Зеркальщик - Кирилл Юрьевич Шарапов
— Пополам сломаю. Живи, оборачиваясь, — процедил Борец и, развернувшись, направился к лестнице.
— Деньги свои забери, — бросил в здоровенную спину Радим, — я в состоянии свой ужин оплатить.
— Оставь, бабе своей отдашь, пригодятся, будет, что врачам сунуть, когда тебя через трубочку станут кормить и утки убирать.
Скатившись вниз, Борец подошел к группе каких-то мужиков и, что-то сказав, пару раз указал наверх, после чего развернулся и потопал к выходу. Остальные тронулись следом.
Тут же, словно почуяв, что гроза миновала, появилась миловидная официантка с минералкой. Радим улыбнулся и кинул деньги Борца на поднос.
— Это вам, просто так, тот большой шумный господин велел передать.
— Вы бы теперь осторожней ходили, — убирая деньги в карман, зашептала девушка. — Никита случайно пиджак ему залил, так потом три месяца в гипсе прыгал, ему кто-то монтировкой ногу сломал, когда он домой шел.
— Спасибо, — подмигнул Радим.
— Вам спасибо, — ответила официантка, — завтра за квартиру платить, деньги пригодятся. А вот и ваша спутница.
Но Радим и так уже заметил поднимающуюся по лесенке Ольгу. Она умела произвести впечатление — черное платье-комбинация, этакая вариация на тему более закрытой ночной сорочки, открытые плечи, смелый вырез спереди и, наверняка, вдвое больший сзади, но Ольге Бушуевой было, что показать.
Радим поднялся и три шага дошел до лестницы, подавая ей руку. Та благосклонно кивнула и вложила свои пальцы в его ладонь, которые он галантно поцеловал. Сегодня она обошлась без косы, ее черные волосы были завиты в крупные кудри, которые красиво рассыпались по плечам.
Радим обвел взглядом зал, никто вроде не следил за ними, кроме одного человека, в уголке у барной стойки с бокалом в руке сидела Влада и сверлила спину Ольги ревнивым взглядом. Их взгляды встретились, и выражение на лице со злого сменилось на испуганное.
Вяземский укоризненно покачал головой и повел Бушуеву к столу. Он знал, что заслужил ревность Зотовой, она неплохо поработала, усыпляя его бдительность и подозрительность. И ведь удалось, он никак не мог предположить, что она явится шпионить. Да, вечер, можно сказать, загублен, сначала Борец приперся, теперь Влада.
— Знаешь, Радим, ты удивительный человек, — устроившись на диване сантиметрах в тридцати от него и закинув ногу на ногу, произнесла Ольга. — Я только вошла в ресторан, и угадай, что мне сказала Нина?
— Нина — это хостес?
— Она самая, — подтвердила Бушуева.
— Она сказала, что я послал на хер Борца, мелкого криминального авторитета из соседнего района, наглого, зарвавшегося, охамевшего от безнаказанности.
— Радим, — с укоризной произнесла Ольга его имя, — он опасный человек.
— Ты сейчас серьезно? — с недоумением спросил у нее Вяземский и, видя в ее глазах непонимание, все же объяснил. — Я вчера по твоему приказу прошел через зеркало, убил четырех бывших боевиков РДК, работающих на британскую разведку, пятого взял живым вам для допроса. И ты говоришь мне, что этот мелкий бандюган, застрявший в вольнице конца прошлого века, опасен?
Ольга несколько секунд хлопала глазами, пока до нее доходило сказанное. Странно, что она сама не додумалась до этого.
— М-да, что-то я попутала, как сказал бы этот Борец, — после чего звонко рассмеялась. — Ладно, давай сделаем заказ и обсудим наши дела, а потом просто посидим, пообщаемся.
Вяземский кивнул и открыл меню. Как ни странно, стейка ему совершенно не хотелось, а вот каре ягненка, прямо таки звало, а к нему цезарь с креветками и сырные палочки с брусничным соусом и двести граммов двенадцатилетнего Чиваса. Ольга же заказала себе фруктовый салат и дорада. Пить она решила красное сухое.
Надо сказать, вечер удался, несмотря на его начало, и еда была вкусной, и обсудили все деловые вопросы, касающиеся его работы, еще до такого, как принесли мясо и рыбу. Потом просто сидели, смотрели на ночной город с восьмого этажа торгового центра. Никаких поцелуев, просто Ольга привалилась к нему спиной, скинув туфли на высоком каблуке и забросив ноги на диван, взяла его за руку и не выпускала ее оставшийся вечер. Единственное, о чем жалел Вяземский, это то, что тут нельзя курить.
Домой он явился в начале одиннадцатого, проводив Бушуеву до нового жилого комплекса, где у нее на последнем этаже была квартира. Именно у его подъезда состоялся единственный за вечер страстный, долгий поцелуй, за который Радиму стало немного стыдно. Так вышло, что чувства к Владе у него были, но это не любовь, больше забота, ответственность, отчасти страсть. Он был ей нужен, ее герой, человек, который ее спас, и рядом с которым она могла спать по ночам, не просыпаясь от кошмаров. Он стал заложником ее фобий и грез, и прогнать ее — это обречь на страдания. И тут в его голове щелкнуло, он же зеркальщик, и может избавить ее от проблем, и себя заодно. Это будет трудно сделать, но лучше амнезия, которая уберет у нее все воспоминания, касающиеся туалетного маньяка, следующие полгода кошмаров и отношения с ним, она просто забудет все это.
— А она красивая, — с толикой зависти произнесла Влада, когда он перешагнул порог квартиры.
— Красивая, — легко согласился Вяземский, снимая ботинки. — Ну, что, поговорим? Ты зачем в ресторан пришла? Чего ты хотела этим добиться?
Зотова тут же занервничала, что отразилась на ее лице.
— Радим, прости меня, пожалуйста, — чуть не плача, заявила она. — Не могу я, как ты сказал про этот ужин, ревность просто разъедать начала, места себе весь день не находила. Ты же знаешь, как бывает, гложет и гложет, накрутила себя. Должна была я ее увидеть? Дождалась, пока ты в такси сел, и за тобой на своей жучке. Пошла за тобой в ресторан, у бара села, коктейль безалкогольный взяла. Сижу, жду, понимаю, что дура. Знаю я этот столик уединенный, ужинала как-то там с друзьями. Сначала этот боров поднялся. Я удивилась. Потом он скатился, злющий, шея красная. А вот потом брюнетку
