Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

Расположенная в кормовой части головного эсминца, по правому борту, рядом с возвышенной взлетно-посадочной площадкой, пусковая установка реактивного бомбомета РБУ-1000 развернулась. С ее направляющих сорвалось полдюжины реактивных снарядов. Описав параболу, глубинные бомбы РГБ-48 разом вошли в воду, и, достигнув глубины полтора десятка метров, одновременно взорвались. Над вздыбившейся волнами поверхностью моря взметнулись пенные фонтаны, а ударная волна, расходясь концентрическими кольцами, смяла обтекаемые «тела» торпед, вызывая детонацию их боевых частей. Точно так же и «Бурный» встретил атаковавшую его торпеду залпом реактивного бомбомета.

Эсминцы разом выполнили разворот, на полном ходу оттягиваясь к западу, а «Метель», приводимая в действие форсажными газотурбинными двигателями, помчалась навстречу вражеской подводной лодке. Подкильный гидролокатор «Аргунь» обнаружил японскую субмарину, корпус которой, в отличие от русских «Варшавянок» не имел противогидролокационного покрытия, с расстояния три с половиной мили. Моряки на «Арасио» торопливо загружали в торпедные трубы новые торпеды, а капитан «Метели», которой второй раз за недолгое время довелось оказаться в бою, приказал:

— Торпедные аппараты левого борта — пли!

Две торпеды СЭТ-65, одна за другой, нырнули в волны Охотского моря. На скорости сорок узлов они прошили толщу воды, точно копья, брошенные сильной рукой, нацеливаясь на подлодку, жавшуюся к самому дну. Акустические системы наведения, работая в активном режиме, «осветили» субмарину своими импульсами с расстояния чуть более полукилометра. Разбрасываемые «Арасио» имитаторы шумов смогли заглушить воспринимаемые головками наведения торпед эхо-импульсы, и одна из торпед прошла мимо цели, перестав «видеть» ее. Но вторая не промахнулась.

Полуметровой толщины «сигара» противолодочной торпеды СЭТ-65 скользнула в нескольких метрах от «Арасио» и взорвалась. Ударная волна, порожденная взрывом двухсоткилограммовой боевой части, вмяла внутрь корпус, и прочная сталь, не выдержав нагрузки, разорвалась, будто бумага, впуская забортную воду в отсеки. В командном посту на несколько мгновений погас свет, отключились все приборы, и помещение погрузилось в кромешную тьму. Полтора десятка подводников успели испытать ужас при мысли о медленной и мучительной смерти от удушья в прикованной к морскому дну подлодке, превращенной в братскую могилу. В этот момент включилось аварийное освещение, вырвав из тьмы искаженные страхом лица моряков, успевших попрощаться с жизнью.

— Торпедное попадание, — раздался искаженный динамиком громкой связи голос. — Поврежден прочный корпус. Потеряна связь с несколькими отсеками!

— Мы погибнем сейчас! — Старший помощник схватил за плечи капитана, закричав тому в лицо: — Дайте команду всплывать!

Командир «Арасио» смотрел куда-то сквозь стоявшего перед ним офицера, а затем, с трудом сфокусировав взгляд, произнес:

— Всплывать?! Ни за что! Подняться на перископную глубину! Курс — на ближайший корабль противника! Мы тараним русских! Во славу Аматэрасу!

Старпом, отпрянув от своего командира, оглянулся на замерших подводников, закричав:

— Капитан не в себе! Я отстраняю его от командования! Аварийное всплытие! Что вы уставились?! Выполнять мой приказ!

Командир субмарины вдруг набросился на старшего помощника, повалив его на пол отсека и навалившись сверху. Пальцы, будто когти хищной птицы, вцепились в шею, сдавливая гортань. Старпом, барахтаясь и неуклюже отмахиваясь, чувствовал, что уже нечем дышать. Багровая пелена колыхалась перед глазами, в ушах грохотом отдавались удары собственного сердца. Внезапно капитан, утробно рычавший, шумно вздохнул, ослабляя хватку, и старший помощник кое-как столкнул с себя его обмякшее тело.

Рулевой, оглушивший командира медленно опускающейся ко дну субмарины, протянул руку старпому, помогая тому подняться на ноги. С трудом выталкивая слова сквозь еще чувствовавшую хватку рехнувшегося капитана глотку, офицер прохрипел:

— Экстренное всплытие!

Опорожняя балластные цистерны и приобретя положительную плавучесть несмотря на тонны заполнившей отсеки воды, проникающей через пробоину в корпусе, «Арасио» рванулась к поверхности. Пол командного поста накренился, и люди, не ожидавшие этого, попадали с ног, валясь друг на друга. Субмарина вынырнула посреди огромных волн, окруженная радужным пятном вытекавшего масла. Эфир наполнился сигналами бедствия, паническими призывами о помощи, которые почти одновременно приняли на ближайшей японской военно-морской базе и на борту эскадренного миноносца ВМС России «Безбоязненный».

— Подлодка справа по борту, — сообщил через несколько секунд удивленный наблюдатель на мостике эсминца. — По пеленгу сорок, девятнадцать кабельтовых!

— Сукины дети! — Капитан второго ранга Жохов взглянул на командующего флотом: — Товарищ контр-адмирал, мы берем пленных?

Лямин, уставившийся куда-то на горизонт, обернулся к командиру эскадренного миноносца и бесстрастно произнес:

— У нас нет времени и свободного места для размещения военнопленных!

— Ясно, товарищ контр-адмирал, — понимающе кивнул капитан.

Эсминец, продолжая двигаться полным ходом, изменил курс, направив лезвие форштевня точно на качавшуюся на волнах субмарину, с которой летели в эфир просьбы о помощи. Казалось, «Безбоязненный» протаранит ее, перерубая пополам, но вместо этого развернулась округлая башня универсальной артиллерийской установки на его баке. Спаренные стволы АК-130 шевельнулись, и из них вырвались языки огня, а к реву начинавшего понемногу слабеть ветра добавился отрывистый грохот выстрелов.

У борта «Арасио» поднялись фонтаны пены, и наблюдавший за стрельбой Жохов удовлетворенно хмыкнул:

— Неплохо. Накрыли с первого залпа!

Следующий залп ударил по ушам громовым раскатом, и статридцатимиллиметровые снаряды, преодолев несколько тысяч метров, прошили корпус подлодки. Полыхнуло пламя, и Жохов, не отнимавший от лица бинокль, увидел, как волны сомкнулись над субмариной, оставив на виду лишь высокий «плавник» ограждения рубки. Залпы следовали один за другим, и благодаря радиолокационному наведению ни один выстрел не пропал зря. Еще десяток тридцатитрехкилограммовых осколочно-фугасных снарядов ФС-44 отыскал свою цель, круша прочный металл, и подлодка окончательно скрылась из виду. Лишь какие-то бесформенные обломки качались на волнах в растекающемся во все стороны масляном пятне.

— Возвращаемся на прежний курс, — спокойно скомандовал Лямин. — Пролилась первая кровь, но настоящий бой еще ждет нас впереди. И мы его обязаны выиграть. Любой ценой.