Матвей Курилкин - Охотник (СИ)

Кара стала очень осторожно возвращать на место срезанный лоскут кожи, тихонько уговаривая Акселя, чтобы он не вздумал очнуться раньше времени. Забинтовав другие раны, она еще раз осмотрела сломанную правую руку. Трогать обломки костей было страшно, но и оставить все так, как есть она не могла — из раны на камни сочилась кровь, и останавливаться не собиралась. Поняв, что ждать дальше бессмысленно и опасно, она одной рукой потянула Акселя за ладонь, а другой оттянула кожу, стараясь закрыть ею осколок кости и хотя бы примерно совместить обломки. Аксель застонал даже не приходя в сознание, но она все-таки проделала операцию, после чего забинтовала перелом разрезанной на лоскуты рубашкой Акселя, прибинтовав вместо лангета свой нож. Вытащив из ручья несколько камней, она обложила ими руку юноши — камни были холодными, и она надеялась, что это чем-нибудь поможет. После этого она подложила ему под голову рюкзак и занялась, наконец, собой — смыла кровь и, кое-как обмотав плечо мокрой тряпкой, притянула травмированную руку к торсу. Закончив процедуры, девушка расчистила место рядом с Акселем и застелила его остатками своей и его курток, перетащила на них Акселя, стараясь не тревожить его раны, отпихнула подальше куски тела одержимого, и, обняв юношу, легла рядом. Так, слушая его дыхание, она и провалилась в забытье — назвать это состояние сном было бы преувеличением.

Кара не могла определить даже примерно, сколько пробыла в таком состоянии, но как только Аксель зашевелился, она пришла в себя.

— Ты жива? — спросил юноша, как только увидел над собой лицо девушки.

— Нет, я померла, а ты видишь мой призрак! Что за дурацкие вопросы?! — спросила девушка, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Глаза Акселя из-под повязки горячечно блестели, она приложила руку к его щеке, и почувствовала жар. — Пить хочешь?

— Не отказался бы. Только скажи сначала, чем все закончилось? Где… это?

— Самый большой кусок в пяти шагах от тебя. Остальное я в ручей побросала. Сейчас немного приду в себя, и тот кусок тоже стащу.

— Ты что, его расчленила? — вяло удивился Аксель.

— А что было делать? — огрызнулась девушка. — Он даже когда вообще без головы остался, не хотел подыхать. Между прочим, он тебе весь живот располосовал.

— Сильно располосовал? — поинтересовался юноша.

— Не очень. Выживешь. Вот рука твоя мне не нравится. Я запихала кости под кожу, а то они так некрасиво торчали… Но не думаю, что это сильно помогло. Хочешь рыбы?

Аксель скривился:

— Даже думать об этом мерзко. А вот попить бы не отказался.

— Сейчас! — спохватилась девушка, и полезла в свой рюкзак за флягой. Напоив Акселя, она заставила его съесть еще одну рыбешку, не смотря на все его сопротивление.

— Я, конечно, не доктор, но мне кажется, тебе сейчас нужны силы. Ешь, не капризничай.

— Ты сама-то как? — спросил Аксель, с трудом проглотив угощение.

— Рука, похоже, совсем сломалось, а так ничего. Лучше, чем ты.

Кара смочила Акселю лицо водой из фляги, и уселась рядом.

— Как думаешь, далеко выход? — спросила она.

— Не знаю. А ты хочешь его поискать?

— Ну да. Тут вообще-то довольно скучно, — саркастически добавила она. — То есть я бы с удовольствием полежала еще, и даже, наверное, поспала бы, не смотря на то, что плечо болит зверски, но выбраться под солнце было бы неплохо. Не думаю, что в твоем состоянии долгое лежание на холодных камнях без еды принесет много пользы. Лучше бы, конечно, вернуться в Пенгверн, но с этим, как ты понимаешь, проблемы.

— Да уж. — Согласился Аксель. — Думаю, ты можешь оставить меня здесь на некоторое время. Ничего со мной не случится. Только оставь огниво, на случай, если здесь водятся такие же зверушки, каких мы встретили раньше. Не хотелось бы, чтобы они принялись меня жрать. Хотя помазаться этим их ядом было бы в самый раз. Очень уж рука болит.

Кара помолчала немного и решилась:

— Ладно. Я оставлю тебе воду — вот, смотри, я даже не закручиваю крышку. Аккуратнее, не опрокинь фляжку. Сможешь сам попить? Я понимаю, левая рука у тебя тоже болит.

Аксель попробовал, и у него получилось, хотя по тому, как он стиснул зубы, и по каплям пота, обильно проступившим на лбу, девушка поняла, что движение вызвало сильную боль.

— Да, неприятно, — признала она. — Но ничего не поделаешь, придется потерпеть. Я постараюсь вернуться до того, как ты захочешь пить. И вот еще рыбешка. Просто на всякий случай, мало ли что может случиться. Этот живопыр, которым тебя резали, я заберу. Жалко, стреломет я окончательно сломала. Ты не знаешь, где твой метатель?

— Понятия не имею, — признался Аксель. — Наверное, где-то в ручье.

Кара еще немного помолчала.

— В общем, я посижу с тобой, пока ты не уснешь, и пойду. Постараюсь вернуться до того, как проснешься.

— Спасибо. А то мне страшновато одному оставаться, — признался юноша. — И я, кажется, уже засыпаю. И еще… Прости меня, ладно? Я должен был давно догадаться, что здесь одержимый.

— Ты ведь просишь прощения не потому, что прощаешься? — уточнила девушка.

— Нет, ты что, — усмехнулся Аксель. — Тоже… на всякий случай. Мало ли.

— Тогда и не надейся. Одним «прости меня» ты не отделаешься. Во-первых, когда мы выберемся, я тебе все лицо разобью. А потом еще ты меня отведешь в самый дорогой кабак, и там накормишь. И дорогого вина еще закажешь. Прямо с разбитой рожей.

— Договорились, — улыбнулся Аксель.

Он действительно совсем скоро уснул, и девушка, сдерживая стон, встала и поплелась по течению ручья. Его русло петляло, как и сама пещера, и, приближаясь к очередному повороту, девушка каждый раз надеялась увидеть отблески света. В результате она зашла гораздо дальше, чем рассчитывала вначале, и понимала, что вряд ли успеет вернуться к тому моменту, как проснется Аксель. Девушка понимала, что следует вернуться, чтобы позаботиться об охотнике, но уйти сейчас было выше ее сил — казалось, стоит пройти еще немного, и она увидит выход, и если развернется сейчас, долгожданная свобода отложится еще на неопределенное время. Бывшая воровка уже не смотрела под ноги и по сторонам в поисках ловушек — на это тоже не оставалось терпения. В результате скорость передвижения только выросла, даже не смотря на то, что сил не было, максимум, что она могла выжать из себя — это быстрый шаг. Вот сейчас, она увидит свет, и можно будет возвращаться. Казалось, стоит только увидеть выход, многодневный голод и усталость перестанут что-то значить, она вернется за охотником и без труда дотащит его… И, конечно, она не сразу заметила, что уровень воды стал постепенно подниматься — только когда вода стала хлюпать в ботинках, она остановилась, чтобы осмотреться. Пол пещеры был целиком покрыт водой. Кара вспомнила, как пещера содрогнулась тогда, несколько часов назад, и в голове у нее забрезжила неприятная догадка. Девушка продолжила идти — теперь для того, чтобы убедиться наверняка — в том, что впереди выход она начала сомневаться.