромна Сфера, в которой он прожил всю свою жизнь. Только взглянув на нее со стороны, можно было в полной мере оценить, сколь грандиозную работу проделали ее создатели.
Но одновременно с восторгом от созерцания непреодолимой стены, вместе с радостью от того, что остался жив, Стинов ощутил и холодное прикосновение близкого страха. Поле стабильности, которое прежде являлось защитой, теперь навечно отделило его от мира, в котором он жил. Капсула была бесполезна, даже если бы и не разбилась при посадке, – она была не способна преодолеть поле в обратном направлении.
Мир, существующий внутри Сферы, был далек от идеального, но Стинов к нему привык и не представлял, как можно жить по-иному. Что ожидало его здесь, на древней, почти мифической Земле, сам факт существования которой многие из тех, кого он знал, попросту отрицали?
Не видя ни привычных стен, ни потолков, Стинов испытывал необъяснимый, инстинктивный страх, перед которым были бессильны все доводы рассудка. Открытое пространство давило на него со всех сторон, прижимая к земле. Головокружение и дрожь в коленях не позволяли сделать ни шагу. И это сейчас, когда вокруг была ночная мгла, скрывающая реальные размеры пустоты. А что произойдет, когда взойдет Солнце и он увидит край Земли, которого невозможно достичь? Выдержит ли его рассудок подобное испытание? Что еще он сможет увидеть при свете дня? Что осталось на Земле после людей? Мертвые руины? Сохранилась ли здесь хоть какая-то жизнь?
Вопросы, не находя ответов, роились в голове, разрывая в клочья тонкую ткань психологической защиты, которую пытался создать Стинов. Бесполезно было стараться думать о чем-то отвлеченном.
Опустившись на землю, Стинов прижался спиной к борту капсулы. Земля была теплой. Стинов провел по ней рукой и ощутил под пальцами сухую пыль и песок. Мертвая земля.
Стинов достал из кармана остаток бинта и флакон с антисептиком, чтобы обработать рваную рану на лбу, из которой все еще сочилась кровь. Он пожалел, что не захватил с собой запаса воды и остатков соевой муки, – это дало бы ему несколько лишних дней жизни. Сумеет ли он найти природную пищу и воду, и окажутся ли они пригодными для употребления? Ответы на все вопросы должно было дать утро.
